Достать василиска!

— Ыгы, — в тон ему отозвалась целительница.

— Вот Кларка и не выдержала. Ведьмы — народ мстительный и хитрый. Ложь с вышедшим из-под контроля проклятьем пригодилась не только в охмурении Сальдозара, но и в наказании соперницы. И попробуй докажи теперь, что ночная страшилка не сама на Катарину бросилась.

— Не докажем, — согласно вздохнул привратник.

— Да и не будем мы ничего доказывать! — воскликнула его собеседница. — Сама девка напросилась, нечего было выряжаться и с Кларой сговариваться.

От возмущения я засопела громче, но доказывать свою невиновность не кинулась. Вдруг они еще что-нибудь интересное скажут?

— Не выряжалась она, — встал на мою защиту «кот». — В гардеробе всего три платья: одно рваное, второе постиранное, а третье, — раздалось шебуршание, видимо, он что-то искал, но открыть глаза и посмотреть я не рискнула, — третье вот!

— Нищая, что ли? — в тоне «ящерицы» проскользнули скептические нотки.

— Но гордая! — не стал опровергать ее слова Учандр.

— Потому что дура, — усмехнулась Ехтиндра, а я плотнее сжала губы, изо всех сил стараясь сдержаться. Сами они дураки! Причем очарованные их обожаемым василиском!

— Спит? — услышала я вслед за тихим скрипом двери.

Легок на помине! И что ж ему самому-то не спится? Или еще не ночь, а вечер? А может, уже утро? Сколько времени-то?!

— Да вроде, — ответила визитеру целительница, я же в этот момент старалась дышать как можно ровнее, чтобы они что-нибудь не заподозрили. Считаться официально очнувшейся пока не хотелось.

— Ну и хорошо, что спит, — проговорил Сигурд совсем рядом, и сердце мое предательски сжалось, а руки, спрятанные под легкой простыней, задрожали. — Легче будет наложить на нее абсолютный щит.

— Что?! — в один голос воскликнули нечисть с «ящерицей», озвучив мой мысленный вопрос.

— Абсолютный щит, — спокойно повторил мужчина, отходя от меня.

— Сальдозар, ты рехнулся? — после короткой паузы, полюбопытствовала Ехтиндра и тут же сама себе ответила: — Да, точно! Сначала подставил девчонку под гнев своих поклонниц, теперь придумал «кровопийцу» на нее нацепить… Головка как, не болит? А-то очень похоже.

— Тиндра, — все также спокойно произнес чертов лекарь, — я понимаю твой сарказм и даже принимаю его, так как заслужил. Но, как ты верно заметила, я САМ ее подставил. САМОМУ и защищать.

— От кого? — продолжала ехидничать «рептилия». — От больных на голову девиц? Так разогнал бы их давно, и дело с концом.

— Я разгонял, — скрипнул зубами лекарь.

— А они возвращаются? — сочувственно спросил Учандр.

— Да он просто плохо разгоняет! — усмехнулась «ящерица». — Отрезал бы парочке надоедливых стервочек что-нибудь без возможности восстановления. Или отправил самую активную доставалу в мой морг, и страх перед перспективой стать трупом перевесил бы желание залезть в постель инкуба.

— Я не инкуб, — и снова характерный скрежет зубов сквозь отдающие металлом интонации. Спокойствие блондина медленно, но верно сменялось холодной яростью, от которой даже меня в озноб бросило, а Ехтиндра, словно не замечая этого, продолжала издеваться:

— Ну как же не инкуб? А кто глазками стреляет, как стрелами Амура? Я что ль? К чему ты вообще устроил тот балаган с обменом чеков? Мог бы выяснить отношения с блондиночкой в отсутствие чернявой бестии. Или спектакль был именно для Кларки? Признавайся, ледышка! Растопила чернявая ведьмочка твое отмороженное сердце? — язвительность ее тона уступила место обычной иронии. Но зимняя стужа из голоса василиска никуда не делась, разве что к ней добавилась еще и усталость.

— Сегодня был тяжелый день, Тиндра. После взрыва на полигоне пришлось двух оборотней собирать едва ли не по кускам.

— Собрали? — влез в их разговор привратник.

— Да.

— Не уходи от темы, Сальдозар, — заявила чешуйчатая «заноза». — Признавайся, какая ведьма тебе нравится? Пора уже обзавестись официальной фавориткой, чтобы остальные перестали питать надежды.

— Так вот, Тиндра, — с нажимом на ее имя, продолжил целитель, — я забылся, совершил ошибку и подставил ни в чем не повинную девушку под удар. Поэтому сейчас мы с тобой наложим на нее заклинание абсолютного щита…

— А…

— Это не обсуждается!

От его голоса мне захотелось спрятаться под простыню с головой, но я сдержалась. И вовсе не от того, что такая уж смелая. Просто тело с перепуга отказалось повиноваться. Про абсолютный щит я ничего не знала, несмотря на свою любовь к книгам. А вот про заклинания, именуемые в народе «кровопийцами», слышала. Будучи полезными для носителя, они тянули энергию из магически одаренного донора, который был обязан регулярно проводить ритуал подпитки для связанного с ним существа. В противном случае связь разрывалась, причем болезненно для обоих.

— И кто будет кормушкой? — перестав ёрничать, уточнила целительница.

— Я, — серьезно ответил василиск.

— Понятно, — вздохнула «ящерица». — Ошиблась я со своими предположениями…

— Именно, — сухо произнес блондин.

— …не на ту ведьму поставила, — закончила прерванную фразу «ящерица».

— Займись делом, Тиндра, — игнорируя ее реплику, потребовал мужчина. — Пока госпожа Ирмин не очнулась, — голос его снова замораживал. И я, не сдержавшись, поежилась. — Впрочем, уже очнулась, — раздалось над головой. — И как твое самочувствие, Кати?

— Холодно, — не открывая глаз, ответила ему.

— Катарина, деточка! — всполошился Учандр Урчарович, подскакивая к кровати. — Ну ты меня и напугала.

— Простите, — пробормотала, смутившись, и отважилась-таки посмотреть на присутствующих.

Черные очки василиска в тусклом свете палаты отливали синим. Может, мне это казалось, в возможно, они просто меняли оттенок в зависимости от времени суток. Мужчина стоял напротив меня, скрестив на груди руки, и смотрел. Даже сквозь тонированные стекла я чувствовала его взгляд. Пристальный, изучающий… холодный, как сама зима — время года, в которое я родилась и которое ненавидела с детства. За унылые дни рождения и хмурые лица родителей, за горечь и разочарование, а еще за колючие морозы родного края.

Рядом с блондином стояла чешуйчатая любительница трупов и ехидно улыбалась. Треххвостый привратник же поступил проще — запрыгнул на мою постель и, по — кошачьи мягко ступая, добрался до подушки, сел возле нее, а потом, проникновенно глядя мне в лицо, мурлыкнул:

— Будем тебя сейчас раздевать, Катюша.

— Н — не надо меня раздевать, — натягивая простыню до самых глаз, пробормотала я, покосилась на василиска и добавила: — снова.

— Чтобы оплести твое тело чарами «кровопийцы»… — начал было объяснять мужчина, но я перебила: