Достучаться до седьмого неба

«Вроде бы этот вопрос мы уже задавали, – вспомнила я. – Правда, «дяде Вите». И «дядя Витя» тогда находился не в том положении, в котором сейчас находится Евлампий-Егор. «Дядя Витя» вполне мог соврать».

– Нет, – сказал Евлампий-Егор. – И хищников нет. Можно спать на открытом воздухе. Только мошки кусают. Не комары, а какая-то мелкая гадость. Не знаю, как называются. У нас есть от них мазь. В смысле на базе. Помажешь – и не чешется. Но и без мази, в принципе, терпимо.

– Давайте собираться, – сказал Дмитрий, вставая.

– А Тимур? – напомнил продюсер. – Похоронить бы надо. Нехорошо, если он останется лежать на камнях.

Дмитрий посмотрел на «старца».

– Как ты думаешь, ваши Тимура похоронят или оставят?

– Я же говорил, что у нас никогда раньше…

– Я тебя о чем спросил?!

– Наверное, уберут. Я бы сам в воду скинул.

– Возвращаться к скале сейчас, наверное, не стоит, – высказала свое мнение я. – Давайте завтра днем.

Продюсер кивнул. Дмитрий немного подумал и согласился с нами.

Евлампий-Егор откашлялся, робко посмотрел на меня и сказал, что ему надо в туалет, а со связанными за спиной руками у него не получится. И хотелось бы какую-то одежду.

– Катя, иди в дом, – сказал Дмитрий. – Собери одеяла, одежду, а мы тут разберемся.

В результате мы облачили «старца» в одежду Григория (брюки и рубашку), которая лучше всего подошла по размеру. Я повесила на плечо свою сумку, в другую руку взяла собственную одежду. Мужчины разделили между собой остальное. Евлампия-Егора все-таки развязали и вручили ему матрасы. Еду мы всю забрали, как и кружки.

До водопада добрались быстро, окунулись в холодное озеро, напились, но устраиваться на ночлег решили на некотором удалении – от этого водоема сильно тянуло холодом.

Про блондинку Дмитрий не вспомнил ни разу. По крайней мере, вслух он ее не упоминал. Или решил, что она является обузой? Что без нее мы втроем скорее выживем? С этим я была согласна. Более того, я считала, что она может нам серьезно помешать или выдать нас, если нам придется скрываться – не из-за того, что хочет предать, а со страху.

Наконец Дмитрий задал Евлампию-Егору вопрос, который, по-моему, следовало задать гораздо раньше. У меня он давно вертелся на языке, но я не встревала. Пусть старшие ведут допрос. И вообще они – мужчины, а такие мужчины, как Дмитрий и продюсер, явно не любят, когда женщина куда-то лезет. Я, конечно, в процессе допроса тоже что-то спрашивала, но по большей части помалкивала, слушала и раздумывала.

– Где мы находимся? – спросил финансист, уже сидя на плетеном матрасе и уминая немного зачерствевшую лепешку.

– На острове, – как само собой разумеющееся ответил Евлампий-Егор. Слава богу, про рай больше ничего не говорил. – Вы же его обходили кругом. Вы должны были понять…

– Где этот остров расположен?! На карте мира? Ты земной шар представляешь?

– Глобус представляю, – сказал «старец».

– И где мы?

– Я не знаю.

– Тебя сюда что, в бесчувственном состоянии привезли? Как и нас?

– Нет. Но ведь из окна не поймешь.

– Какого окна?! – завелся Дмитрий.

– Самолетного.

– Оно иллюминатором называется.

– Все равно же не поймешь, как бы ни называлось, – пожал плечами молодой человек. – Там же только облака видны. А землю видишь, лишь когда взлетаешь и садишься. А я в любом случае в самолете в окно, то есть иллюминатор, никогда не смотрю, потому что боюсь.

– Тебя прямо из России доставили сюда? Прямым рейсом?

– Нет. С пересадками.

– Я его сейчас убью, – тихо сказал продюсер.

– За что вы собрались меня убивать? – завизжал «старец». – Я отвечаю на все ваши вопросы! Я не виноват, что не знаю ответов!

– Как ты сюда летел? – процедил продюсер, делая ударение на каждом слове.

– Я не понимаю вопрос, – пропищал Евлампий-Егор.

– Володя, ты сможешь его убить, только если я не убью его раньше, – сказал Дмитрий.

– Вылетал из Петербурга? – мягко спросила я.

– Нет, из Москвы. До Москвы ехал на поезде.

– Дальше, – процедил Дмитрий.

– Из Москвы ты куда летел? – спросила я.

– Куда-то в Африку. То есть нет! Вспомнил! Рейс был на Рио-де-Жанейро с несколькими посадками. Я еще удивлялся. Теперь же самолеты и по десять часов в воздухе могут находиться.

– И дольше могут, – сказал Дмитрий. – Но смотря какой самолет.

– Аэрофлотовский.

– Господи, дай мне сил устоять перед искушением! – воскликнул Володя-Виссарион, представлявшийся атеистом.

– Где вы делали посадку? – опять подала голос я.

Молодой человек явно напрягал память, потом сказал, что на курорте. Много наших граждан на этот курорт летают. Его часто рекламируют.

– В Египте, что ли? – подсказал продюсер.

– Нет. Но где-то рядом.

– В Тунисе? – спросила я.

– Точно! В Тунисе! Но мы не вышли из самолета. То есть окончательно не вышли. Нас примерно на час выгоняли сидеть в зале аэропорта. Но часть пассажиров больше в самолет не вернулась. А мы дальше полетели. И еще раз сели. Но мы до Рио-де-Жанейро не долетели. Мы вышли на второй остановке.

– И где была эта остановка? – процедил Дмитрий. Я подозревала, что у него уже руки чешутся начистить красивую морду «старцу». Правда, один глаз у красавчика был подбит продюсером.

– Я не помню название. Честно не помню! Не бейте! Я впервые такое название слышал!

– Садились в Африке?

– На острове. Как я понял, у побережья Африки. Народ там черный. Все служащие аэропорта – черные.

– То есть не Канары, – задумчиво произнес продюсер.

– Мы южнее, – уверенно заявил Дмитрий, потом его осенила мысль: – Острова Зеленого Мыса?

– Точно! Правильно! – искренне обрадовался Евлампий-Егор. – На одном из них. Но я опять не помню название…

– Ладно, это уже неважно.

– Это Атлантический океан? – продюсер протянул руку в сторону пляжа.