Достойная оборона

— Кто такой Чора Маас? — спросил Фоллард.

— Один из моих контактеров среди инопланетян — цернианин, рекомендованный в качестве источника рекрутов для сил самообороны, которые мы создаем для защиты систем коммуникаций Скопления.

— Кем рекомендованный?

— Селвином Прейзом.

— Тогда, наверное, у тебя были причины колебаться?

— Наверное. И все-таки если бы я сказал тебе или Туэйту…

— Откуда ты знаешь, что он лоялен? — вмешалась Мора, и Фоллард не стал ее обрывать.

— Ну, я не знаю. Но…

Костюшко повернулась к Туэйту и начала сверлить его взглядом.

— Что вы сделали, капитан первого ранга, что конкретно сделали за последние дни, чтобы Скопление Аврора сохранило верность Пакту? И что вы собираетесь сделать?

— Ну, с теми силами, что у меня есть, — пролепетал он, — один средних размеров эсминец сомнительной боеготовности, только что вернувшийся из длительного патрулирования, да еще два таких же эсминца, связь с которыми сейчас отсутствует, корабельная шлюпка да горстка морских пехотинцев, которые склонны дезертировать со своих боевых постов — ну, я просто не уверен, что именно я могу тут сделать.

Бертингас пристально смотрел на капитана первого ранга.

— Разумеется, ты знаешь это, Террел. Всегда существует то, что любой из нас может сделать…

— Инспектор! — прервал их интерком на столе у Фолларда. — Один из пленников только что скончался. Двое других тоже умирают, и они…

— Нет, только не это!

— Именно это! Тело только что умершего каким-то образом передает радиосигналы на четырех частотах, которые мы смогли запеленговать, и возможно, запеленговать остальные мы просто не успели… Служба наблюдения докладывает, что они засекли аэрокар, который идет на небольшой высоте, у него нет передатчика опознавательных сигналов, он не отвечает на наши запросы. Что мне следует?..

Прежде чем голос из интеркома закончил фразу, Фоллард как кошка прыгнул на стол и одной рукой схватил черный ящик, другой выхватил из кармана брюк ключ. Когда он спрыгнул со стола на пол, все, кто был в комнате, услышали доносящийся снаружи визг пикирующей машины. Халан Фоллард подцепил пальцем сетку и надавил на красную кнопку.

Протяжный звук ударил по барабанным перепонкам — гораздо сильнее, чем должен был ударить, по мнению Фолларда. Сейчас он слышал этот звук изнутри коллапсирующего поля.

«17. ТАДЕУШ БЕРТИНГАС: ОТЧАЯННЫЙ ЗАМЫСЕЛ»

Любой, кто хоть раз совершал путешествия за пределы своей планетной системы, моментально узнает ощущение нуль-перехода. Когда физические размеры тела во время инверсионного коллапса уменьшаются до некой определенной величины, центральная нервная система мгновенно на это реагирует. Во время межзвездного прыжка — и это было доказано, хотя выводы ученых кое-кто и оспаривал — человек какой-то момент находится в состоянии клинической смерти.

Это чувство было знакомо Бертингасу, хотя он испытывал его только в противоперегрузочной сетке на борту корабля. Он никогда не совершал гиперпространственных переходов стоя и никогда не совершал их внутри здания. В результате он с размаху уселся на пол. В следующую секунду Мора Костюшко вышибла из него дух, приземлившись прямо ему на живот.

Здание штаб-квартиры Кона Татцу тряслось и ходило ходуном. На лицо Бертингаса сыпались с потолка струйки гипсовой пыли. В одном углу кабинета часть лепнины — резная цветочная гирлянда и поддерживающий ее гипсовый ангел — рухнула на пол. Экран головизора на стене раскололся, и посыпались искры.

Гиблис явно перепугался: он рычал и щелкал зубами.

— Что это было? — спросил Бертингас. — Землетрясение?

Пэтти Фиркин, которая тоже упала на пол, села и замотала головой.

— Мы прыгнули! Ей-богу, мы прыгнули! — с восторгом сказала она.

— Куда это?

— Недалеко, — ответил Фоллард, который сидел за столом. — Примерно на пятнадцать километров вверх по долине. Всего-то.

— Это еще зачем? — спросил Бертингас.

Он снял с себя Мору и положил ее на пол, но все-таки продолжал обнимать ее одной рукой — чтобы та чувствовала его поддержку и защиту.

— Боюсь, это секретная… — начал было Фоллард.

— Клянусь искалеченной Кали! — заорал на него Бертингас. — Мы оставили яму шириной девяносто метров в самом центре Мейербера. Даже этот болван Регис Салли поймет, что случилось. Так что нечего темнить и напускать секретность. Давай выкладывай: зачем ты это сделал?

— В последнем рапорте службы наблюдения говорилось о неопознанном аэрокаре, который приближался к зданию. Наши аналитики предположили, что эта машина могла преодолеть систему защиты и доставить к зданию атомную бомбу.

— Она что, взорвалась?

— Не знаю, я успел добраться до выключателя, и здание провалилось в гиперпространственную дыру еще до взрыва… Черт, я запутался! Откуда мне знать, взорвалась эта бомба или нет?

Двустворчатые двери кабинета с грохотом распахнулись, и на пороге появились трое охранников Кона Татцу, вооруженные пульсаторами.

— У вас все в порядке, сэр? — спросил один из них, старший по званию.

— Травм нет, легкие ушибы. Ничего серьезного.

— Очень хорошо, сэр.

— Она взорвалась? — повторил Бертингас, на этот раз обращаясь к охранникам.

Те уставились на него, не понимая, о чем он спрашивает.

— Бомба в Мейербере. Та, которую нацелили на нас. Давайте узнаем, существует ли еще город — и правительство Скопления тоже.

Три головы повернулись к Фолларду.

— Сделайте это, но осторожно. Используйте легенду, разработанную на случай исчезновения нашего здания.

Все трое кивнули и исчезли.

— У вас есть легенда? — съязвил Бертингас. — Интересно, смогу ли я в нее поверить? Что-нибудь вроде блуждающей черной дыры, которая взяла, да и встретилась нам совершенно случайно. Кстати, ты что, ждал гостей?

— Конечно, — ответил Фоллард. — Это же ты их привел. Куда бы ты ни пошел, Тэд, за тобой всюду следуют убийцы.

— Я слышал слово «предатель». Но кого я, скажи на милость, предал? Я обладаю — мы с Морой обладаем — секретными сведениями о боевом флоте Хайкен Мару. Но это не делает меня предателем Хайкен Мару. И не делает меня предателем Пакта. — Он метнул свирепый взгляд на Террела Туэйта.

— Прямо перед прыжком, — произнес Фоллард, — ты говорил что-то насчет действий, которые можно предпринять. Всегда существует то, что любой из нас сможет сделать. Что ты хотел этим сказать?