Достигая Прозрения

– Прозрение… прозрение… прозрение… – бормотал Нэйб, развалившись в кресле пилота, одной рукой обнимая небольшой контейнер с хаашем.

Белки его глаз приобрели голубой оттенок, зрачки выцвели, под глазами залегли темные круги. Он устал. Хааш вымотал его, высосал почти целиком. Но останавливаться нельзя. Или сейчас, или никогда. Спасение только в прозрении.

– Прозрение… проз… п…

Усилием воли Нэйб приподнялся и зачерпнул еще порошка. Прямо пальцами, нож он уронил на пол.

Когда оно пришло, космос перестал быть просто черной пустотой с крошечными точками звезд. Он ожил. Он переливался всевозможными оттенками цвета… звука… настроения… Космос жил, играл, пульсировал в такт биения сердца. Галактика разворачивала свои рукава навстречу ему, Нэйбу, но при этом именно он был ее центром. Биение его сердца стало теперь ее ритмом. Его мысли могли повернуть галактическую спираль в любом направлении. Он чувствовал не себя в галактике, а галактику в себе. Это был его космос. Космос Нэйба, простого пилота третьего класса, которым он тогда только собирался стать.

– Ну что, к тебе пришло? – кто-то дернул Нэйба за рукав.

– Ульзок! Чертов ублюдок! Чтоб тебе гореть…

Нэйб подскочил в кресле. Никакого Ульзока, естественно, не было. Он так и не понял, что это было: прозрение, галлюцинация или яркое воспоминание.

– Чуть-чуть… еще чуть-чуть…

Он потянулся к контейнеру, который уже лежал на полу, не удержался и вывалился из кресла, угодив лицом прямо в рассыпанный хааш.

"Нет, этого недостаточно! Недостаточно! – Нэйб жадно вдыхал хааш, истерически оттирая его с лица. – Недостаточно… Вагнер! Точно! Сейчас нужен Вагнер!"

Цепляясь за панель управления, он с трудом поднялся. Ноги отказывали, он не стоял, а парил над приборами, но положение казалось нестабильным. Приходилось держаться за панель обеими руками. Наконец, изловчившись, он нажал нужную кнопку и соскользнул вниз.

Маленькая голубая планета. Она похожа на шарик, если скатать его из хааша. Совершенно бесполезная, не имеющая ни ресурсов, ни технологий. Империя открыла ее совсем недавно. Таких планет – тысячи, но имя "Земля" теперь знает вся Вселенная.

Рихард Вагнер, вернее, его произведения – это единственное, что могла дать Земля империи. Отдала совершенно бескорыстно, даже не представляя, чем делится. Вагнер и хааш – вот компоненты прозрения. Император Виллириана приказал и близко не подходить к этой Земле. Даже сектор галактики, в котором она расположена, закрыли. Ждут, вдруг там родится еще один Вагнер.

– Черт, как я раньше-то не вспомнил?.. – изо всех сил преодолевая палубную гравитацию, Нэйб подкатился к контейнеру с хаашем и сделал глубокий вдох.

С первыми аккордами он почувствовал, как неимоверная сила вливается в него, наполняя каждую клетку, каждую молекулу тела. Ощущений прекраснее у него не случалось никогда в жизни. Он чувствовал эти молекулы, все, до единой. Это удивляло и вдохновляло, казалось чудом, внезапно возникшим в молчаливой черноте космоса. Затем пришло осознание того, что это не молекулы его тела, а звездные системы. Ядро каждой молекулы – это "Солнце", а электроны, вращающиеся по разным орбитам – планеты и спутники. Это целая Вселенная! Он, Нэйб, и есть Вселенная. Вселенная, наполненная жизнью и светом, гармонией и силой. И Нэйб является одновременно и Создателем Вселенной и всем сущим в ней.

Он ликовал. Он радостно разбрасывал в пространстве призрачные галактики и яркие квазары. Больше не существовало для него ничего невозможного или непостижимого.

Где-то на задворках сознания, едва заметно и быстро, как микроскопический метеорит, сгоревший в ночном небе, мелькнула мысль: "Вот оно, прозрение! Надо срочно искать координаты… авария… неработающая навигация…" Мелькнула и погасла.

К чему теперь все это? Какая авария? Какие координаты? Какая, к чертовой матери, навигация? Да сам император Виллириана сейчас – не более чем пылинка, затерянная где-то в космосе. Он, Нэйб, теперь управляет всем, да он и есть, по-сути, все…

Нэйб очнулся от резкой боли в левом боку. Он лежал на полу в своей рубке. Доктор Кха Грат нависал над ним всей своей мерзкой жирной сонтарианской тушей и цинично попинывал.

– Очнулся, мразь?!

– Док… тор К… КхаГ… как вы тут оказались? – простонал Нэйб. – Произошла авария, навигация не работает, я потерял координаты путевых точек… Доктор, что случилось?

От ярости, рожа Кха Грата побагровела, а густые брови стали топорщиться:

– Ты про что это? Какая авария? Какие координаты? Какая, к чертовой матери, навигация?!

– Что?.. Что вы имеете в виду?

Доктор присел на корточки рядом с Нэйбом.

– А знаешь, Нэйб, я тебе скажу, что я имею в виду. Но скажу в последний раз. Мне это все ужасно надоело. Усек?

Нэйб неопределенно мотнул головой.

– Ну так слушай, – доктор поерзал, устраиваясь поудобнее. – Ты сейчас находишься в моем ангаре. Ты не покидал его. Здесь, друг мой, секретная лаборатория, девятый уровень защиты, поэтому вполне естественно, что твоя навигация не работает.

Кха Грат потихоньку приходил в себя. Он поднялся с пола и уселся в кресло пилота. Нэйб попытался встать, но доктор жестом дал ему понять, что не стоит, так как разговор не окончен.

– Я говорил тебе, Нэйб, – продолжил доктор, – всегда говорил: возьми себя в руки. Покинь ангар, покинь орбиту, включи автопилот, а дальше – хоть обнюхайся хаашем, главное – что господин Карзог получит свой товар. Так? Так! Но нет же, тебе невтерпеж. Ты по несколько суток возишься у меня в ангаре! Ладно. Я и на это готов был закрыть глаза, лишь бы господин Карзог был доволен. Но сегодняшняя выходка – это уже ни в какие ворота не лезет! Скажи мне, пожалуйста, зачем?.. Зачем ты включил по внешней трансляции эту адскую музыку? Ведь мало того, что мы тут чуть не оглохли, так еще и вся полиция округа заявилась сюда, а это, поверь мне, ой, как некстати!

– Но… я…

– Подожди, не перебивай меня! – вспомнив полицию, Кха Грат вновь рассвирепел, подскочил из кресла и опять уселся на корточки рядом с Нэйбом. – Знаешь, я бы понял, если бы это была щепотка, ну – две… но ты же высыпал хааш на пол и хрюкал в нем своим поганым рылом! Знаешь, Нэйб, я никогда еще не встречал таких ублюдков, как ты! И вот что я скажу тебе, Нэйб… когда твоя крыша съедет окончательно, и, как пилот, ты уже не будешь нужен господину Карзогу, он отдаст тебя мне. А я… – доктор в задумчивости уставился в потолок, -… я скормлю тебя своим лабораторным крысам. Медленно, они будут отгрызать от тебя по маленькому, вот такому, кусочку, – Кха Грат сосредоточенно сложил пухлые пальчики, обозначив приблизительный размер "кусочка". – И может тогда у тебя наступит, наконец, прозрение, что пора уже завязывать с хаашем. Но будет поздно, Нэйб, слишком поздно.

Доктор махнул рукой, поднялся, отряхнул халат и ушел.

Нэйб еще долго лежал на полу, рядом с контейнером и кучкой хааша. "Наверно, Кха Грат прав. Это и есть прозрение. С хаашем пора завязывать!" – он кое-как поднялся на четвереньки:

– Еще щепотку – и все!

4. Доктор Кха Грат.

– Вот скажите мне, доктор, что творится с людьми? – прямо с порога принялся сокрушаться распорядитель Пракс.

– А… это ты, – доктор Кха Грат впился острыми зубами в сочный кусок мяса. По его подбородку потек жир, хоть лицо доктора и без этого лоснилось от выступившего на жаре пота.