Достать василиска!
Шрифт:
— А вы прекратите ее чувствовать, — посоветовала ему, по — прежнему любуясь ковром, к сожалению, без ботинок. — Вы и так для меня уже много сделали. За что вам огромное спасибо! — поблагодарила еще раз… так, для пущего эффекта. — А вот идея с «кровопийцей» — уже лишнее.
— Если б я не видел сегодня аудиторию СтихБед и твоего озабоченного приятеля со сломанными ребрами…
— Это просто совпадение! — с жаром заверила его. — Вы же не ставите абсолютный щит всем новичкам, над которыми подшучивают бывалые студенты. Так зачем выделять из общей массы одну невезучую ведьму? Как же вы не понимаете, что своей заботой только больше настроите этих… охотниц за холостяками против меня, — я даже руками всплеснула от досады, потому что, судя по каменной физиономии блондина, он не понимал. Или не хотел понимать. Или… а какие еще
— Надо, — коротко ответил василиск.
— Из-за ответственности? — вздохнула обреченно.
— И из-за нее тоже, — сказал он, поднимаясь. Затем снял мантию и с невозмутимым видом принялся закатывать рукава рубашки. — Сама разденешься или мне помочь? — буднично спросил, лениво… разве что не зевнул для пущей демонстрации безразличия. — И не надо делать такие круглые глаза, Кати. Ничего особенного в моей просьбе нет. Не стоит стесняться. Я лекарь — маг, который обнаженные тела пациентов регулярно обследует и латает.
— Ну, для вас, может, это и нормально, а для меня — нет, — пробормотала, вжавшись в самый угол дивана. Как-то не получалось проникнуться его точкой зрения, вот совсем — совсем не получалось, и все тут. Окажись на его месте Ехтиндра — было бы проще. Именно эту мысль я и озвучила, на что получила исчерпывающий ответ:
— Донором для щита буду я, а не Тиндра. Да и ни к чему посвящать в наш секрет посторонних. Ты ведь сама только что говорила, что не хочешь афишировать наши отношения.
— Отношения?!
— Донора и носителя, — спокойно пояснил он, обнажив руки до локтей. — И приходить ко мне через парадные двери, чтобы зарядить щит, тебе тоже не придется.
— А…
— Я буду открывать для тебя портал. Ну же, Кати, хватит упрямиться, — мужчина вздохнул. — Я прекрасно понимаю, что ты маленькая напуганная девочка, которая не очень удачно начала учебный год на новом месте, куда угодила не от хорошей жизни. Я все понимаю, но если не прицеплю к тебе «кровопийцу», буду как последний идиот следить за тобой, пытаясь подстраховать… — я хотела возразить, но он жестом остановил меня и продолжил, — не спрашивай, почему. Я сам не знаю. Просто… такая вот навязчивая идея, — усмехнулся криво, отрывисто и, тряхнув волосами, продолжил. — Ты упомянула, что благодарна мне за помощь? Ну так будь добра, отблагодари своим согласием. Я не хочу применять свой дар, Кати. Не хочу, но использую, если понадобится. И ты сделаешь тогда все, что я потребую. И разденешься, и станцуешь, если будет на то мое желание. Но нам ведь это не надо, верно? — и вроде не было явной угрозы в его словах, но стало как-то не по себе. — Без абсолютного щита ты из моего кабинета не выйдешь, — эту фразу он произнес таким тоном, что я отчетливо поняла: точно не выйду! На цепь посадит, зачарует до розовых сердечек в глазах, к дивану привяжет или что похуже, но задуманное все равно осуществит. Чер — р-ртов василиск!
— Я против, — предупредила на всякий случай.
— Раздевайся, — дернув уголком рта в неком подобии понимающей улыбки, сказал он. — Отворачиваться не буду. Кто вас, ведьм, знает: еще огреешь чем-нибудь тяжелым по голове.
И как только догадался? Неужели мои косые взгляды на лежащий на журнальном столике талмуд были столь красноречивы? И магия, которая обычно бунтовала в похожие моменты, сейчас затаилась, аки мышь под веником. А двери закрыты, метлы нет, чтоб сигануть на ней в окно, что же делать? Можно, конечно, и без нее попробовать, но вряд ли меня пустят. Поразмыслив в таком ключе, принялась расшнуровывать черный корсет на форменном костюме.
Я ведь отказывалась? Да! А он настоял? Именно! Ну, так ему же хуже.
Первая петля, вторая, третья… пальцы начали подрагивать, сбиваться, а в голове крутилась одна единственная мысль:
«Что ж я делаю, дурочка?»
Лицо горело, шея и кончики прикрытых волосами ушей — тоже. И закушенная от волнения губа начала ныть. А былая решительность таяла на глазах. Нет, не могу я. Ну его к демонам с его ответственностью и благими намерениями. Резко вскинула голову, желая сообщить эту «новость» василиску, и потерялась в серебристо — серых колдовских омутах его невероятных
глаз.— Я же проси — и-ила — а-а… — простонала обреченно, понимая, что все, попала. Вот только покорной куклой, готовой выполнить любой приказ мужчины, себя вовсе не ощутила, как было при первой встрече, а влюбленной девушкой — да. Или я просто не до конца понимаю, чем отличается одна от другой?
— Так лучше, Кати, — сказал чертов лекарь. — Для тебя же лучше, — добавил он, расшнуровывая мой корсет.
— Почему это? — завороженно следя за его пальцами, спросила я, в очередной раз поражаясь трезвости ума. Прикажи он мне раздеваться и танцевать, как говорил ранее, не стала бы. Но и возражать против его действий не спешила. Все равно ведь разденет, только опять по — варварски. А мне форма нравится, и терять ее не хочется, как платье. Ну и… любопытно, что дальше будет, вот.
— Потому что сможешь потом меня во всем обвинять, — чуть улыбнулся он.
Корсет полетел на диван, настала очередь блузки. И к любопытству добавились предвкушение с неловкостью. А когда мужская рука задела шею, развязывая шнуровку, я вздрогнула и покраснела пуще прежнего. Казалось, что лицо пылает и к нему жизненно необходимо приложить что-нибудь холодное.
— Давай-ка так, — пробормотал лекарь, разворачивая меня к себе спиной. Я не сопротивлялась. Так и правда было лучше. А еще я не видела его глаз. Вот только вместе с радостью это почему-то вызывало разочарование. Глаза у василиска красивые и дар опасный — это да. Но, глядя в них, я могла читать эмоции, которые обычно скрывали темные стекла очков. Сейчас же узнать, что чувствует василиск, хотелось особенно сильно.
— Вы взрослый опытный мужчина. Вы ведь понимаете, да? — чувство неловкости отлично подавлялось болтливостью, и меня так и подмывало поговорить.
— Что? — спросил он, стягивая с меня блузку.
— Что я не воспринимаю вас как целителя, — сказала и задумалась, с чего это меня на откровенность вдруг пробило? Или все девчонки под действием дара инкуба говорят правду и только правду?
— Кати — и-и, — блондин сжал мои обнаженные плечи, когда я решила повернуться, дабы посмотреть ему в лицо. Пришлось остаться стоять на месте, ожидая ответа. И он вскоре последовал, только не тот, на который я рассчитывала. — Мне тоже сложно воспринимать тебя, как пациентку, так что стой спокойно и не мешай готовить себя к ритуалу.
Хм… а вдруг этот его дар на обоих влияет? И теперь мы оба словно под заклинанием честности находимся? Я задумалась. Если у нас общие проблемы, то, может, стоит сменить обстановку?
— Это все из-за интерьера, — заявила уверенно. — В помещении, где вы больных осматриваете, наверное, воспринимали бы правильно.
— Отнес — с-сти тебя на стол? — почему-то прошипел он, расправляясь с застежкой на моей юбке… заметно резче, чем с корсетом и блузкой.
— На какой стол? А там удобно? — прерывисто вздохнув, уточнила я и закусила губу, разволновавшись. Вообще-то я девочка приличная, да… в отличие от моей фантазии.
— Кати — и-и, — снова простонал лекарь, повторно схватив за плечи. — Катенька, Катюша, — прошептал, склонившись к шее, — а давай ты постоишь… молча.
— Давайте, — охотно согласилась я, но тут же добавила, — только у меня ноги от вашего дыхания подгибаются, как же я… постою?
— Хорошо, садись, — как-то чересчур поспешно согласился Сигурд. — Только молчи.
— Да пожалуйста, — обиделась я, позволяя ему усадить себя на диван. Юбка присоединилась к остальной одежде и подозрительно серьезный господин Сальдозар, сняв с меня туфельки, принялся за полосатые чулки. — А знаете, — снова не выдержала я, — у меня, кажется, иммунитет к вашему взгляду выработался. — Он не ответил, только взглянул на меня, прищурившись, и опять занялся чулками. А я продолжила болтать, потому что слова придавали смелости, не позволяя сгореть от смущения. — И раздевать вам себя позволяю вовсе не из-за чар, а потому что вы ведь все равно не отстанете, а я очень боюсь за форму. — Он снова на меня посмотрел, внимательно так, а я со вздохом призналась: — Она такая красивая, атласная, с тонким кружевом… А вы совсем не умеете обращаться с женской одеждой! — Что-то неприятно скрипнуло, и, посмотрев вниз, я с грустью поняла, что моему чулку, зажатому в его пальцах, пришел конец. — Ну вот, я же говорила, — сказала, вздохнув. А мужчина, едва слышно помянув чертей, опустил голову и прижался лбом к моему колену.