Доверьтесь Ченам
Шрифт:
– Я не знала, что надо было использовать вымышленное имя! Откуда я должна была это знать?
– Может быть, не стоило вообще притворяться мной и создавать фальшивый аккаунт? Я имею в виду, ради бога, посмотри, Джейк не загрузил ни одну из своих фотографий!
Ма выглядит такой обиженной, что я тут же жалею о том, что сказала.
– Прости, ма, я знаю, что ты просто хотела помочь.
Она слегка кивает, и я продолжаю читать.
Джейк1010Управляющийотелем: Мне нравится твоя фотография
Мэделин Чен: Спасибо!! Ты такой милый!!
Я
Джейк1010Управляющийотелем: Итак, свадебная фотография, да? Это, должно быть, интересно.
Мэделин Чен: О да! Очень интересно!!! Чем ты занимаешься?
Джейк1010Управляющийотелем: Как ты могла догадаться по моему нику, я владею отелями. Многими, на самом деле.
Мэделин Чен: Вау! Впечатляет!
Так продолжается некоторое время, Джейк хвастается, описывая в мельчайших подробностях каждый из отелей, которыми он владеет, а ма отвечает ему в самой двусмысленной форме, какая только возможна. Любой, кто прочитает это, может подумать, что я отчаянно ищу одобрения Джейка, но я знаю, что ма была просто вежлива. Она учила меня поощрять других говорить о себе, а затем находить хорошее в том, что они говорят, и выражать признательность. Я не могла сказать, был ли это китайский или индонезийский обычай, но, что бы это ни было, на Джейка подействовало. После нескольких дней переписки он отправил это сообщение.
Джейк1010Управляющийотелем: Мне так комфортно с тобой общаться, Мэдди.
Мэделин Чен: Мне тоже!
Джейк1010Управляющийотелем: Так трудно найти того, с кем я действительно на одной волне, понимаешь? У меня такое чувство, что я знаю тебя очень давно.
Мэделин Чен: Согласна с тобой!
Джейк1010Управляющийотелем: Ну что, хочешь встретиться?
Мэделин Чен: Да! Я так рада, что ты спросил! Вчера мое тело не было таким вкусным, но сегодня уже лучше.
О. Боже. Боже. Не-е-ет. На индонезийском языке фраза tidak enak badan означает «плохо себя чувствую», но дословный перевод – «тело невкусное». Позади меня четвертая тетя продолжает хохотать, а остальные спрашивают:
– Что? Что смешного?
Я читаю дальше.
Jake1010Hotelier: О. Вау, хорошо. Черт, девочка, у тебя еще больше жажды, чем я думал.
Меделин Чен: Хаха! Нет, нет, не хочу пить! У меня есть много воды. Сейчас совсем мокрая.
Jake1010Hotelier: Вау. Черт. Если бы знал, я бы пригласил тебя на свидание раньше.
Меделин Чен: Вах! Откуда ты знаешь, что баклажаны – мое любимое блюдо?
Jake1010Hotelier: Так и есть, да? Ну, у меня есть очень большой для тебя.
Меделин Чан: О! Я не могу дождаться! Обожаю баклажаны!
Я кладу телефон и смотрю на ма. Четвертая тетя буквально лежит на полу и рыдает от смеха.
– Что? Что такое? –
спрашивает старшая тетя. – Похоже, он очень милый мальчик, который хотел приготовить для тебя баклажаны.– Правда? – вскрикивает ма, жестикулируя. – Я читаю и думаю: «Этот мальчик такой милый, так заботится о моей дочери, даже спрашивает ее, хочет ли она пить».
Я закрываю лицо ладонями.
– Нет! Ма, эти эмодзи – капельки воды и баклажан – это сексуальные намеки!
Три пары глаз смотрят на меня в полном замешательстве, а четвертая тетя заходится от смеха.
– Сексуальные… что? В… ты… когда… что? – спрашивает вторая тетя.
Не могу поверить, что веду этот разговор со своими тетями и мамой.
– Сексуальные намеки. Ну, знаешь, типа сексуальные слова. Баклажан символизирует… э-э-э… мужское… эм.
Это просто смешно. Мне двадцать шесть, ради бога, и все же я не могу произнести слово «пенис» вслух перед мамой и тетями. Потому что часть меня уверена, что они будут ругать меня за это. Вместо этого я использую свой указательный палец, чтобы нарисовать в воздухе универсальный символ пениса.
– Баклажан, – говорит старшая тетя. – Да, он сказал «баклажан», мы это знаем.
– Нет…
– Она имеет в виду ПЕНИС! – Четвертая тетя завывает, а затем складывается пополам от смеха.
– Что? – Мама задыхается. – Нет. Но…
– Это звучит неправильно. Я думаю, ты ошибаешься, – решительно говорит старшая тетя.
Она выхватывает у меня телефон и снова хмурится.
– Видишь, он говорит: «Если бы знал, я бы пригласил тебя раньше… У меня очень большой…» – Она бросает телефон на стойку, как будто он превратился в таракана.
Ма стоит, застыв, с выражением ужаса на лице.
– Ма, ты в порядке?
Она медленно поворачивается и смотрит на меня, а потом произносит голосом, полным ужаса и удивления:
– Баклажан – это пенис?
– Да. – Я вздыхаю, чувствуя стыд за свое поколение.
– Я думала, он имел в виду, ну, знаешь, жареные баклажаны. Я думала…
Она выглядит такой потерянной и маленькой, что я не могу не пожалеть ее, поэтому крепко обнимаю ее за плечи.
– Все в порядке, ма. Я знаю.
– Да, все в порядке, все должны научиться переписываться в какой-то момент, – говорит четвертая тетя.
Я бросаю на нее сердитый взгляд.
– О сексе? – спрашивает мама.
– Не волнуйся об этом, – говорю я, похлопывая ее по плечу.
– Итак. Ладно, это прояснило некоторые вещи. Не то чтобы это оправдывало поведение Джейка, но теперь я понимаю, почему он был таким… э-э…
– Похотливым? – спрашивает четвертая тетя. Она усмехается, когда я бросаю на нее еще один сердитый взгляд.
Ма снова прикладывает руку ко рту.
– Мэдди, это что… Его… Мальчика убили, потому что я сказала, что хочу съесть его баклажан?
Я открываю рот, чтобы ответить, но мои тети опережают меня, закричав в унисон:
– НЕТ!
– Ну и что, что ты говоришь, что хочешь есть баклажаны? – говорит вторая тетя. – Может быть, в один день ты хочешь съесть баклажан, а в другой день ты не хочешь, это нормально, что ты передумала.
– Да, он очень плохой мальчик, очень плохой, – говорит старшая тетя.