Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений

Учился Гарри хорошо, а любимым предметом у него была естественно, математика. Учителя прочили ему блестящее будущее в физмате, но сам Гарри долгое время мечтал стать военным врачом. Однако в 14 лет он решил раз и навсегда - буду шахматистом.

Ступени шахматной карьеры Каспарова в подростковом возрасте выглядели следующим образом: в 10 лет он выполнил норму кандидата в мастера спорта, в 12 - стал чемпионом СССР среди юниоров (тогда же он впервые сыграл с Анатолием Карповым во время сеанса одновременной игры в Ленинградском Дворце пионеров и проиграл ему), в 13 - повторил союзный рекорд, в 14 - стал мастером спорта, в 17 - гроссмейстером, в 18 - чемпионом СССР среди взрослых.

Любопытно отметить, что друзей у Гарри в детстве не было. Девчонок он вовсе ненавидел, считал их глупыми, тупыми. Однако в 10-м классе внезапно влюбился в девочку на год младше себя, даже какое-то время с ней встречался. Затем завел другую. Но в силу сложного характера Гарри эти отношения довольно быстро прекращались.

В 19-летнем возрасте Каспаров вступил в ряды КПСС. Тогда же он впервые съездил на Запад (социалистические страны были «освоены» до этого). Так как последнее обстоятельство не могло не привлечь к нему внимание КГБ, идеологическому отделу Азербайджанской ГБ было поручено установить за ним наблюдение. Что и было сделано. И вскоре это наблюдение дало неожиданные результаты. В 1981 году (после того как Каспаров стал чемпионом СССР) он посетил Швецию и привез оттуда, кроме разного рода сувениров, идеологически вредную литературу - книги В. Набокова. Эти книги затем его мать давала читать приятельницам, что считалось вдвойне опасным. Кроме этого, стало известно, что Каспаров подружился с другим гроссмейстером - Борисом Спасским, который всегда считался человеком идеологически ненадежным (в зарубежных поездках многие отказывались жить в одном номере с Каспаровым, и именно Спасский взял его под свою опеку). Как только эта информация стала известна чекистам, было принято решение заняться Каспаровым индивидуально. Так возле будущего чемпиона появился сотрудник Азербайджанского КГБ Виктор Литвинов. Он вспоминает: «Конечно, и Гарик, и Клара Шагеновна встретили меня настороженно: «Зачем, почему?» В общем, большой радости у них наше знакомство не вызвало. Но потом решение каждодневных вопросов и искреннее мое желание помочь сделали нас друзьями».

Между тем нелюбовь московского руководства к Каспарову возрастала по мере того, как тот все увереннее шел к тому, чтобы бросить вызов «кремлевскому фавориту» Анатолию Карпову. Однако чем больше развивалась эта неприязнь, тем больше рос авторитет Каспарова дома, в Баку. В конце концов первый секретарь республиканского ЦК Гейдар Алиев взял молодого гроссмейстера под свою личную опеку и дал команду своим людям сознательно «лепить» положительный образ Каспарова. И тот по достоинству это оценил - в 1983 году на съезде азербайджанского комсомола произнес в адрес Алиева торжественный панегирик.

На следующий год Каспаров победил в претендентских поединках Смыслова и Корчного и стал самым заметным шахматистом в мире после Карпова. Теперь все ожидали открытого поединка между ними, который был назначен на осень того же года.

Так получилось, но начало этого поединка оказалось для Каспарова печальным - опытный Карпов в течение всего лишь Двух недель обыграл его по всем статьям, и в сентябре счет матча был уже 4:0 в его пользу. После этого большинство наблюдавших за ходом матча были уверены, что положение Каспарова безнадежно. Однако были и те, кто в это не верил. Среди них были Разные люди, в том числе и весьма известные. Например, Алла Пугачева.

Каспаров познакомился с Пугачевой в 1983 году. В апреле следующего года их пути вновь пересеклись в Вильнюсе: Каспаров играл там со Смысловым, а Пугачева выступала с концертами. Та встреча была намного продолжительнее и теплее, чем предыдущая. В середине месяца шахматист и певица собрались в теплой компании и отпраздновали сразу три дня рождения: Каспарова и Евгения Болдина (тогдашнего мужа Пугачевой), которые выпадали на 13 апреля, и самой певицы, именины которой были два дня спустя.

В середине сентября, когда положение Каспарова в матче с Карповым было катастрофическим, именно Пугачева первой бросилась к нему на помощь. Однажды она посреди ночи приехала в гостиницу «Россия», где проживал Каспаров, и заставила мать поднять его с постели (неслыханное дело!). Когда заспанный гроссмейстер появился перед певицей, она обратилась к нему с горячим монологом, в котором содержались и похвала, и хула одновременно. А закончила свою речь Пугачева напутствием: «Продержишься сорок партий - матч твой!» И самое удивительное, так оно впоследствии и произошло. Между тем история с Пугачевой на этом не закончилась.

На следующий день певица сподобилась явиться на сам матч в Колонном зале Дома союзов. Она пришла в золотом пиджаке, села вместе с мужем и принялась пристально смотреть на Карпова. Когда кто-то из друзей поинтересовался, что она делает, певица ответила: «Я внушаю Карпову, чтобы он пошел не туда, куда надо». Видимо, певица настолько хорошо вошла в роль экстрасенса, что Карпову действительно стало неуютно под ее взглядом. Партию пришлось отложить, и сразу после ее завершения Карпов позвонил в ЦК КПСС и потребовал, чтобы Пугачеву в зал больше не пускали.

То разгромное поражение Каспарова в сентябре 84-го некоторые наблюдатели объясняли целым комплексом причин, среди которых присутствовали и субъективные - вмешательство извне. Согласно этой версии, ЦК КПСС совместно с КГБ разработали тщательный план по недопущению Каспарова на шахматный трон. Как вспоминает В. Литвинов, один из руководителей КГБ на Лубянке в приватном разговоре выразился следующим образом: «Чемпион мира - фигура политическая. Мы считаем, что Каспаров для этого звания не созрел». Каким же образом КГБ мог влиять на ситуацию? Вот лишь один из примеров. Врач Каспарова, которому тот всецело доверял, оказался обыкновенным «стукачом» и каждый вечер докладывал в компетентные органы все, о чем говорилось в окружении Каспарова.

К шпионским методам прибегала и противоположная сторона - команда Карпова. Известно, например, что по заданию Карпова его близкий друг преподаватель физики Фельдман вышел на гроссмейстера Дорфмана, работавшего в команде Каспарова, и предложил ему выгодное сотрудничество. Под этим подразумевалось - якобы для игры в тотализатор (он негласно действовал во время матча) Фельдман должен был получать от Дорфмана информацию о дебютах Каспарова, записанном ходе при отложенной партии, результатах домашнего анализа. За эту информацию Фельдман обещал Дорфману платить 150-200 рублей. Полученные данные Фельдман затем отвозил в Архангельское (там на даче Министерства обороны во время матча жил Карпов) и вручал лично шахматисту. Когда после 11-й партии Дорфман внезапно догадался, что его информация идет в команду Карпова, он потребовал у Фельдмана резко поднять цену за предоставленную информацию, однако Карпов на увеличение оплаты не пошел. Видимо, в тот момент он был уже уверен в собственной победе.

Между тем после внезапных поражений осенью 84-го Каспаров сумел найти в себе силы собраться и постепенно наладил игру. Сначала он выиграл одну партию, в январе следующего года - вторую. После 47-й партии в матче наступил психологический перелом, и у Карпова внезапно случился сильнейший стресс - однажды он даже не смог встать со стула после завершения игры. В матче был объявлен перерыв, а Карпова поместили в больницу. После того как его обследовали врачи и обнаружили у него серьезное нервное истощение, было принято решение любыми средствами отложить матч на неопределенное время. Для этого в ход были пущены влиятельные силы. Через кандидата в члены Политбюро, министра культуры СССР Петра Демичева был найден подход к руководителю ФИДЕ Флоренсио Кампоманесу, и тот волевым решением в феврале 1985 года приостановил матч. На что же рассчитывали организаторы этой приостановки? Судя по всему, они надеялись на то, что Каспарова удастся убрать с дороги путем элементарной подставки, как это в свое время произошло с Корчным. То есть предполагалось обратить в свою пользу вспыльчивый характер молодого гроссмейстера, с тем чтобы потом гневно осудить его за антисоветские выступления и дисквалифицировать. И такая возможность у противников Каспарова была. В начале лета 85-го тот был приглашен в ФРГ, где журнал «Шпигель» должен был сделать с ним большое интервью. В былые времена ЦК КПСС и Госкомспорт чинили молодому гроссмейстеру всяческие препятствия в его выездах за границу, теперь же они буквально выталкивали его из страны. Расчет был прост: Каспаров от обиды наговорит журналистам всяческих колкостей, а может, и того желаннее - останется за границей навсегда. Однако последнего так и не произошло, а первое состоялось лишь отчасти. Каспаров ни словом не обмолвился о политике, зато резко отозвался о Федерации шахмат СССР. И этим обстоятельством решили воспользоваться его противники. В те же дни подробный отчет о пребывании Каспарова в ФРГ, его интервью «Шпигелю» легли на стол нового Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева. Поданный соответствующим образом материал вызвал у Горбачева негативную реакцию, и он уже готов был обрушить на Каспарова всю мощь своего монаршего гнева. Однако в дело вмешался секретарь идеологического отдела ЦК, ближайший сподвижник генсека Александр Яковлев. В приватной беседе с Горбачевым он заявил: «Мы же сами твердим о том, что времена теперь иные. И что же - вновь будем назначать спортивных чемпионов?» И Горбачев вынужден был с ним согласиться. Так был спасен второй матч и шахматная карьера Каспарова.

Второй матч за чемпионское звание между Карповым и Каспаровым должен был состояться в сентябре того же года. Перед его началом ситуация в шахматном мире была уже несколько иной, чем год назад. Теперь у Карпова не было той безоговорочной поддержки в политических кругах, и так называемые «молодые реформаторы» делали откровенную ставку на Каспарова. Как позднее напишет по этому поводу А. Бубликов: «Молодые волки, точившие зубы во всех областях жизни отечества, мечтали о справедливости - для них эти понятия были тождественны. Они подняли Гарри на знамя: он по множеству параметров тянул на героя времени - селфмейдмена. Он стал символом перестройки не потому, что обладал сколько-нибудь прочными политическими убеждениями: по мнению большинства знающих его шахматистов, у него их не может быть в принципе, ибо все помыслы направлены исключительно на первенство. Не следует забывать, что Каспаров - воспитанник шахматной школы Ботвинника, которая всегда была школой ненависти к противнику. Победить без спортивной злости, без самоподзавода, сохраняя дружеские отношения - нельзя. Вот почему в отличие от рыцарственных Таля, Смыслова, Полугаевского Каспаров всегда видел в партнере врага. В том числе идейного. А Карпов на роль идейного врага годился...»

Второй матч проходил в Москве, в Зале Чайковского, и по накалу страстей (в том числе и шпионских) оказался не менее напряженным, чем предыдущий. Буквально за месяц до его начала Фельдман по просьбе Карпова вновь вышел на связь с Дорфманом и договорился с ним о сотрудничестве. Причем теперь за передачу информации последний запросил ни много ни мало 100 тысяч рублей. Это сотрудничество продолжалось около двух месяцев, после чего Дорфман внезапно прервал всякие контакты с Фельдманом. Однако в конце августа он вновь возобновил сотрудничество с командой Карпова, а затем вновь его прекратил. Видимо, он начал реально опасаться разоблачения. И, надо сказать, не зря. К тому времени о его «шпионской» деятельности стало известно как азербайджанским, так и московским чекистам, поддерживавшим Каспарова. В те дни Гейдар Алиев уже работал в Москве (был заместителем председателя Совета Министров СССР) и как мог помогал своему талантливому земляку. Во многом благодаря этой помощи на Лубянке была создана оперативная группа по разработке полученной информации о группе Фельдмана. За короткое время чекистам удалось добиться главного - утечка информации из окружения Каспарова прекратилась. Кроме этого, чекистам удалось пресечь деятельность подпольного тотализатора, который действовал в период шахматного матча. В ходе этой операции были задержаны несколько человек, в том числе двое рецидивистов, числившихся во всесоюзном розыске.