Достойный жених. Книга 2
Шрифт:
– Спасибо, – ответил Кабир, зевнув. – Вы ему очень помогли. Но кое-что еще можете сделать, если не возражаете. Отнесете эту записку по адресу, который я вам скажу? Это неподалеку от университета.
– Конечно, конечно!
Кабиру пришло в голову, что записка найдет его отца быстрее, если не удастся дозвониться до него по телефону. Он нацарапал несколько строк – из-за усталости почерк был неважный, – сложил лист бумаги вчетверо, написал сверху адрес и вручил послание толстяку:
– Отнесите как можно скорее.
Мужчина кивнул и ушел, скорбно напевая что-то
После смены в центре оказания первой помощи Кабир подошел к телефону и попросил оператора набрать номер доктора Дуррани. Линии оказались заняты, и его попросили позвонить чуть позже. Десять минут спустя он все-таки дозвонился, и отец, к счастью, был дома. Кабир сообщил ему новость и сказал, чтобы не обращал внимания на записку, которую ему принесут.
– Я узнал в нем твоего приятеля, того мини-Гаусса… Его зовут Бхаскар, так? Где он живет?
Его отец никак не мог собраться с мыслями.
– О… э-э… хм… – начал доктор Дуррани. – Трудно сказать… А какая у него фамилия, не знаешь?
– Я думал, ты знаешь, – сказал Кабир. Он прямо видел, как его отец сосредоточенно щурится и гримасничает.
– Ну, видишь ли, я не вполне уверен… Его приводят и уводят… Разные люди… Сперва кто-то приведет, мы поболтаем, а потом его забирают… Вот только на прошлой неделе…
– Знаю…
– Мы обсуждали теорему Ферма…
– Отец…
– Ах да, и еще интересный вариант леммы Перголези… В духе того, о чем говорил мой молодой коллега… Ах да! Может, нам… э-э… спросить его?
– Кого?
– Коллегу… Сунил Патвардхан его зовут, он должен знать мальчика. Мы познакомились у него в гостях, если не ошибаюсь. Бедный Бхаскар! Его родители, наверное… весьма озадачены.
Что бы это ни значило, Кабир понял, что от Сунила наверняка сможет добиться больше, чем от своего рассеянного отца. Он позвонил Сунилу Патвардхану, а тот вспомнил, что Бхаскар – сын Кедарната Тандона и внук Махеша Капура. Кабир позвонил в Прем-Нивас.
Махеш Капур снял трубку уже на втором гудке.
– Да.
– Могу я поговорить с министром-сахибом? – спросил Кабир на хинди.
– Вы с ним и говорите.
– Министр-сахиб, я звоню вам из центра оказания первой помощи, который находится под восточной стеной форта.
– Да. – Голос министра был натянут, как струна.
– Здесь ваш внук, Бхаскар…
– Он жив?
– Да. Его только что при…
– Так везите его немедленно в Прем-Нивас, чего вы ждете?! – перебил Махеш Капур.
– Министр-сахиб, прошу прощения, но я не могу уйти с поста. Вам придется его забрать.
– Да-да, конечно, понимаю…
– И считаю необходимым сообщить…
– Да-да, продолжайте, говорите!
– Возможно, мальчика не стоит перевозить в его теперешнем состоянии. Что ж, жду вас в лагере.
– Хорошо. Как вас зовут?
– Кабир Дуррани.
– Дуррани? – В голосе Махеша Капура послышалось искреннее удивление: воистину горе объединяет всех людей, независимо от вероисповедания. – Есть же такой математик?
– Да. Я его старший сын.
– Прошу, простите меня за резкость. Мы все на взводе. Я приду немедленно. Как он? Почему его нельзя
транспортировать?– Лучше быстрее приходите, и сами все увидите, – ответил Кабир. Потом, сообразив, как пугающе звучат его слова, тут же добавил: – Он цел, никаких видимых глазу травм у него нет.
– Под восточной стеной, говорите?
– Да, под восточной стеной.
Махеш Капур положил трубку и повернулся к семье: родные ловили каждое его слово.
Пятнадцать минут спустя Вина наконец заключила Бхаскара в объятья. Она сжимала его так крепко, что со стороны они могли показаться одним целым. Мальчик по-прежнему не пришел в сознание, однако лицо у него было спокойное. Мать без конца трогала его лоб и шептала его имя, снова и снова.
Когда отец представил ей усталого молодого человека из центра оказания первой помощи – сына доктора Дуррани, – она протянула руки к его голове и благословила его.
Дипанкар, который после давки не мог думать ни о чем, кроме смерти, сказал:
– А вообще-то это важно, бабa?
– Да. – Святой опустил добрый взгляд на четки, и его глазки изумленно заморгали.
Четки эти купил Дипанкар – одни для себя, а другие (по неясной даже ему самому причине) для Амита. Перед тем как покинуть Мелу, он попросил Санаки-бабy освятить их.
Санаки-бабa сложил руки чашей, взял четки и спросил:
– Какая форма, какая сила особенно тебе близка? Рама? Кришна? Или Шива? Или Шакти? Или Ом?
Поначалу Дипанкар не услышал и не понял вопроса. Разум его вновь и вновь возвращался к тем ужасам, которые он видел – или, скорее, испытал. Перед глазами возникло изувеченное тело старика; наги кололи его, толпа месила ногами… Хаос и безумие. Неужели к этому сводится человеческая жизнь? Какой в этом смысл? Неужели он здесь для этого? Теперь мечта узнать все, понять все казалась Дипанкару невероятно жалкой и пустой. Он был растерян, сломлен и напуган, как никогда.
Санаки-бабa положил руку ему на плечо. Хотя вопроса он не повторил, его прикосновение вернуло Дипанкара в настоящее – обратно к тривиальности великих идей и великих богов.
Санаки-бабa ждал ответа.
«Ом для меня слишком абстрактен, – подумал Дипанкар, – Шакти слишком таинственна, к тому же с меня этого хватило в Калькутте; Шива слишком свиреп, а Рама слишком благочестив. Кришна, вот кто мне подходит».
– Кришна, – ответил он.
Ответ вроде бы удовлетворил Санаки-бабy, но вслух он лишь повторил названное Дипанкаром имя.
Взяв обе его ладони в свои, он сказал:
– Теперь повторяй за мной: О, Владыка, сегодня…
– О, Владыка, сегодня…
– …на берегу Ганги, в городе Брахмпур…
– …на берегу Ганги, в городе Брахмпур…
– …во дни великой, приносящей удачу Пул Мелы…
– …во дни великой Пул Мелы…
– …во дни великой, приносящей удачу Пул Мелы… – настоял Санаки-баба.
– …во дни великой, приносящей удачу Пул Мелы… – неохотно повторил Дипанкар.
– …руками моего гуру…
– А вы – мой гуру? – вдруг скептически уточнил Дипанкар.