Доспех духа. Ноналогия

— Император изволит принимать иностранных гостей, — повторила женщина, сопровождавшая князя. — Как только освободиться, я Вас предупрежу.

Коротко кивнув, женщина скрылась в приемной. Внук князя, которому только недавно исполнилось восемнадцать, с интересом разглядывал богатое убранство коридора, большие картины в золоченых рамах, вазы и скульптуры на постаментах. В отличие от деда, он здесь впервые. «Ничего, — подумал Георгий, — еще насидишься на диванчике и этот вид наскучит. А потом приестся до колик в боку».

Ждать пришлось около получаса. За это время по длинному коридору прошло всего пара человек, старающихся не топать по паркету и проскочить этот участок как можно быстрее. Старому князю они приветливо и уважительно кивали. Наконец двери приемной открылись, выпуская невысокого полного японца с супругой. Женщина носила традиционное кимоно, в то время как мужчина — деловой костюм. Следом за ними вышел молодой служащий дворца, сказал что-то на японском, делая жест вдоль коридора. Не обратив на пожилого князя внимание, пара неспешно пошла к выходу. Пришлось подождать еще минут десять, когда секретарь объявила, что Император освободился.

Небольшая приемная, за которой следовал строго обставленный рабочий кабинет. Почти сразу у входа стол для совещаний на семь человек, на столе разложены чистые листы бумаги и простые карандаши. Чуть дальше массивный угловой стол с компьютером, несколькими телефонами. На стене позади флаг Российской Империи и портрет Ивана Четвертого. Стены отделаны темным орехом, а на полу мягкий ковер.

— Ваше Величество, — князь поклонился, насколько ему позволила большая спина и ноги.

— Георгий Игнатьевич, проходи садись, — император встал из-за стола, прошел к гостю и сел напротив. — Тебе бы поберечь здоровье. Может в отпуск, в Ялту?

— Дел много, — отозвался князь, вспомнив не самые приятные моменты посещения Крыма осенью. — Надо род укреплять, чтобы позиции тверже стали.

— У вас ведь все неплохо, насколько я знаю.

— Неплохо. Но нужно, чтобы стало лучше. Пора мне от дел отходить, передавать род сыновьям. И сделать так, чтобы при всем их разгильдяйстве не смогли развалить. Запас прочности нужен.

— Строг ты с сыновьями, — улыбнулся правитель. — Многим завидовать впору тому, как ты их воспитал.

— Не только о себе беспокоюсь, но и об Империи. Поэтому хочу семью Матчиных в род свой взять.

— Матчиных? — выражение лица императора из добродушного стало холодным.

— Польза стране от них будет немалая, — продолжал заготовленную речь князь. — Да и им нужна серьезная рука, чтобы направить. Пять мастеров без присмотра, как-никак.

— Прости, Георгий Игнатьевич, но задумка твоя глупая, — резко отрезал император, затем чуть смягчился. — Недальновидная. Наемники они беспутные. Власть и руководство не уважают. Все ради цели — вот их девиз.

— Не просто так прошу, — сказал князь. Он редко перечил императору, но сегодня был настроен решительно настаивать на своем. Перспектива испортить отношение с весьма обидчивым и злопамятным правителем его пугала, но выгода от приобретения семьи Матчиных обещала быть весомее. — Прошу, под свою ответственность.

Князь уже узнавал, что личным приказом императора канцелярским крысам запретили продвигать документы Матчиных. Сказано было: «забросить в самый пыльный угол и оставить до особого указания».

— У Империи и без того проблем знаешь сколько? — немного рассердился император. — И ты хочешь устроить склоки и войну между княжескими родами? За земли ведь печешься, которые Матчиным по документам отходят. А в земли эти столько денег вложено, что без войны их никто не отдаст. Что в столице происходит знаешь? Убит князь Орлов! Матчиными убит.

— Голословно, — возразил князь. — Взрыв был, а у Матчиных таких мастеров нет, чтобы деревни взрывать. Аристарх мог сам под домом динамит хранить, тот еще параноик.

— Скажи еще сам себя взорвал, с испуга, — император вздохнул. — Я бы еще подумал, под твою ответственность их отдать, если бы они отказались от претензий на землю и имущество. Но Император Тайсе, наш возможный союзник, недвусмысленно сказал, чтобы мы его мастеров, в частности, семью Матчиных не трогали. Грозился любые отношения между странами разорвать.

— Не сочтите за грубость, но может он еще и острова попросит под тем же предлогом? — хмуро сказал князь Дашков. — Когда это Япония стала нам «возможным» союзником? Всю историю они на наш восток зарятся. Расслабимся и откусят полстраны.

— Тем более не повод с ними ссориться, — подытожил император. — Ступай Георгий Игнатьевич, ступай. А то поверю я в глупость, что ты хочешь обстановку в стране раскачать в преддверии кризиса. И если бы не международные договоры, то еще вчера бы выставил этих наемников из страны. Потому что сегодня они на твоей стороне сражаются, а завтра против тебя пойдут. Нет у людей этого сорта совести и чести.

— Ну так если они в мой род войдут, за нас ведь сражаться станут, а не против.

— И отправим мы их на Дальний Восток, чтобы силы Императора Тайсе в одиночку сдерживали? Стоит одна семья таких проблем?

Император встал и направился к рабочему столу, показывая, что больше говорить на эту тему не намерен. Георгий Игнатьевич, глядя ему в спину, думал, что при его отце такого бы не случилось. Император Николай бы задумался, если уж Японцы великой державе России угрожают ради семьи из четырех человек, значит, что-то в них есть. И отдавать не стал бы просто из принципа. А Иван Шестой слишком зациклился на глупом и навязанном понятии «стабильность» и «международные договоры», которые те же европейцы и СГА нарушают, когда им вздумается. Враг должен бояться твоей силы, и за это уважать тебя. Никто не будет дрожать от страха, боясь нарушить какую-то старую бумажку, подписанную сто лет назад.

«Нужны еще союзники» — подумал князь тяжело вставая. Он догадывался, кто давит на Императора, но пока не знал, кого можно противопоставить им.

* * *

Выйдя из административного здания, я неспешно шел по дорожке к столовой. Думал зайти немного перекусить перед вечерней тренировкой. Если сейчас засяду в зале, то как минимум до полуночи. Толком сегодня ничего не ел. Удивительное дело, но сегодня никто не спешил составить мне компанию. С одной стороны — это хорошо, с другой — необычно и немного скучно. «Может, позвонить девчонкам?» — подумал я, имея в виду Трубиных и Хованских.

Возле столовой я немного задержался. Прошел по площадке, огляделся. Появилось странное чувство, какое бывает перед штормом. Вроде и небо чистое и ветра нет, но что-то тревожит и не дает покоя. Я минут пять ходил кругами, никак не мог успокоиться. Может, на меня так великий мастер подействовал? Или это американец, которому я кисть сломал обиду затаил и сейчас смотрит на меня через прицел снайперской винтовки. Сделав по площадке еще кружок, все же решил поесть. Заказал в столовой легкий ужин и банановый коктейль. Позвонил Тасе, но она не отвечала. Наверное, лекцию или практику ведет и телефон на беззвучный режим поставила. Пара закончится и перезвонит.