Досье на Крошку Че

Папа горевал недолго и вскоре женился на Нине. Потом поменял вторую супругу на третью, Тамару, затем отправился в ЗАГС с Евгенией. И вот теперь, не так давно, вновь сыграл свадьбу — с Соней.

Во время последней церемонии случилось крайне неприятное событие.

Сначала все шло как обычно. Не успели гости спокойно усесться за столом и начать поглощать неизменный салат оливье, как в зал влетела растрепанная Евгения с большим пакетом в руке.

— Ой, я опоздала! — заверещала экс-супруга. — Простите, кругом пробки!

Никто не удивился, что ее позвали на торжественный ужин. Все супруги Игоря сами уходили от мужа. Если честно, они ему просто наставляли рога и убегали к другим мужчинам. Но Тришкин патологически незлобив и по-детски откровенен. С изменницами он сохранял хорошие отношения, чем безумно бесил Лидию Константиновну. В особенности мать Игоря возмущало то, что сын продолжал материально поддерживать нахалок.

— Тамарка посмела хахаля в семейную спальню привести, — взывала старуха к гордости сына, — а ты к ней на день рождения с подарком направился!

— Да ладно, ма, — отмахивался Тришкин, — худой мир лучше доброй ссоры.

— Тамарка мерзавка! — не успокаивалась Лидия Константиновна. — Ведь не от тебя родила, зачем же денег дал на малышку?

— В долг, — уточнил Игорь, — на пару лет.

— Пусть бы в банке брала, — еще больше злилась старушка.

— Там процент платить надо, — отвечал неразумный сын.

— Верно, а тебе и возвращать сумму не понадобится, — качала головой Лидия Константиновна. — Одна была у меня невестка, Юлечка любимая, остальные утки голодные, черви отвратительные!

Игорь вздыхал и уходил.

— Утки птицы, — однажды встряла в беседу Катя, — у них же крылья есть!

Бабушка повернулась к внучке и зло рявкнула:

— У этих нет! У них лишь три горла имеется! Потом Лидия Константиновна спохватилась, обняла внучку и быстро сказала:

— Прости, маленькая. Просто я очень любила твою маму.

Глава 4

Одним словом, никого не удивил приход Евгении на свадьбу. Быстро положив сверток на специально отведенный для подарков столик, бывшая мачеха шлепнулась на стул около Кати и спросила:

— Чего куксишься?

— Голова болит, — отвернулась девочка.

Из всех папиных жен спокойно общаться Катя могла лишь с Тамарой. Нину девочка не помнила, Евгению просто не переносила. Впрочем, экс-супруга Игоря платила падчерице тем же, она старалась не замечать дочь мужа. Но сейчас Женя решила быть милой.

— Надеюсь, тут свободно? — улыбнулась она.

— Угу, — кивнула Катя.

Хоть бабушка и велела внучке во время церемонии изображать на лице радость, но Катя никак не могла заставить себя улыбаться.

— Ну и славно, — засмеялась Женя. Она выпила стопку водки, потерла руки и деловито спросила:

— Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье или с рыбой?

— Не знаю, — процедила Катя.

— Сама что ела?

— Ничего, — пожала плечами девочка.

— Брезгуешь, — радостно констатировала Женя и снова влила в себя порцию «беленькой». — И правильно!

— Просто не хочу.

— Сонька не нравится?

— Нормально.

— А по-моему, лахудра, — припечатала Евгения, опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.

Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей удрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушка права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина — Юлечка.

— А где жаба? — неожиданно поинтересовалась Женя и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.

— Ты о ком? — удивилась Катя.

— О Лидке, — заплетающимся языком пробормотала бывшая мачеха.

Катя заморгала, и Евгения уточнила:

— О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать — сожрет ее Лидка, как нас всех схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…

— Не смей так говорить о бабуле! — взвилась Катя. — Сама ты жаба!

Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более — оскорблять обожаемую бабусю!

— Молчи, шмакодявка! — распахнула глаза, под которыми размазалась, тушь, Женя. — Рот захлопни!

— Сама заткнись! — пошла в бой Катя.

— Ишь, разошлась «доченька», — прошипела Женя и наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. — Получи, маленькая дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка! Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!

Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».

Женя заорала.

Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к скандалистке.

— Катюша, что случилось? — спросила она у внучки.

— Ерунда, — тихо ответила девочка.

— Господи, ты уронила на себя тарелку!

— Пустяк.

— Сейчас уберут, — засуетилась бабуся.

— Эта шлюшка порвала мне юбку, — зашипела Женя, тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.

— Евгения, успокойся, — сухо сказала Лидия Константиновна.

— Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был, пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут пришел.

— Как тебе только не стыдно! — с чувством произнесла Лидия Константиновна. — Небось за гвоздь зацепилась.

— Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, — пошла вразнос Женя. — А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?

— Я, — твердо ответила Катя. — И еще раз с удовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!