Достаточно времени для любви, или жизнь Лазаруса Лонга
Шрифт:
– Ллита, ты умеешь читать?
– Нет, хозяин.
– Капитан! А ты, Джо?
– Нет, капитан.
– А арифметика, числа?
– О да, капитан. Числа я знаю. Два да два – это четыре, два да три – пять, три и пять – девять.
Сестрица поправила:
– Не девять, а семь, Джоси.
– Довольно, – проговорил Шеффилд. – Вижу, занятие у нас найдется. – И задумался, что-то бормоча себе под нос. Наконец он громко сказал: – Когда закончите завтракать, займетесь своими делами. А потом приведите в порядок каюты – чтобы было похоже на корабль – потом проверю. Застелите и мою постель, но больше там ни к чему не прикасайтесь, особенно на столе. А потом примете ванну. Да, я сказал – ванну. На корабле каждый принимает ванну раз в день, можно и чаще. Чистой воды много, она идет по замкнутому контуру, а к концу путешествия у нас будет на несколько тысяч литров воды больше, чем в начале.
Джо поглядел на циферблат старомодных часов на стене.
– Не знаю, капитан. На этих слишком уж много чисел.
– Ах да, конечно, на Благословенной другая система счисления. Значит, постарайтесь вернуться сюда, когда маленькая стрелка будет указывать налево, а большая – вверх. Но на этот раз не страшно, если опоздаете – надо, чтобы вы все успели сделать. Особенно – принять ванну. Джо, помой голову шампунем. Ллита, нагнись, дорогуша, я понюхаю твои волосы. И ты тоже... с шампуНем. Куда запропастились волосяные сетки? Если выключить псевдогравитацию, в условиях свободного падения им понадобятся сетки для волос, или молодежь придется подстричь. Для Джо это не страшно, а вот длинные черные волосы его сестры, пожалуй, ее главное достоинство – не помогут ли они ей поймать на Валгалле мужа? Ну что ж, если сеток нет – едва ли они найдутся: сам-то он стрижется коротко – пусть заплетет косу. Или все-таки потратить энергию на поддержание одной восьмой "g"? Люди, не привыкшие к невесомости, плохо переносят ее и могут даже получить травму. Впрочем, пока беспокоиться не о чем.
– Приберитесь, приведите себя в порядок и возвращайтесь. Живо.
Шеффилд составил список: определить для каждого его обязанности (NB: научить их готовить!); начать обучение: по каким предметам?
Основы арифметики, это верно... но учить их читать на том жаргоне, который в ходу на Благословенной, незачем: они туда не вернутся, никогда не вернутся! Но на корабле придется говорить на нем – когда еще ребята научатся говорить и читать на галакте... и хорошо бы выучить английский. Есть ли на корабле записи того варианта галакта, который используется на Валгалле? Впрочем, в таком возрасте несложно запомнить местные словечки и произношение. Но важнее всего – исцелить их оцепеневшие души, личности. Можно ли взять взрослых домашних животных и превратить в людей – предприимчивых, способных, всесторонне образованных, готовых к конкуренции в рамках свободного общества; более того – желающих конкурировать, не боящихся состязания? И только сейчас он начал сознавать, какие проблемы пали на его голову вместе с "бездомными котятами". Или придется содержать их лет пять-десять или шестьдесят, пока не умрут от старости? Давным-давно, еще мальчишкой, Вуди Смит подобрал в лесу полудохлого лисенка – мать или потеряла его, или погибла. Взял зверька домой, выкормил из бутылочки и всю зиму держал в клетке. Весной мальчик отнес зверя на то место, где нашел, и оставил там клетку, открыв дверцу.
Через несколько дней он пришел за клеткой.
Лисенок сидел внутри нее – голодный, худой – но дверца оставалась открытой. Вуди принес его обратно, накормил и напоил. Потом построил из сетки вольер и больше никогда не пытался выпустить. Как говорил дедушка, бедолага так и не смогла научиться быть лисою.
Как сделать людей из этих забитых и невежественных животных?
* * *
Они возвратились в кают-компанию, когда маленькая стрелка указывала вбок, а большая точно вверх. Для этого пришлось подождать за дверью, и капитан Шеффилд постарался сделать вид, что не заметил. И когда они вошли, он поглядел на часы и сказал:
– Точно вовремя, молодцы! Вижу, шампунем попользовались, но напомните, чтобы я отыскал для вас расчески.
А что еще из предметов туалета может им понадобиться? Придется ли учить ребят пользоваться ими? И... черт! А есть ли на корабле необходимое на случай, если у девицы начнется менструация? Чем бы воспользоваться? Что ж, если повезет, эта проблема отодвинется на несколько дней. Спросить ее? Не поможет, ведь она считать не умеет. Проклятье, корабль-то не предназначен для пассажиров. – Сядь. Нет, подожди. Подойди поближе, дорогуша. – Капитан заметил, что платье на девице подозрительно липнет к телу; он понял, что оно мокрое. – Ты помылась прямо в нем?
– Нет, хоз... нет, капитан, я его выстирала.
– Вижу. – Он вспомнил, что пестроты рисунку успели добавить кофе и прочие продукты,
из которых она готовила завтрак. – Сними и повесь где-нибудь – не надо сушить на себе.Она начала медленно раздеваться. Подбородок девушки дрогнул – капитан вспомнил, как она любовалась собой в зеркале, когда он покупал это платье. – Подожди немного, Ллита, Джо, снимай свои портки. И сандалии тоже.
Парень мгновенно повиновался.
– Благодарю, Джо. И не надевай, пока не выстираешь. Эта тряпка только кажется чистой, а на самом деле испачкалась. И пока можешь не носить ее, если не очень хочешь. Садись, Ллита, на тебе что-нибудь было, когда я купил тебя?
– Нет... капитан.
– А на мне сейчас есть что-нибудь?
– Нет, капитан.
– Одежду носят, когда для этого есть время и место, в иных временах и местах. Одеваться глупо. Если бы это был пассажирский корабль, вы все носили бы одежду, а на мне была бы красивая форма. Но корабль не пассажирский, здесь нет никого, кроме тебя, меня и твоего брата. Видишь этот прибор? Называется термогумидостат. Он приказывает корабельному компьютеру поддерживать здесь двадцать семь по Цельсию и влажность сорок процентов... с небольшими изменениями, для разнообразия – цифры вам ничего не говорят. И мне приятно ходить раздетым. После полудня температура снижается, чтобы можно было заняться физическими упражнениями. Ибо малоподвижность – бич корабельной жизни.
Если такой цикл вам обоим не подойдет, можем выработать компромисс.
Но сперва попробуем пожить, оставив все как есть. А теперь о мокрой тряпке, которой ты облепила свои бедра. Если ты дура – суши ее на себе и терпи; а если умная – повесь и расправь, чтобы высохла и не помялась. Это предложение, а не приказ. Хочешь, вообще не снимай. Но не сиди в мокром – подушки намочишь. Шить умеешь?
– Да, капитан. Э... чуть-чуть.
– Посмотрим, чего мне удастся добыть. Платье, в которое ты одета, – единственное на борту этого корабля. Потребуется еще кое-что на все месяцы пути. И на Валгалле тебе нужно будет во что-то одеться: там не так тепло, как на Благословенной. Там женщины носят брюки и короткие куртки, а мужчины – тоже брюки, но куртки подлиннее. И все носят сапоги. У меня есть три комплекта одежды, сшитые на Единогласии. Бить может, мы их обузим как-нибудь, пока я не смогу отвести вас обоих к портному. Так, теперь сапоги... мои для тебя как для цыпленка ботфорты... Ладно, обернем чем-нибудь ноги, чтобы могла дойти до сапожника.
Но эту тему сейчас обсуждать не будем. Присоединяйся к конференции... Хочешь – стой мокрой, хочешь – садись и располагайся поудобнее.
Эстреллита закусила губу – и отдала предпочтение комфорту.
* * *
Минерва, эти юнцы оказались куда смышленее, чем я ожидал. Они принялись заниматься, потому что я приказал. Но, поддавшись магии печатного слова, они угодили на крючок. И стали читать – как гусь щиплет травку, не желая заняться чем-то другим. Особенно хорошо шла проза. Я имел отличную библиотеку, состоявшую в основном из микрокниг – их была не одна тысяча, но было и с дюжину книг в дорогих переплетах, истинных антиков, на которые я набрел на Единогласии, где говорят на английском, а галакт – лишь диалект купцов. Хранишь сказки о Стране Оз, Минерва?
Конечно, хранишь. Составляя план для большой библиотеки я включил в пего и свои любимые сказки. Мне хотелось, чтобы Ллита и Джо читали прозу, но в основном я заставал их за чтением сказок: Киплинг, "Страна Оз", "Алиса", "Сад стихов", "Маленькие дикари" и прочее. Ограниченный выбор: книги моего детства, за три столетия до Диаспоры. С другой стороны, все человеческие культуры в Галактике происходят от этой.
Но я попытался убедиться в том, что они понимают разницу между выдумкой и историей. Сложная вещь – я сом не уверен, что подобная разница существует. Потом пришлось объяснять, что сказка – то, что еще больше, чем выдумка, отличается от правды.
Минерва, объяснить подобное неопытному уму очень сложно. Что такое волшебство? Ты волшебница почище сказочных, но своим существованием ты обязана науке, а не магии. А ребята не имели представления о том, что представляет из себя наука. Я не уверен, что они улавливали различие, даже когда я объяснял. В моих скитаниях мне не раз приходилось сталкиваться с чудесами, я видывал такое, чему нет объяснения.
Пришлось наконец попросту объявить ex catedra <"с кафедры" (лат.); авторитетно>, что некоторые истории писаны для забавы и правдой быть не могут: "Путешествие Гулливера" – не то что "Приключения Марко Поло", а "Робинзон Крузо" находится прямо посередке между ними – и что в случае сомнений нужно обращаться ко мне.