Доверяю, как себе
Шрифт:
Удивленный, полный откровенного ужаса, а оттого немного визгливый голос:
– Поттер?!
* * *
Гарри гипнотизировал взглядом дверь Снейпа до утра. Он не понимал, почему так волнуется и переживает. Но усталость взяла свое, и он задремал, поплотнее закутавшись в мантию-невидимку, которая, не смотря на кажущуюся полупрозрачность, прекрасно сохраняла тепло.
Сквозь грезы он услышал тихий скрип двери. Окончательно он проснулся, когда услышал свое имя. Его немного трясло от странного сновидения. Сердце было переполнено теплом и нежностью. Только вот к кому он сам не знал. Во сне он видел лишь неясный силуэт, светящийся красным светом.
К двери, на которой Поттер уже изучил все трещинки и выемки, прислонился безумно усталый, какой-то взлохмаченный зельевар в грязной рубашке. Казалось, он смотрит прямо на Гарри. Мальчик осмотрел себя: не видно
* * *
Северус опять варил зелье родства. Ему уже стало казаться, что скоро он сможет сварить это довольно сложное зелье с закрытыми глазами. Он не знал, существует ли заклинания для подобных целей. Наверняка есть, и скорее всего Снейпу они не по силам. Горько было осознавать, что он слабее многих чистокровных, но Северус не привык лгать себе. Ему и так повезло. Принцы - сильный и могущественный род. Учитывая, что его отец - маггл, Северус мог бы быть гораздо слабее. К тому же у него есть родовые умения, а это уже что-то.
Жаль, что нет зелий, способных определять степень родственности более точно. Зелье, что варил Снейп, имело всего три степени окраски: желтое - связь между ребенком и родителем, красное - родственная связь до пяти поколений, вообще не измененная окраска - во всех остальных случаях. Дамблдор и сам не подозревал, какой подарок делает Северусу, выдав ему несколько волосков Джеймса Поттера для анализа. Связанный клятвой, Снейп не мог врать директору, но недоговаривать и выкручиваться имел полное право. Впрочем, он не соврал: делать анализ, исходя из частиц тела младшего Поттера, было абсолютно бессмысленно. Тем более что мальчишка мог оказаться вовсе даже не родственником Джеймса. Это бы сильно обрадовало Северуса, уж очень ему не хотелось связываться с этой бешеной семейкой. Но он должен был проверить, слишком ясно просматривались в подростке черты Поттеров. Лишь поэтому сейчас, вместо того, чтобы спать, что ему было почти жизненно необходимо, Снейп варит ставшее уже ему ненавистным зелье, а ночью он будет делать анализ, скорее всего бесполезный, лишь для того чтобы не соврать Дамблдору. Что интересно, легилименция оказалась исключительно индивидуальным талантом Гарольда Поттера, потому что директор ничего не знал о подобном таланте у семьи Поттеров. Вероятно, у Гарри она от отца, что безумно радовало Северуса. Альбус решил, что Темному Лорду не стоит знать о родовых талантах мальчишки. После долгого обсуждения, решено было сказать Лорду, что окклюменции Поттера учил Дамблдор. От одной мысли о том, что ему придется перенести от его темного хозяина, скармливая тому свою ложь, у Северуса пересыхало в горле. Вздрогнув, Снейп поместил эту мысль на задворки сознания, пообещав себе подумать об этом потом. Решить, как себя вести при подобном разговоре, было необходимо, но не сейчас, когда он и так еле держится на ногах.
Северус с отвращением осмотрел ярко-синее зелье, наливая его половником в кубок. Сердце стучало в ушах, будто набатом отбивая последние мгновения перед тем, как он опустит в чернильную жидкость два, казалось бы, идентичных черных волоса.
Кубок полетел в стену, отскочил от нее и покатился по полу, а по бледно-оливковой драпировке стен расплылось ярко-красное пятно, медленно бледнеющее под действием очищающих заклинаний, что были наложены Дамблдором на стены лаборатории. Северус тихо застонал и решил, что необходимо выпить, но быстро отказался от этой идеи, вспомнив, что у него еще сдвоенные занятия по высшим зельям, к тому же, у семикурсников, и, что хуже всего, Гриффиндор-Слизерин.
«Что ж, Поттер заслуживает своей фамилии. Смешно. Я - в родстве с этими придурками, - Северус глухо засмеялся. От такого его смеха у любого студента затряслись бы колени от страха.
– Я буду не я, если Поттер останется под этой фамилией. Если не Принц, то Снейп, как бы я не презирал эту плебейскую фамилию. Посмотрим, Гарольд Поттер, на чьей стороне будет выигрыш. Смеется тот, кто смеется последним».
Сверху послышался стук и скрежет когтей о стекло.
« Чье письмо принесла нелегкая?» - зло подумал Снейп, но все же взмахом палочки открыл окно под потолком, впуская сову. Птица была школьной, и Северус насторожился. Кто-то из студентов или преподавателей прислал ему сверток и при этом пожелал остаться неизвестным, использовав для этой цели общую сову. С другой стороны, может, у этого кого-то просто не было своей совы, все равно стоило проверить.
Снейп достал из ящика стола артефакт, определяющий наложенные на предметы заклятия, и осторожно опустил на сверток, который, по его приказу
встрепанная птица опустила на стол. Камень на конце цепочки остался бесцветным. Значит, опасности нет. Северус развернул оберточную бумагу. Внутри оказалось пузатая бутылка с коньяком. Не его любимым, но тоже довольно приличным, с безумной выдержкой и, конечно, невозможно дорогим. Ни записки, ни каких-либо указателей на отправителя не было. Зельевар даже обнюхал бутылку и оберточную бумагу. Но и его чувствительный нос не уловил никаких запахов. Северус решил, что позднее проверит содержимое на наличие ядов, и поспешил на урок.* * *
Гарри любил трансфигурацию. Хоть МакГонагалл и была строгой, но она была очень справедливой. Рядом с ней было хорошо и спокойно. Если ЗОТС ему нравилось из-за того, что у него хорошо получалось вне зависимости от учителя, то на трансфигурации он отогревался сердцем. И это была исключительно заслуга декана его факультета.
– Мистер Поттер, так какое заклинание используется в нашем случае?
Гарри хлопнул ресницами.
– Извините, профессор, Вы не повторите мне, что такое «наш случай»?
– Минус пять баллов Гриффиндору, мистер Поттер. В следующий раз будьте внимательнее.
– Хорошо, профессор, - улыбнулся Гарри возмущенной пренебрежением к ее предмету женщине. Та смерила его обвиняющим взглядом, в глубине ее желто-зеленых глаз плясали золотистые искорки:
– Мистер Поттер, останьтесь, пожалуйста, после занятия.
* * *
Драко клял себя за то, что вчера так неосторожно зашел к крестному, заметив, как к нему в лабораторию поворачивает отец. До самой лаборатории он так и не дошел, уловив, что два его отца, крестный и родной, разговаривают о нападении на Поттера. Он остался стоять в коридоре, стараясь растворится в разговоре, не о чем не думая и ничего не чувствуя, чтобы его присутствие не было замечено Люциусом.
Если бы он этого не сделал, сейчас он бы не собирался подвести крестного, чуть ли не угробив на его занятиях двух семикурсников.
Вчера он едва не убил этих двух похотливых ублюдков лишь силой мысли. Может, они и думали, что происшествие останется без внимания, тем более, что ни отец, ни сам Поттер не собирались давать этому ход, но для Драко на собственном факультете не было тайн. Вечером, прикрываясь своим статусом старосты, он сделал обход. И, конечно же, быстро обнаружил искомое. Они фонтанировали эмоциями, тяжелыми, вязкими, гадкими. От нахождения рядом с ними Малфоя моментально затошнило. В душе поднялась ярость, затопившая его не менее отвратительными эмоциями. Он еще согласен отдать Поттера кому-нибудь более сильному: Дамблдору или Волдеморту, но не полукровкам, вообразившим себя королями вселенной, только из-за того, что они могли подчинить себе обессиленного подростка. Вдвоем. Исподтишка. Напав из-за спины. Худший поступок, на который способен маг. Кроме убийства, естественно. И за это Драко презирал обоих.
С какого времени младший Малфой был готов защищать своего извечного врага, он не помнил. И не желал вспоминать. Почему он горит желанием отомстить за оскорбление, нанесенное хрупкому зеленоглазому гриффиндорцу, он не знал. Он подумает об этом после. А сейчас…
План был прост до гениальности. Зелья у седьмого курса совпадали с историей магии у шестого. Наложив на себя отвлекающие чары, чары хамелеона и невидимости, для надежности, Драко направился к кабинету зелий. Кребб и Гойл, уверенные, что он рядом, прикрывают своими широкими тушами пустое место, где он, якобы, сидит. Главным минусом плана было то, что крестного за взрыв на уроке по головке не погладят(п/а:я одна такая пошлая?). Драко настолько было совестно, что он даже отправил Северусу бутылку коньяка, которую он приберег в качестве подарка крестному на рождество.
Дойдя до кабинета, подросток осмотрелся, обновил чары и выполнил трюк со стеной, которая становилась односторонне прозрачной под его рукой. Причем, прозрачной только для него и тех, кому он хотел что-нибудь показать.
МакКензи и Стоун варили свое зелье недалеко от шкафчика с ингредиентами.
« Вы-то, голубчики, мне и нужны», - ухмыльнулся про себя Драко. На занятии готовили огненное зелье, что прекрасно дополняло его план. Движением руки он отлеветировал сделанное им невидимым сердце дракона из нижнего, редко используемого ящичка шкафчика. Сняв чары невидимости, он наложил чары иллюзии. Теперь, вместо опасного компонента, ни в коем случае не добавляемого в это зелье, все будут видеть безопасную и безобидную бычью печень, напротив, необходимую в этом зелье, причем в целом виде. Осталось только поставить вокруг стола тончайший купол, который бесследно исчезнет, выполнив свою функцию: остудить брызги зелья, что попадут на других студентов, и отвлечь от этого стола всех, кому там нежелательно быть, особенно крестного.