Доверься мне
Шрифт:
Образ скользкого от пота Джона, только что вернувшегося с пробежки и подарившего мне вкрадчивую улыбку, когда мы впервые столкнулись на крыльце, заполняет мой разум.
— И вы перенесли дом сюда.
— Да. Несмотря на то, что он маленький, без консьержа и вдали от всех моих друзей. В этом месте все началось, а теперь оно стало домом.
Миссис Голдман тянется и касается моей руки кончиками пальцев. Костяшки у нее узловатые, тыльная сторона ладони покрыта прожилками и пятнами, но все еще элегантна, кожа прохладная и мягкая.
— О, ты бы видела этого человека в самом расцвете
Она пожала плечами и сделала глоток из своего бокала.
— На меня бы смотрели как на жалкую легкую юбку, карабкающуюся по служебной лестнице на коленях. Но я так его любила. Я знала, что он был одновременно началом и концом меня. Джерри предложил бросить все и уйти. — Она опускает голову, словно внутренне смеясь. — Но это не изменило бы моего восприятия. Мы оказались в тупике. Обречены одновременно любить и гневаться друг на друга.
— Что вы сделали? — Очевидно же, что она вышла за него замуж.
— Я порвала с ним. — Женщина кладет вишню в рот и старательно пережевывает. — И я стала чертовски несчастной.
— Вы вернулись к нему?
— Нет, — улыбается она. — Каждый вечер он звонил с одним и тем же вопросом: «Это все еще стоит того?». Я держалась месяцы. Пока, наконец, не смогла ответить: нет, оно не стоило того, чтобы быть в разлуке с ним.
— Потом вы сошлись, жили долго и счастливо и все такое?
Миссис Голдман качает головой.
— Нет. Все, чего я боялась, свершилось. Мне пришлось уйти из фирмы и открыть собственную. Это отбросило меня на несколько лет назад, потому что никто не хотел нанимать женщину-финансового менеджера. — Ее взгляд помрачнел. — Но я настойчиво продолжала. И сделала это.
— Но вы потеряли…
— Что? — прерывает она. — Уважение бестолковых придурков, которые на самом деле и не уважали-то меня? Сон? Деньги?
Она кладет руку на стол, и на мгновение выражение ее лица становится открытым и молодым.
— Я потеряла все это. И обрела любовь всей моей жизни. И это не только шампанское и розы, хотя мы наслаждались ими каждый день. Мы боролись, сражались. Время от времени у Джерри случались месяцы депрессии. Формально мы были настоящей катастрофой. Вместе…
Миссис Голдман пожимает плечами и отворачивается. Слезы наворачиваются ей на глаза, и она шмыгает носом.
— Черт возьми, я действительно хочу сигарету.
Ее потеря и любовь, которую она чувствовала к мужу, обволакивают нас, одновременно удушая и все же как-то согревая. Я даю ей мгновение, мои собственные мысли становятся неудержимы.
— Я не знаю, является ли
Джон тем самым, — наконец произношу я. — Но он единственный, о ком я думала как о том, с кем могла бы попробовать.Миссис Голдман выпрямляется и пришпиливает меня взглядом.
— Тогда чего ты ждешь?
Глава 15
СТЕЛЛА
У меня ледяные пальцы. Не знаю, почему обращаю на это внимание, но не могу игнорировать, открывая ведущую на террасу стеклянную раздвижную дверь. Сердце тяжело и неистово грохочет в груди, и в попытке успокоиться я делаю глубокий вдох. У меня нет причин нервничать, но вот она я, схожу с ума.
У щиколотки жалобно мяукает Стивенс и трется гладким телом об икры. Он держался рядом все время, пока я болела. Мне стало легче, но малыш все равно волнуется.
— Ты остаешься здесь, дружище.
Мягко отодвигаю кота назад в дом и закрываю дверь прежде, чем он пойдет за мной. Он смотрит на меня таким печальным взглядом, словно провожает на войну.
Я смеюсь над своими заблудшими мыслями, но напряжение все равно не отступает.
Заходящее солнце окрашивает террасу в розовый и золотой, и нагревает выложенные вдоль стены между квартирами Киллиана и Джона камни. Прижимаю к ним руки и на долгое мгновение закрываю глаза, а потом подаюсь вперед и кричу:
— Я перелезаю через стену!
Дверь Джона открывается.
— А ты не можешь просто написать сообщение, как нормальный человек? — слышится его голос.
— Не-а!
Перебираюсь через стену — вся из себя грация и достоинство — и спрыгиваю на его террасу. Руки из ледяных становятся липкими.
Вытираю их о шорты и прохожу внутрь.
Джон ссутулился на своем массивном диване, повернув голову в мою сторону. Его лицо ничего не выражает, но, несмотря на небрежную позу, тело напряжено и неподвижно, как будто он задерживает дыхание. На нем ничего, кроме джинсов, низко сидящих на стройных бедрах. Его голая грудь и твердый пресс чертовски отвлекают.
Секунду я просто рассматриваю этого мужчину. Шоколадного цвета волосы торчат, как будто он хватался за концы. Густая щетина отбрасывает тень на подбородок, делая его широкий рот бледнее, но почему-то мягче. Сейчас его зеленые глаза суровы, практически цвета темного нефрита и окружены темными ресницами.
Теперь, когда я вижу его, ощущения становятся еще острее. Я серьезно привязана к Джону Блэквуду. И это не очень хорошо. Он смотрит на меня так, словно думает о том же, как будто предупреждает, чтобы я развернулась и убиралась отсюда, пока еще могу. Но уже слишком поздно.
Я делаю шаг к нему.
— Итак…
Он слегка изгибает уголок рта.
— Итак.
Это не должно быть настолько тяжело. Однако у меня сбивается дыхание.
— Я получила интересное письмо от доктора Стерн.
Он медленно моргает.
— Уверен, так и есть. И?
— У меня был стрептококк.
Джон, кажется, оседает на диванные подушки. Но ничего не говорит. Просто наблюдает за мной.
Я двигаюсь немного ближе.
— Во всем остальном я идеально здорова. Никаких ЗППП.