Доверься, он твой

Вадим вошел в вагон. Окинул взглядом сидящих, потом стоящих. Какие... незнакомые люди, удивился он. Давно не катался в подземке. Притиснулся к стене вагона, снова огляделся. А ведь среди них почти нет москвичей, догадался он. Приезжие, уставшие, озабоченные. Он тоже ловил на себе взгляды: что за птица?

«Птица» была одета в серый, в тонкую полоску, костюм, поверх – черное пальто чуть ниже колен, из-под серого шелкового шарфа выглядывал узел полосатого красно-белого галстука. Черные ботинки, с печалью заметил Вадим, бросив взгляд на скругленные носки, утратили блеск, наведенный дома. Но даже без него они явно раздражали разномастные кроссовки.

Накануне он подстригся, короткий ежик с серебристым отливом мастер точно вымерил – девять миллиметров.

Надо было взять такси, мелькнула мысль, но Вадим отмахнулся от нее. Дмитрий Сергеевич говорил с ним каким-то особенным голосом. Просил приехать вовремя, потому что готов сказать ему нечто важное. А если опоздает, загадочно добавил он, то всяко может быть. Перегорит – передумает. Лучше из клуба он вернется домой на такси, решил Вадим.

С Дмитрием Сергеевичем он встретился после экспедиции на Кубу, где он изучал поверхность морского дна. Искал признаки, которые указывали бы на причины и на время возникновения тайфунов и цунами. А когда пришло время уезжать в Москву, сотрудник посольства попросил положить в багаж две коробки сигар. Вадим не знал, что можно провозить только двадцать шесть штук, а в коробке – двадцать восемь. Он уложил их вместе с оборудованием. А когда отдал посылку Микульцеву, тот предложил заходить в его клуб в любое время.

Вадим пробовал курить в седьмом классе, но организм воспротивился, не пошло. На Кубе его угостили не просто отличной сигарой, а умением получать удовольствие от процесса. Позднее Дмитрий Сергеевич предложил соединить сигарокурение с глотком настоящего кубинского рома.

Теперь, попадая в страны, где делают сигары, Вадим привозил клубу подарок, отчего, как он думал, его членство, которое ему нравилось, становилось более надежным.

Но, как многие ошибаются в причине и следствии, Вадим тоже был весьма далек от истины.

От метро он шел быстро, стрелки уличных часов торопили. Дмитрий Сергеевич таков – опоздай он, и на самом деле ничего не расскажет. Несмотря на уличный шум, Вадим отметил, что стук каблуков его черных ботинок стал чаще.

Наверняка сигарный учитель хочет удивить чем-то новым.

В прошлую командировку на Кубу Вадим побывал в самом известном табачном уголке – Вуэльто Абахо, о котором ему рассказывал Дмитрий Сергеевич. Ему показали, как происходит ферментация табачных листьев, как отбирают начинку для сигары. Как скручивают сигару и вживляют ленточку в ее гладкое тело. Никто не знает, почему именно это место самое лучшее на земле для табачного листа, но оно непревзойденное на самом деле.

Вадим пришел минута в минуту. Невидимые руки, протянутые из темноты тяжелых портьер, подхватили его пальто и тотчас исчезли.

– Вы успели. – Дмитрий Сергеевич тихо засмеялся, появляясь из боковой двери. – А я-то втайне надеялся, что опоздаете. Тогда все мое останется при мне. Э-эх! – вздохнул он нарочито шумно. – Что ж, сам наобещал. Значит, должен, – пробормотал он. – Пойдемте.

Вадим удивился: Дмитрий Сергеевич устремился не в кабинет, где они приватно курили сигары, а совсем в другую комнату. Неужели сегодня он хочет курить в большой компании?

Но он не спрашивал, а шел за ним. Ботинки ступали бесшумно, как будто не они только что отщелкивали дробь – асфальт на улице не по-весеннему сух, не по-московски чист. В особняке пол глух к ударам: всюду ковры и лохматые шкуры.

Внезапно Дмитрий Сергеевич обернулся, остановился. Вадим едва не налетел на него. Темные глаза хозяина смотрели в упор. В который раз он удивился их блеску – не по возрасту. Как будто внутри этого человека постоянно что-то горело, поддерживая высокий градус жизни. У стариков нет таких глаз, а этот человек по годам – «сильно подживший». Это странное определение он услышал от сына приятеля, подростка. Похоже, он составил его из двух – «поживший» и «подгоревший».

Дмитрий Сергеевич не двигался.

– Знаете, Вадим, с помощью чего легче всего управлять другими? – Вадим молчал. – С помощью чувства вины. – Он рассмеялся, отвернулся и пошел дальше.

Вадим ступал следом, Дмитрий Сергеевич ввел его в крошечную комнату.

– Какая маленькая! – не удержался Вадим. – И круглая. Не больше батискафа...

– Что ж, – хозяин засмеялся, – взгляд на мир каждого из нас – следствие опыта. А по мне – отличное место для тайных переговоров. – Он подмигнул. – Похожее я видел в старинной венецианской крепости, на Средиземном море. Там в давние времена рыцари, не опасаясь чужих ушей, обсуждали, какого купца и в каком месте удобнее перехватить с мешком золота. В общем-то благодаря им зародились банки, вы это знаете, верно?

Вадим кивнул. А что оставалось делать купцам, кроме как возить с собой не золото, а только бумажку про то, что оно есть? Чтобы в чужом городе по ней получить столько, сколько можно...

Вадим обшарил глазами комнату. В ней как будто нет окон. Но воздух свеж, чист, наверняка в средневековой крепости он был похуже. Поморщился, словно ощутил ничем не облагороженные запахи – лошадей, людей, свечей... Толщина этих стен, конечно, не сравнится со стенами крепости, но для Москвы такой особняк – тоже крепость. И эту крепость в центре Дмитрий Сергеевич взял!

– Вы слышали о ресторанах в темноте? – спросил хозяин. – В Европе они давно, но и в Москве уже есть.

– Я был в таком ресторане, – признался Вадим. – В Праге.

– Как вам тамошний ужин? – поинтересовался Дмитрий Сергеевич.

– Забавно. Честно сказать, удовольствие от еды получить трудно. – Дмитрий Сергеевич засмеялся, кивая. – Хочется все тащить в рот руками. – Вадим оглядывал пальцы, которые сами собой согнулись, стали похожи на садовые грабли. – Иначе пронесешь мимо рта. Но смотря за чем идти в такой ресторан, – добавил он осторожно, понимая, что Микульцев спрашивает не просто так.

– За темнотой, – сказал хозяин. – Знаете ли, довериться другому человеку в темноте гораздо проще, чем при свете. Вы так не думаете?

Вадим молчал, Дмитрий Сергеевич тоже.

– Темноту многие недооценивают. – Хозяин смотрел на него, сложив руки на груди. – Согласитесь ли вы, но темнота не скрывает человека, а открывает его. Да, тело спрятано, но душа – нет. Стоит выйти на свет, вы уже в полной амуниции.

– Вы хотите что-то оставить в темноте? – тихо спросил Вадим, чувствуя, как его начинает трясти от нетерпения. Так было, когда он впервые погружался в темноту Тихого океана в батискафе.

Дмитрий Сергеевич повернулся к нему.

– И вы тоже, – тихо сказал он.

– Я? – удивился Вадим.

– И вы тоже, – настойчиво повторил Дмитрий Сергеевич. Он улыбнулся, глаза его стали теплыми. – Располагайтесь. – Он указал на кресло.

Вадим сел, его телу стало удобно: и сиденье, и спинка услужливо предложили себя.

– Сегодня мы угостимся сигарой робюсто. Мы выкурим ее за пятьдесят минут, – сказал Дмитрий Сергеевич. – Осмотрите ее, пока мы не ушли в темноту. – Вадим услышал улыбку в голосе. – Она короткая и толстая. Но диаметр приличный, а это значит, получим удовольствие сполна и сэкономим время.