Доверяю, как себе

– Но, мадам Помфри, - начал Гарри, но наткнулся на решительный взгляд колдоведьмы и, тяжело вздохнув, стал размазывать кашу по тарелке.

Глава 3. Вторник, 27 октября.

Проснувшись, Северус сначала нашел у себя антипохмельное зелье, выпил его, а затем вылил во флакон сваренное им вчера зелье родства. С этим флаконом он направился в спальню. Там, в шкатулке, запечатанной всеми известными Снейпу защитными и запирающими заклинаниями, лежал медальон, подаренный ему Лили еще до их ссоры. Потом она свой подарок так и не забрала, что было знаком величайшего доверия. В медальоне хранилась прядь ее волос. В волшебном мире с таким подарком можно было сделать много плохого. Особенно, если ты - Пожиратель Смерти. Северус это понимал и поэтому берег медальон как зеницу ока.

Затаив дыхание, Снейп опустил в зелье два волоска: рыжий и черный. Он надеялся, что оно пожелтеет. Пусть Лили его не любила, но осознание факта, что у них есть сын, просто грело бы ему душу.

Зелье не изменилось. Северус ударил кулаком по столу. Ему ужасно захотелось разбить флакон о стену, но это был бы слишком театральный жест. Подобное он мог себе позволить только в кабинете Дамблдора, который не понимал высказанной мысли до тех пор, пока она не была подкреплена криком, битьем чашек и хлопаньем дверьми. Выдохнув, Северус аккуратно поставил флакон на стол и пошел в ванную.

– Дорогой, сегодня ты выглядишь хуже, чем всегда, - весело заметило зеркало.

– Разобью, - прошипел Снейп сквозь зубы. Он бы давно повесил магловское зеркало, но это не снималось, намертво прикрепленное к стене.

* * *

Гарри проснулся от того, что ему в лицо светило солнце.

– Доброе утро, - послышался заботливый голос.

– Доброе утро, мадам Помфри.

– Как себя чувствуешь?

– Прекрасно, - ответил Гарри, даже не соврав при этом. Такого хорошего настроения у него не было уже давно. Даже природа, казалось, была с ним согласна: после нескольких дождливых недель впервые выглянуло солнце.

– Сейчас завтрак принесу, - широко улыбнулась ему колдоведьма. Через несколько минут перед гриффиндорцем стоял поднос с чаем, тыквенным соком, тостами и джемом. Гарри тяжело вздохнул. Чай он просто не любил, тыквенный сок ненавидел, а от мысли, что ему нужно будет съесть что-то сладкое, его просто начинало мутить. Он и раньше считал, что завтраки созданы для того, чтобы его помучить. Гарри хотелось хлеба с майонезом, и котлету, и кофе, в крайнем случае, чашку молока(п/б: да так, боюсь, Драко на толстячка Поттера и не взглянет). Но ничего этого не было. За пять лет своей учебы Гарри ни разу не видел в Хогвартсе котлет. «Мать Рона их готовила, значит, - рассуждал подросток,- это не сугубо магловское блюдо. А что такое майонез во всем замке знают, наверно, только магглорожденные».

Видимо, Гарри скривился, потому что Помфри обеспокоенно на него посмотрела и спросила:

– Тебе плохо?

– Нет. Просто я не люблю эти продукты.

– Но это же ежедневный завтрак. У всех студентов такой.

– Ну и что? Почему я из-за этого должен его любить?

В ответ на эту реплику колдоведьма радостно заулыбалась. Гарри смутился:

– Почему Вы улыбаетесь?

– Ты мне перечишь. Ты не представляешь, как давно от тебя никто не слышал возражений.

– Извините, больше этого не повторится.

Помфри помрачнела:

– Расскажи лучше, что именно из завтрака тебе не по душе?

Гарри осмотрел поднос:

– Ну, я нормально отношусь к тостам.

– А остальное?

– Не люблю.

Колдоведьма окинула мальчика изучающим взглядом:

– Только с этого года?

– Нет, я и раньше не любил завтраки в Хогвартсе, но, когда есть аппетит, съешь хоть флоббер-червя, - ответил Гарри Помфри, а про себя добавил: - если первых десять лет жизни поесть удавалось очень редко, привередничать отучишься.

Мадам Помфри присела на стул и заботливо спросила:

– Что бы ты хотел на завтрак?

«Почему бы и не сказать?»- подумал Гарри, а вслух ответил:

– Хлеб с майонезом, котлету и кофе.

– Что такое май…, как его там?
– Помфри выглядела обескураженной.

– Это такой маггловский соус. Солено-остро-сладкий. Впрочем, я могу обойтись и без него.

Колдоведьма тихо проговорила:

– Кофе студентам запрещено, - потом улыбнулась своему пациенту, - но я попробую,- Помфри подхватила поднос и ушла.

Минут через десять она вернулась с заказанным. Даже какой-то соус принесла. Гарри искренне ей улыбнулся и накинулся на еду.

– Тут немного, ты последнее время мало ел. Я боюсь, тебе может плохо стать. По-хорошему я не должна была тебе давать такие тяжелые про… - колдоведьма не закончила, удивившись выражению крайнего удовольствия на лице подростка.

«Как мало надо человеку для счастья, - подумал Гарри,- хлеб и котлета».

– Кстати, у меня такое чувство, что это не профессор Снейп тебя заклял, а ты его, - заметила Помфри, присаживаясь на стул.

– А что с ним, - Гарри уже все съел и наслаждался первой чашкой кофе за последние три месяца.

– Он сегодня за завтраком выглядел так, что у меня появилось желание его хотя бы недельку полечить.

Поттер пожал плечами:

– Когда я его в последний раз видел, он нормально выглядел, - он переставил поднос на тумбочку.
– Когда Вы меня отпустите?

– Могу хоть сейчас, если ты пообещаешь еженедельно приходить на осмотр и пить зелья, что я тебе дам.

Гарри скрестил пальцы за спиной:

– Обещаю. Теперь я могу идти?

– Иди. Но я поговорю с Дамблдором насчет твоей еды.

«Только этого мне не хватало… Может, и не хватало?»- хмыкнул про себя Гарри, бросая колдоведьме:

– Спасибо, мадам Помфри.

* * *

Второй пары у Северуса не было. Поэтому он поставил вариться сразу два зелья: снотворное и укрепляющее. Оба были изобретены им. Снотворное не вызывало привыкания, иначе зельевар не спал бы вообще. На его разработку у него ушло два месяца почти непрерывной работы. Когда он закончил это зелье, он выглядел не лучше, чем Поттер вчера. Укрепляющее ему пришлось варить, чтобы скрыть следы бессонных ночей, «вечеринок» у Лорда и круциатусов. Чтобы выглядеть нормально, Северусу хватало одной дозы, Поттеру же понадобится около четырёх, чтобы прийти в норму. «Почему я всё время возвращаюсь к Поттеру? Пусть он мой сын, лучше он от этого не становится. Хотя сыну я бы думосбор простил. Точнее, скорее всего, подобной ситуации вообще бы не возникло. Я бы сам рассказал сыну про свои отношения с мародерами, - тут профессора осенило.- Если он не сын Поттеров, то он не подходит под пророчество! В принципе, если мать мальчишки рожала в доме Поттеров… Стоп! Как там в пророчестве? На исходе седьмого месяца… Но, если мать Поттера - та маггла, что я думаю, то он был зачат за месяц до Хэллоуина. Значит, родить она должна была в конце июня, в крайнем случае, в середине июля. Хм, а я удивлялся, почему сопляк в месяц выглядит слишком большим. Вот это новость! Мальчишка - не овечка на заклание. Но кто же тогда? Никого другого Лорд не отметил равным себе. Значит, пророчество не сбудется? До тех пор, пока Поттер и Волдеморт считают, что оно сбудется, оно будет существовать. Лорда я вряд ли смогу убедить, что мальчишка не подходит под пророчество, не раскрывая его происхождения. Придется действовать с другой стороны».

* * *

Гарри был в приподнятом настроении. Ему хотелось выйти на улицу, увидеть друзей, взорвать котел, наконец. Хотелось почувствовать себя живым. У него появилось чувство, что где-то есть кто-то, кому он очень нужен. От этого становилось тепло на душе, тянуло петь и танцевать. Мальчик закружился по комнате, обнимая невидимую партнершу и улыбаясь своим мыслям, солнцу и всему миру. Через пару минут он опомнился и сел писать сочинение по зельям. Урок начинался через два часа, а у него не было написано ни строчки.