Досье на Крошку Че

…Идут годы. Люди давно перестали судачить о Тришкиных, тем более что для посторонних была придумана версия об автокатастрофе. Какое-то время языки мололи о самоубийстве молодой художницы, но потом нашлись более интересные сплетни, и о Юлечке забыли. Катя росла, росла и почти выросла. Лидия Константиновна, во всем потакающая любимому сыну, молча наблюдает за хороводом невесток, свекрови не нравится никто. Катя тоже недолюбливает «матушек», и в конце концов случается то, чего подспудно боялась бабушка. Евгения, напившись, выбалтывает девочке иную, неизвестную ей, версию смерти матери. Естественно, старуха принимает меры: Женя приезжает наутро к Кате и пытается исправить положение, ей искренно неудобно перед подростком. Но Катя уже заподозрила неладное.

Дальше в эту историю с ловкостью бегемота вмешивается Даша Васильева.

Я поджала губы, но промолчала. Дегтярев, как всегда, несправедлив ко мне.

— Наш доморощенный детектив действует, как всегда, активно и напористо, — продолжал рассказ полковник, не замечая реакции слушательницы. — Для начала встречается с Полуниной и, плохо ориентируясь в ситуации, прикидывается продюсером сериала. В принципе, правильная идея, Сима мечтает получить главную роль в многосерийной ленте. Но она не хочет играть в кино, которое расскажет всем об убийстве Майи, у Полуниной есть понятие о чести и дружбе, поэтому, едва «продюсер» уходит, Сима звонит Лидии.

Женщины встречаются, и Сима говорит:

— Димон, сука, все-таки написал свой великий труд.

Тут надо сказать, что Вадим, как большинство потенциально творческих, но ленивых до одури людей, оправдывает свое пьянство и ничегонеделанье созданием мифического грандиозного проекта. Абсолютно всем при каждой встрече (Лидии Константиновне и Симе в том числе) Карякин с пафосом заявляет:

— Пишу сценарий. Это будет бомба! Великое произведение!

Пьянчуге никто не верит, но… «Продюсер» — то к Симе пришел! И выглядит дама достойно, значит, Димон наваял-таки свой труд, более того, он хочет разрекламировать его как историю, которая произошла в реальной жизни. Решил получить славу и деньги, утопив Тришкиных, да и Полунину заодно, поскольку она будет выглядеть по меньшей мере идиоткой.

— Сделай что-нибудь, — дергается Сима. — у Гарьки теперь денег несчитано, пусть перекупит рукопись и уничтожит.

— Ты ее читала? — осторожно спрашивает Лидия.

— Нет, — отвечает Сима.

Тришкину тоже охватывает тревога. Что там понаписал Димон? Мог вспомнить Юлю, трагедию девятого октября… Что видел тогда Карякин? И вообще — существует ведь кассета, только где она?

— Ну, сделай же что-нибудь! — ноет Сима. — Все в дерьме окажемся!

Тришкина кивает. Лидия Константиновна — человек молниеносной реакции, и к преклонным годам она не растеряла умения находить выход из неудачно складывающихся обстоятельств. А сейчас речь идет о судьбе Кати, обожаемой внучки, которая ни за что не должна узнать правду… И старуха в полсекунды понимает, что надо делать.

— Спасибо, Сима, — говорит она, — ты наш лучший друг. Теперь возьми ключи и принеси из моей машины лекарство. Оно в бардачке, что-то сердце щемит…

— Тришкина сама ездит на машине? — удивилась я.

— Почему нет? — усмехнулся Дегтярев. — Мадам ведет активный образ жизни, ходит в фитнес-клуб, успешно борется с приметами возраста, со спины смотрится лет на тридцать. Кстати, ты обратила внимание, какой у нее молодой голос? Но вернемся к недавним событиям. Далее ситуация развивается так…

Сима бежит на улицу, Лидия хватает ее сумку, вытаскивает оттуда одну розовую перчатку, телефонную книжку, прячет в свой ридикюль и как ни в чем не бывало сидит с улыбкой на лице. Потом, выпив лекарство и пообещав Полуниной выкупить у Димона рукопись, Лидия уезжает.

Ровно в восемь утра, нацепив на голову розово-зелено-синий парик, Лидия входит в квартиру Карякина. Перед ней стоит задача: сначала побеседовать с Димоном, вытряхнуть из него всю информацию, попытаться выяснить правду про кассету, взять рукопись и уйти. Лидия Константиновна два раза покупала молчание Вадима и рассчитывала провернуть то же самое в третий. Но если в прошлые годы Карякин был адекватен, теперь же, похоже, окончательно пропил ум и стал опасен. Димон обречен, Лидия Константиновна на всякий случай отлично подготовилась: в сумке у нее фальшивая водка («технический» спирт), а еще, чтобы полностью отмести от себя подозрения, Лидия бросает в комнате перчатку и телефонную книжку Симы. Она думала так: если ментам в ситуации с паленым спиртным что-то покажется подозрительным, пожалуйста, есть другие улики. Конечно, она перемудрила. Кстати говоря, умного следователя слишком явный след всегда настораживает, но Лидия Константиновна очень торопилась. Потому, наверное, мадам слегка ошиблась и в расцветке парика, ведь у Симы нет прядей, мелированных в розовый цвет.

— Где только Лидия и такой-то раздобыла? — хмыкнула я. — Времени у нее, можно сказать, совсем не имелось.

Дегтярев кивнул.

— Тришкина правильно сообразила: люди обратят внимание на идиотски выкрашенные волосы, и длинными прядями легко прикрыть лицо. Старуха умна, и у нее хорошая память. Она мигом вспоминает, как очень давно Нина, еще будучи женой Игоря, устроила на Масленицу маскарад. Гости пришли в карнавальных костюмах, а сама она нацепила на себя розово-зелено-синий парик. После вечеринки аксессуары убрали на антресоли, а переезжая в Лож-кино, Лидия Константиновна не выбросила пакет, спрятала в чулане.

— Нина… — забормотала я, — парик… О-о-о! Сима-то после нашей второй встречи, когда я подсунула ей в телефон подслушку, звонила Тришкиной. Только сейчас я поняла это! Точно, у Лидии Константиновны парадоксально молодой, звонкий голос. И Полунина не называла ее «Ниной», нет! Она просто говорила что-то вроде: «Нина.., ты вспомнила про Масленицу…». Ой, я дура! Сделала неверный вывод, хотя благодаря ему вышла на Каргополь и узнала правду.

Дегтярев, не замечая моих слов, мирно продолжил:

— Лидия растолкала Димона, а тот не упустил момента — сначала заявил, показывая на ноутбук: «Там гениальное произведение», потом стал просить денег «в долг».

Когда же Тришкина спросила: «Где кассета?» — Карякин ляпнул: «На даче, а где, не скажу!»

Но Лидия Константиновна решила идти до конца и сумела выдавить из Карякина признание: запись он прятал в доме, но не помнит место, так как был совершенно пьян. Тришкина дожидается, пока Димон допьет отраву, и уходит.

Старуха слегка успокаивается: часть проблемы решена. А Катя, из-за которой началась вся эта кутерьма, спрятана в надежном месте, в загородной школе тюремного типа, девочку оттуда не выпустят. Как усыпить бдительность внучки и вновь вернуть себе ее любовь и доверие, бабушка придумает позднее…

— Постой! Катя в Швейцарии! — заорала я.

— Нет, в России, более того — в Подмосковье, — пояснил полковник. — Теперь и у нас тоже имеются заведения для детей, которых надо лишить общения с миром.

— Но мне сказали: девочка в Женеве…

— Кто сообщил информацию?

— Лидия Константиновна, — протянула я.

Александр Михайлович хихикнул:

— И ты поверила? Молодец!

Я сама себе изумилась. Действительно, почему не усомнилась в словах Тришкиной-старшей?

Полковник заговорил снова:

— Итак, Катя в надежном укрытии. Теперь, решила Лидия, надо срочно ехать в дом, подаренный Нине, и, разобрав его по кирпичикам, найти кассету.

Не успевает Тришкина тронуться в путь, как ей звонит Сима, живо понявшая, кто, прикинувшись ею, отравил Димона. Старухе в который раз приходится на ходу принимать решение.

Она вновь идет по проторенной дорожке, встречается с Полуниной на платформе и пытается, как Нину, спихнуть актрису под поезд. Но Сима настороже, шестым чувством она ощущает опасность и шарахается в сторону — Лидия случайно толкает в спину незнакомого парня, тот падает под колеса.