Довод Королей
Шрифт:
– А разве нет?
– Нет. Возможно, я и попрошу тебя заняться кое-какими делами, но сначала, Сандер, умоляю: позволь мне сделать что-то лично для тебя. И не говори, что у тебя все есть и ты всем доволен. Чего ты хочешь? Если это в моих силах или даже за их пределами, но не слишком, ты это получишь. Ну же, я жду...
– Филипп, я как раз хотел попросить тебя об одной вещи. Даро...
– О святой Доминус и вся кротость его! Сандер, я УМОЛЯЮ тебя раз в жизни подумать о себе, а не о других. С мирийкой все в порядке, она мне во всем призналась. Проклятый, за какое чудище вы все меня держите?! Пускай выходит за своего Артура, хотя он и глуп, как бубен. Но красив, спору нет, особенно верхом и когда рот не разевает...
– Что ты сказал?
–
Сначала я взбрыкнул, не без этого, а потом подумал, что ты своей честностью заражаешь всех вокруг. И хорошо, иначе мы бы уже задыхаться начали. Короче, Даро с Артуром я взял под свое крыло и без твоей просьбы.
– Филипп...
– Только учти, если тебе пришло в голову заступаться за Жаклин, то я не знаю, куда она сбежала от нашего братца. Найдется, подумаем, что с ней делать, если найдется, конечно... Сейчас ты будешь просить награду для себя и только для себя, – король засмеялся, – ну же, Сандер...
– Филипп, ты можешь отдать мне ВЕСЬ Север? Хотя бы до истечения перемирия с Ифраной?
– Так... Мой братец в качестве награды просит то, что я хотел всунуть ему, как задачу. Ты и так протектор Севера с королевскими полномочиями, ты им и останешься. Но раньше чем в начале зимы я тебя никуда не отпущу, слишком я по тебе соскучился. Предупреждаю последний раз, я от тебя не отстану. Если ты не выберешь себя подарка, я его выберу сам.
– Хорошо, – тихо сказал Александр, – подари мне замок. Гаэльза слишком далеко от границы.
– Выкрутился, волчара, – засмеялся король, – и подарок попросил, и дело сделал. Будет тебе замок, но учти, дворец для тебя я САМ построю.
От необходимости отвечать и благодарить его избавила королева. Элеонора в бледно-лиловых шелках вошла в комнату с горделивой уверенностью кошки, распространяя волны экзотических ароматов и с трудом скрываемой ненависти. Это его и спасло – при Элле он не мог дать волю слабости.
Ее Величество медово улыбалась и поздравляла, герцог Эстре целовал унизанную кольцами холеную ручку, по своему обыкновению односложно отвечая на тончайшие шутки. Никто ничего не заметил. Потом Александр поклонился и ушел. Филипп, опять же спасибо Элле, его не задерживал, король уже отчаялся примирить жену и брата, довольствуясь их взаимной учтивостью.
Сандер не помнил, как вышел из королевского кабинета и прошел анфиладу заново отделанных комнат, в которых толпились придворные. С ним заговаривали, он отвечал, улыбался, пообещал пожилой сигноре Траве взять в качестве аюданта ее младшего сына, сказал несколько комплиментов дамам и девицам, решившим лично выразить свое восхищение покорителю Данлеи, пожал руку Эжену Гартажу, выдержал поздравления Гастона... Проклятый, как же их много, и всем от него чего-то нужно! Хотелось то ли броситься вон, то ли выхватить меч, но он держался. Держался, даже когда пришлось пить вино с отцом Артура, обрушившим на него целую реку словесной патоки.
Старший Бэррот был в восторге от сделанной сыном блестящей партии и распинался в похвалах в адрес невесты Артура, ее брата и их покровителя герцога Эстре. Пойманный в капкан волк взвыл бы в голос от боли, Александр молчал и улыбался. Он был один в этом дворце, в этом городе, в этом мире...
2887 год от В.И.
20-й день месяца Зеркала.
Арция. Мунт
Рито благополучно доставил эскотское посольство и передал из рук в руки канцлеру. Гастон Койла, разряженный и важный, занялся гостями, а мириец решил порадовать Даро. Сандер, видимо, все еще сидел у Обена, откуда его, безусловно, потащат к королю,
так что домой, в смысле к Мальвани, он попадет в лучшем случае глубокой ночью. Надо рассказать сестре и об Эскоте, и о Шарло и Катрин. Пора их забирать от Люсьены. Дети герцога – это дети герцога, им не место в мещанском доме.Рито с удовольствием окунулся в городскую суету, разглядывая хорошеньких горожанок и наслаждаясь теплом и восторженными взглядами зевак. Байланте должны любить все, кроме тех, кто ненавидит, этому правилу Рафаэль Кэрна следовал неукоснительно.
Дорога до особняка с тигром на фронтоне заняла несколько больше времени, чем обычно, но маркиз Гаэтано прибыл туда в прекраснейшем расположении духа, с ослепительной улыбкой, огромной охапкой поздних белых роз для Миранды и берилловым браслетом атэвской работы для сестры. Бросив к ногам герцогини цветочный сугроб и поцеловав ее руки, Рито весело сообщил о взятии Данлеи и о том, что в Мальвани все прямо-таки замечательно.
– Хотела бы я тебе сказать то же самое, – Миранда подобрала розы, – спасибо тебе, они чудесные, но...
– Что-нибудь случилось? Опять Жоффруа? Или «пуделя»?
– Рито, я не понимаю, как это произошло. Не могу понять, мне кажется, что я сошла с ума, но это не так. К сожалению.
– Вы меня пугаете.
– Нет, – Миранда слабо улыбнулась, – пытаюсь успокоить. Рафаэль, я оказалась очень плохой дуэньей. Мне казалось, Даро мне доверяет, но я просмотрела...
– Только не говорите, что она опять беременна, – трое детей для новобрачной это слишком, хотя с этой парочки станется. Или нет? Что-то случилось?!
– Даро ушла. Сейчас она под покровительством бланкиссимы Мунта. Она испросила разрешение Филиппа на брак с Артуром Бэрротом, и тот разрешил. Свадьба через кварту.
– Этого не может быть! Проклятые капустницы! Они все-таки добились своего.
– Нет, Рито, – Миранда грустно покачала головой, – это ее собственный выбор. Он дался ей нелегко. В том, что она ушла добровольно, оставив письма мне, тебе и Сандеру, сомнений нет. Ты же знаешь Артура, он не в состоянии лгать, а на Даро смотрел и смотрит, как на святую Циалу. Да и зачем сестрам выдавать ее замуж за Бэррота, рассуди, какой в этом смысл? Я виделась и с ней, и с родителями жениха. Там нет никакой магии, никакого принуждения. Да, она чувствует свою вину и боится за Александра... Рито!
– Сигнора, – мириец говорил совершенно спокойно, но Миранде стало страшно, – я убью эту тварь своими рукам.
2887 год от В.И.
20-й день месяца Зеркала.
Арция. Мунт
Наконец ему удалось выбраться из парадных залов и подняться к себе. Здесь не было герцогов и графов, только стражники и прислуга, которые не позволили бы себе первыми заговорить с братом короля. Оказывается, уже стемнело, хотя чего удивляться, осень она и есть осень, хоть и ранняя... Александр Тагэре вошел в свои покои, отпустил дежурного слугу, запер дверь и рухнул в кресло у камина. Теперь он мог не улыбаться, не слушать, не говорить вежливую чушь. До утра он совершенно свободен...
Проклятый, если бы только его никто никогда больше не трогал, он не может больше! Не может! У каждого есть предел. О том, как просто загнать даже самую лучшую лошадь, знают все, отчего же никто не думает, как легко загнать человека.
Артур Бэррот... Красивый, смелый дурак, готовый тысячу раз отдать за него, Александра Эстре, жизнь и зарезавший его без ножа. Он наверняка ничего не знает, иначе бы... Иначе бы отмочил бы какую-нибудь рыцарскую глупость, равносильную самоубийству. Нет, Даро ему ничего не сказала, и он не скажет. Зачем лишать счастья троих, хватит и одного... Подумать только, узнать правду именно в тот день, когда он наконец решился поговорить с братом, поставив все на карту. А ставить было нечего. Его драгоценности оказались подделкой, стекляшкой. Даже не стекляшкой, а ледышкой, растаявшей в руках...