Досье на Крошку Че

И Сима промолчала. Более того, она нашла в себе силы улыбнуться и тихо произнести:

— Конечно, с удовольствием провожу тебя в ЗАГС.

Юля бросилась на шею к Симе, и той пришлось обнять удачливую соперницу. Невеста Тришкина походила на маленькую девочку, которой подарили вожделенную игрушку, и в сердце Симы неожиданно поселилась жалость.

На следующий день Игорь позвонил любовнице.

— Понимаешь, — глухо завел он, — всего-то один раз и произошло, случайно… Ты мне веришь?

— Ага, — ответила Сима.

— И внезапно ребенок получился.

— Ага.

— Юльке нельзя первый аборт делать, у нее резус отрицательный.

— Ага.

— Если не женюсь, все равно родит.

— Ага, — упорно твердила одно и то же слово Сима.

Что она могла еще сказать? «Не женись на Юле!», «А как же я?», «Люблю тебя больше жизни!», «Что будет со мной?» — любая из этих фраз не изменит статус-кво, Тришкин уже принял решение.

— Мама очень хочет внучку, — продолжал Игорь.

— Ага.

— Юля ей нравится, просто удивительно, как они подружились.

— Ага.

— Нельзя же оставить ребенка без отца!

— Ага.

— Ты будешь свидетельницей?

— Ага.

— Спасибо! — воскликнул Игорь. — Мама считает тебя близким человеком, не надо ее нервировать. Давай останемся приятелями. Лучшими! Навсегда!

— Ага, — машинально ответила Сима.

Вот так она из положения любимой женщины Тришкина перешла в разряд друзей дома. Сыграли свадьбу, на банкете гуляло много народа, половину из которого Сима видела первый и последний раз в жизни — это были родственники со стороны невесты.

* * *

— Не может быть! — перебила я Полунину.

Сима отхлебнула кофе из чашки.

— Что вас так удивило? Сплошь и рядом случается подобное. Для многих людей свадьба — повод собрать всех родичей. На мой взгляд, глупо: ну зачем кормить и поить полузнакомых людей? Но иногда всякие там пятиюродные дяди и тети дарят новобрачным конвертики, расходы окупаются, и даже случается прибыль. Кстати, у Тришкиных так и вышло. Все, словно сговорясь, вручали Игорю деньги, и потом они с Юлькой купили дачу. Лидия Константиновна добавила, наверное, малую толику, но…

— Я не о том! — перебила я Симу. — Мне говорили, что Юля детдомовская, подкидыш!

Полунина вытаращила глаза.

— Вот ерунда! Конечно, особо с ее родителями я знакома не была, видела их всего два раза, на свадьбе и в день, когда Юля погибла… Она в свой день рождения из окна выбросилась…

— Значит, у Юли имелись родители?

— Естественно, пока еще никто сам по себе на свет не появился, — прищурилась Сима.

— Нет, я спрашиваю об ином: новая жена Игоря росла не в детском доме, а с мамой и папой?

— Ну да.

Я старательно пыталась подавить удивление и начать рассуждать. Зачем же тогда Лидия Константиновна рассказывала внучке небылицу про ее маму-подкидыша, про бедную Юлечку, имевшую тяжелое детство и понявшую, что такое семья и родная мама, лишь после бракосочетания с Тришкиным? Хотя… Часто родители жениха и невесты не находят общего языка и после шумной свадьбы предпочитают не общаться друг с другом. Может, Лидия хотела помешать знакомству Кати с другой бабушкой, вот и сказала внучке не правду? Вдруг предки Юли алкоголики или просто малоприятные люди? Но сама-то вторая бабушка, она-то почему не поведала девочке о ее родственниках со стороны мамы?

— Родители Юли очень симпатичные тетечка и дядечка, — продолжала между тем Сима, — мама вроде учительница, а папа врач, точно. Когда Юлю под окном нашли, он тогда к дочери побежал. Вернулся, весь трясется, схватил рюмку, опрокинул и сказал: «Насмерть, шейные позвонки сломала». — «Это ошибка! — закричала Лидия. — Она жива!» — «Нет, — еле слышно ответил Юлин отец, — я же доктор, не раз смерть видел».

— Что же случилось девятого октября? — в нетерпении воскликнула я.

Сима отодвинула пустую чашку.

— Отмечали Юлин день рождения, она была очень веселой. Столько всего наготовила — на столе не умещалось!

* * *

…Сначала гости ели и пили, потом им надоело набивать животы, и все расползлись по дому. Сима решила сходить в лес, который подступал прямо к калитке Тришкиных. Она побродила среди оголившихся деревьев, подышала по-особому свежим осенним воздухом и вернулась на дачу.

В доме ее встретила тишина. Не успела Сима удивиться тому, куда подевался народ, как из гостиной послышался детский крик. Полунина направилась туда, увидела лежащую на полу тяжелую занавеску из бордового бархата, четырехлетнюю Катю, выползающую из-под драпировки с большими портновскими ножницами в руках, и сразу поняла, что произошло.

Катя была очень шаловлива, энергия буквально была из нее фонтаном, Юля и Лидия Константиновна едва справлялись с малышкой. Порой казалось, будто у девчушки десять рук и двадцать ног, с такой скоростью Катя передвигалась по даче. Родители, заботясь о здоровье дочери, теперь круглый год жили в Подмосковье, их дом был хорошо обустроен: газовый котел, горячая вода, отопление, ванна, туалет — все для комфортного обитания. Юлечка — художница, ей не было необходимости каждый день мотаться в Москву, у Игоря имелась машина, на которой он достаточно быстро добирался до центра.

Несмотря на то что Юля вроде бы сидела дома, воспитанием Кати занималась Лидия Константиновна. Невестка слыла модной художницей, ее работы пользовались популярностью, в особенности у иностранцев, а еще Юля выкладывала мозаику, на которую тоже постоянно был спрос. Поэтому Лидия твердила ей:

— Ты наше финансовое благополучие. На дворе смутное время, Игорь получает копейки, от меня толку нет. Работай спокойно и не думай о Кате.

Впрочем, иногда вечером свекровь просила:

— Юлечка, забери Катюшу хоть на полчаса, а то меня прямо тошнит! Сама ни секунды не сидит на месте и мне не дает.

Художница отводила девочку в свою мастерскую и пыталась приохотить к рукоделию. Но слишком активную Катю тяготило спокойное сидение над бисером или пяльцами, девочка разбрасывала нитки и убегала.

Юля только качала головой. Она сама в детстве была иной и не зря в зрелые годы увлеклась мозаикой. Да, Юлечка отлично рисовала, но всякие там пейзажи были статьей заработка, для души же существовала мозаика. Иногда Юля получала заказ на оформление бассейна или клуба, но это снова являлось поденщиной, потому что художнице приходилось подстраиваться под вкус плативших деньги людей. Самореализовывалась же Юлечка, декорируя дачу, внешние стены двухэтажного дома. Молодая женщина задумала нечто необыкновенное, эпически глобальное и любую свободную секунду использовала, чтобы отвести душу.