Достойный жених. Книга 1

– А почему у нее не должно быть все хорошо, ма? – поинтересовался Пран. – Ведь Брахмпур – не Калькутта.

– В Калькутте совершенно безопасно, – вступилась госпожа Рупа Мера за родной город своей единственной внучки. – Может, она и большой город, но люди там очень хорошие. И девушке там не страшно ходить по улицам в любое время.

– Ма, ты просто скучаешь по Аруну, – сказала Савита. – Всем известно, кто твой любимчик.

– У меня нет любимчиков, – возразила госпожа Рупа Мера.

Зазвонил телефон.

– Я возьму, – сказал Пран мимоходом. – Это, наверное, насчет сегодняшнего дискуссионного состязания. И зачем я только согласился взять на себя организацию всех этих убогих мероприятий?

– Ради обожания в глазах своих студентов, – сказала Савита.

Пран снял трубку. Женщины продолжили завтрак. Резкий, повышенный тон Прана, однако, сообщил Савите, что дело принимает серьезный оборот. Вид у Прана был потрясенный, он бросил обеспокоенный взгляд на госпожу Рупу Меру.

– Ма… – только и смог вымолвить он.

– Это насчет Латы? – догадалась его теща. – Она попала в аварию.

– Нет, – ответил Пран.

– Слава богу.

– Она сбежала… – сказал Пран.

– О боже, – сказала госпожа Рупа Мера.

– С кем? – спросила Савита, так и застыв с тостом в руке.

– С Маном, – ответил Пран, медленно качая головой, не в силах поверить только что произнесенным им же словам. – Но как… – Он умолк, не в силах продолжать.

– О боже, – произнесли Савита и ее мать почти одновременно.

Несколько секунд все ошеломленно молчали.

– Он позвонил отцу с вокзала. – Пран снова затряс головой. – Почему он со мной не посоветовался? Я не возражал бы против подобных отношений, но ведь Ман уже помолвлен…

– Не возражал бы… – потрясенно прошептала госпожа Рупа Мера. Нос у нее покраснел, и две слезинки беспомощно покатились по ее щекам. Она сжала руки, словно в молитве.

– Твой брат… – с упреком сказала Савита, – может считать себя лакомым кусочком, но как ты мог подумать, что мы…

– О, моя бедная дочь, моя бедная доченька… – зарыдала госпожа Рупа Мера.

Дверь открылась, и вошла Лата.

– Что, ма? – сказала она. – Ты меня звала? – Она удивленно взглянула на представшую перед ней мизансцену и подошла к матери, чтобы утешить ее. – Так что произошло? – спросила она, оглядывая присутствующих за столом. – Надеюсь, вторая медаль цела?

– Скажи, что это неправда, скажи, что это неправда! – вскричала госпожа Рупа Мера. – Как ты могла додуматься до такого? Да еще с Маном! Как ты могла разбить мое сердце… – До нее вдруг дошла некая здравая мысль. – Но этого не может быть. С вокзала?

– Я не была ни на каком вокзале, – сказала Лата. – Что происходит, ма? Пран сказал мне, что ты собираешься провести с ним долгую беседу о планах на мое будущее… – она чуть нахмурилась, – и мне будет неловко присутствовать при этих разговорах. И велел мне прийти на завтрак попозже. Что я сделала такого, чтобы так тебя расстроить?

Савита посмотрел на мужа с изумлением и гневом, но, к ее вящему возмущению, он зевнул.

– Тем, кто не помнит, какое сегодня число, – сказал Пран, постукивая пальцем по верхушке газеты, – следует ожидать последствий.

Там значилось: «1 апреля».

Госпожа Рупа Мера перестала рыдать, но смотрела недоуменно. Савита грозно зыркнула на мужа и сестру и сказала:

– Это первоапрельский розыгрыш Прана и Латы, ма.

– Я ни при чем, – сказала Лата, начиная понимать, чтo случилось в ее отсутствие. Она засмеялась. Затем села за стол и посмотрела на остальных.

– В самом деле, Пран, – сказала Савита. Она повернулась к сестре. – Это совсем не смешно, Лата.

– Да, – сказала госпожа Рупа Мера. – Да еще во время экзаменов… это отвлечет тебя от занятий… и все это время и деньги окажутся потраченными впустую. Не смейся.

– Выше нос, выше нос, дорогие мои! Лата все еще не замужем. Бог у себя на небесах, – сказал Пран, ничуть не раскаиваясь, и снова спрятался за газету.

Он тоже смеялся, но молча. Савита и госпожа Рупа Мера сверлили взглядами «Брахмпурскую хронику».

Савиту вдруг осенила внезапная мысль.

– У меня мог случиться выкидыш!

– О нет, – беспечно сказал Пран. – Ты у нас крепкая. Это я хиляк. К тому же все это ради тебя и затевалось: чтобы развлечь тебя воскресным утром. Ты же вечно жалуешься, что по воскресеньям тоска зеленая.

– Уж лучше тоска зеленая, чем такое. Ты хотя бы намерен извиниться перед нами?

– Конечно! – с готовностью отозвался Пран. Хотя ему было и не по себе, что он заставил тещу расплакаться, он пришел в восторг от того, чем обернулась его шутка. И Лата получила удовольствие, по крайней мере. – Простите, ма, и ты прости меня, любимая.

– Надеюсь, ты и вправду раскаиваешься. И перед Латой тоже извинись, – велела Савита.

– Извини, Лата, – засмеялся Пран. – Ты, наверное, проголодалась. Почему не закажешь себе яйцо? Хотя, вообще-то, – продолжил Пран, перечеркивая остатки доброжелательности, – не понимаю, почему я должен извиняться. Я не в восторге от этого дня дурака. Просто я женился на девушке из семейства, благосклонного к западным обычаям, и решил: что ж, Пран, надо развиваться, а то они подумают, что ты крестьянин неумытый, и ты никогда больше не сможешь лицезреть Аруна Меру.

– Хватит уже ехидничать насчет моего брата, – сказала Савита. – Ты это делаешь с самой женитьбы. Твой брат тоже уязвим. И даже больше, на самом деле.

Пран обдумал ее замечание. О Мане действительно начали ходить всякие толки.

– Ладно, дорогая, прости меня, – сказал он с чуть большей долей искренности в голосе. – Чем мне загладить свою вину?

– Своди нас в кино, – немедленно ответила Савита. – Я сегодня хочу посмотреть фильм на хинди – просто чтобы подчеркнуть свои прозападные наклонности.

Савита обожала фильмы на хинди (и чем сентиментальнее – тем сильнее). А еще она знала, что Пран по большей части их терпеть не мог.

– Фильм на хинди? – переспросил Пран. – Я думал, причуды будущей матери распространяются только на еду и напитки.

– Отлично, значит, решено, – сказала Савита. – На какой фильм пойдем?

– Извините, но это невозможно, – сказал Пран. – Сегодня вечером меня ждут дебаты.

– Тогда на дневной сеанс, – сказала Савита, решительно стряхивая масло с краешка тоста.