Доспех духа. Ноналогия

— Как эта тетрадь попала к императору? — не сдавался я.

— Ты же сам говорил, что его люди участвовали в разгроме Бельских. Может, прихватили как военный трофей и понравилась кому-то мерцающая защита. Кстати, самая полезная из того, что нам показывали. Даже не представляю, сколько она может стоить на черном рынке. А потом появился ты, самый молодой мастер, способный заткнуть за пояс кого угодно в двадцать два года. Всем говоришь, что это только благодаря укреплению тела. Мог император или его старший брат подумать, что по этой тетрадки возможно воспитать такого же сильного, но лояльного мастера? Мог. Сразу не додумались, а когда спохватились, было уже поздно. Может, Иван Шестой эту тетрадку из архива достал и в сейф перепрятал, на всякий случай. Видишь, вариантов миллион. Если ты будешь строить догадки, отталкиваясь от неверных выводов, ничего хорошего из этого не получится. Только зря себя накрутишь и дров наломаешь.

Я задумался на минуту, переваривая услышанное. Но немного успокоился.

— Наверное, ты права.

— Что значит «наверное»? — она строго посмотрела на меня, как учитель на ученика. Затем улыбнулась. — Я с тобой мудростью делюсь, внимай. И не бойся, не появится из ниоткуда армия двадцатилетних мастеров. Ты такой один, уникальный. Саша ведь не стал мастером, а?

— Не стал, — согласился я. — Характер у него другой. Но ты меня успокоила, спасибо.

— Ты все прочитал? Что-нибудь интересное кроме техник там есть? Мысли или переживания твоего отца? Я думаю, это было бы куда ценней.

— Нет, до половины добрался. Устал. Завтра в дороге почитаю.

— Тогда пойдем спать. Утро вечера мудренее. Или займемся парной культивацией, — она рассмеялась. — А то я чувствую, что силу теряю.

* * *

Как следует подготовиться к поездке не получилось. Слишком мало времени. Я едва успел утром встретиться со своей группой, предупредить, что на несколько дней уеду. Затем нужно было идти в деканат и оформлять отпуск. Обошелся бы без этого, но Тася настояла. Сказала, что порядок должен быть, иначе уважать перестанут. Затем мы пообедали, пригласив Алену. Можно было оставить ее и сестер Юй в институте, но все трое смотрели на меня таким жалобным взглядом, что я сдался без споров и попыток убедить их, что это деловая поездка.

Мама приехала на автобусе к часу дня, прихватив с собой Джима. Встречая нас, расцеловала, обняла. Затем взяла Тасю под руку и увела в конец салона для приватной беседы. Я ее такой довольной и счастливой видел всего пару раз. Вот и скажи, что мы на траурные мероприятия едем. Нас с такими лицами и близко не подпустят, подумают, что мы праздновать приехали, а не наоборот. Я дал им полчаса поговорить, потому пошел мешать.

— Кузьма, — мама мне обрадовалась, потянула за руку, усаживая на диван между ней и Тасей. — Ну что, какие чувства испытывает молодой мужчина, узнав, что скоро станет папой?

— Радость, смятение, ужас и счастье, — быстро ответил я.

Она посмотрела на меня с улыбкой.

— Почти то же самое сказал Федор, когда я ему сообщила, что беременна тобой. Только, по-моему, он использовал пять слов. И вместо ужаса говорил что-то про бессонные ночи. Я за вас рада. Надеюсь, это будет мальчик. Первым всегда должен родиться наследник.

— А если девочка? — спросила Тая.

— Тоже неплохо, будет любимой дочкой. Кузя будет ее баловать и караулить вечером, когда она с парнями решит прогуляться.

— Планы строите на пятнадцать лет вперед, — только из вредности проворчал я. — Тут не знаешь, что через неделю случится. То война, то императоры мрут.

— Время пролетит быстро, не успеешь опомниться, а дети уже в школу пойдут. Вы ведь не собираетесь на одном останавливаться? — она почему-то посмотрела не на меня, а на Тасю. Та ответила задумчивым взглядом.

— Мам, давай я тебе дело изложу, а потом вы будете решать, сколько наследников и детей мне нужно.

— В прошлый раз, когда я тебе о «деле» говорила, ты что, убежал с криком: «где в этой стране самый дальний монастырь?». А потом заявил, что буддийские монахи научили тебя смирению и ценить любую жизнь.

— Я серьезно. Не хочу портить тебе настроение, но если сейчас не скажу, ты меня потом прибьешь, за то, что сразу не рассказал.

— Давай, давай, порть маме настроение, — фыркнула она, откидываясь на спинку дивана.

Я молча протянул ей тетрадку. Она не сразу ее узнала, открыла первую страничку, прочитала и зависла. Я не засекал, но она так минуты три сидела, глядя на первые строчки.

— Где ты ее взял? — все-таки спросила она. Подняла взгляд.

— Наследник императора вчера отдал. Сказал, что она хранилась у Ивана Шестого в тайнике, рядом с очень серьезными бумагами. Да что говорить, вот его письмо.

Мама посмотрела на письмо так, словно я из кармана змею достал. Хотя она бы змее голову откусила и в окошко выбросила. Скорее просто удивление не знало, переходить на второй этап или подождать. Взяв письмо, она пробежала взглядом по строчкам.

— Точно от наследника? — уточнила она.

— Лично в руки мне отдал.

— Кто-нибудь видел?

— Только ректор. Он рядышком на стуле сидел и пытался скрыть удивление.

— Ты прочел? — она показала на тетрадку.

— До мерцающей защиты. Половину примерно.

Она вернула мне тетрадку. Письмо убрала к себе в карман.

— Дочитаешь, поделишься, что думаешь о написанном.

— Здесь что-то интересное есть? То, что я не знаю? — немного удивился я.

— Почитай, — спокойно ответила она. — А мы пока посидим с Тасей, поговорим о нашем, о женском. Нет, настроение ты мне не испортил, — она улыбнулась, поманила, обняла. — Просто растревожил старые воспоминания.

Глава 14

Санкт-петербург встретил нас пасмурной и холодной погодой. Красивый город, оставивший у меня не самые приятные воспоминания. Почему-то сейчас я видел лишь серые улицы, толпы людей, идущих непонятно зачем и куда. Многие близко восприняли смерть императора, выбрав траурный цвет одежды. В разноцветной толпе это хорошо заметно. А еще флаги Российской империи, появившиеся на фасадах домов. Почти все императоры и императрицы любили этот город, и он отвечал им взаимностью. Здесь же они находили покой.

Читал, что тела правителей бальзамируют, изымают внутренние органы, помещая их в специальные сосуды. Затем мужчин переодевают в парадный генеральский мундир, а женщин в белые или серебряные платья. Тела укладывают на парадный одр или кровать, обитую малиновым бархатом с вензелями. Чуть позже тело переносили в Тронную залу, где убирали трон и ставили гроб с покойным. Тело покрывали порфирой и начинался допуск публики для прощания, обязательно в присутствии церемониймейстера. И так девять дней, пока готовится Печальная зала. Поэтому я готовился к тому, что быстро траурные мероприятия не закончатся. А еще, с этого момента в город перестанут пускать иностранных туристов, так что тем, кто приехал на днях, сильно повезло. У них появлялся шанс собственными глазами посмотреть на траурную процессию. Наш автобус дважды останавливали на подъезде к городу, думая, что мы туристы.

Поражаюсь связям Наумовых, умудрившимся заказать комнаты в гостинице Астория, выкупив едва ли не целый этаж. Страшно подумать, во сколько это обошлось при таком ажиотаже. Когда мы заселялись, у стойки регистрации толпилось немало людей, желающих снять даже самый маленький номер. И всем вежливо отказывали, говоря, что уже четыре дня нет свободных комнат. И в ближайшие дни никто не собирается съезжать. Даже объявление повесили, что до двадцатого ноября мест нет.

Нам с Тасей выделили номер из двух комнат, что уже неплохо. В соседнем разместились мама с Аленой, а через дверь Джим. Остальным мест не досталось. И это была проблема. Куда девать сестер, я не предполагал. Можно их оставить в автобусе, где с комфортом могли разместиться и семь человек, но мне этот вариант не нравился. Положение спас Салют, Никодим Михайлович. Грек отвечал за расселение семей рода и у него была лишняя комната. Кто-то из его родственников не смог приехать, поэтому комната осталась как раз на такой случай. А так как мы появились первыми, то нам ее и отдали. А вообще, каждой семье выделили по три номера, больше только самим Наумовым.