Довод Королей
Шрифт:
– Папаня, вы же обещали, – дернулся Туссен, – дык, что опосля я могу... Мы с Мюзеттой....
– А на хрена мне твоя голодранка? Не, голубок, ты у меня на Монике женишься... Завтра же сговорю!
– Папаня!
– Я тебе, быку такому, тридцать лет как папаня. Будешь знать, как деньги тырить! О, а вот и вторая назолушка! Скока взял?
– Д-д-десять.
– Врешь, разбойник! Сколько?
– Дв-в-венадцать, – прошелестел младший Жлобов отпрыск, наделенный при Приятии именем Анжель.
– Двенадцать? – папаша сунул сыну в нос кулак. – А это чем пахнет?! – Сколько синие отвалили?! Говори.
– Фетывнадцать.
– Ах, четырнадцать, – кулак придвинулся поближе.
–
– Давай! – Жлоб величественно принял и пересчитал добычу. – Верно... Ты не то что козлище это, никуда не стаскался, хвалю! Но что ж ты, образина твоя репяная, двадцать не взял?! Синие, они б заплатили!
– Пвафтите, папафа, не падумамфы...
– Вот урод! Кто хоть победил?
– Синие катовые, – осклабился Анжель, – как есть победили, я сматгел.
– А чего это ты смотреть полез, – подозрительно осведомился папаша, – и откуда?
– Со жмейской канавы, – отрапортовал сынок, – а смотгел, тому как любопытно, кады исчо такое увидифь...
– Эт-точно не увидишь... Дык, синие, говоришь?
– Угу. Как есть они...
– Ты с кем с них говорил-то?
– А хто их знает.... Сигногы вавные, но не звые... Ни квичали, ни вугались... Пвавда, чуть не пвибили сначава...
– За что чуть не прибили, убоище мое? – напрягся Мишель.
– Дык, я тихо фол, а они почуяли... Думали, вгаги... А потом мы повадили. Моводые они. Один высокий. Кгасивый такой, ствасть, в сапогах, и звегюга такая на ем... Как кофка, но не кофка... А втовой говбатый, но не так, как Пьев-Улитка... Севогвазый.... Он со мной и гововил... Добвый, – одобрительно заключил сын Старого Жлоба.
– Сероглазый, говоришь? Добрый да горбун в придачу... Видать, братец короля... Слыхал про него. Ладно, Анжель, вот тебе двадцать.... Не, десять аргов. Погуляй. Братца не пои, он свое выжрал уже, утроба волосатая! И подай мне новую куртку.
– Папафа, а вы куды?...
– К горбуну, уродище. Раз синие победили, не грех с них на радостях еще с десяток ауров стрясти. Скажу, что тебя красные на обратном пути подстрелили, пускай деньжат подбросят и лошадь еще, что ли...
2885 год от В.И.
29-й день месяца Агнца.
Мирия. Гвайларда
– Да не бойся ты, – Рафаэль обнял сестру за плечи, – ничего она нам не сделала и не сделает.
– Рито, а я и не знала... И подумать не могла, что ты...
– Представь себе, я тоже не знал. Вообще-то она колдунья будь здоров, я чуть было не поддался.
– А что ты сделал?
– Не знаю, наверное, я ее ненавидел больше, чем боялся. Вот и вырвался, а дальше все совсем просто было. Но она точно ведьма, и опасная ведьма, если кого и нужно утопить или сжечь, так ее. И пусть отец это сделает побыстрее!
– Но ведь она бланкиссима...
– Ну и что? Теодора Эллская тоже была циалианкой, но ее поймали на горячем и сожгли. А тут горячее не бывает. Она пыталась мне навредить при тебе и матери.
– Матушка не станет говорить против нее.
– А ты станешь?
– Стану, – твердо ответила девушка, – я видела, что она делала. Это не от Бога.
– Разумеется, не от Бога. От Бога вообще ничего не бывает, нет ему до нас никакого дела.
– Ты не прав. Он дал нам жизнь, он создал все сущее, мы должны его за это любить...
– Нам дала жизнь наша мать, однако любить ее меня что-то не тянет... Хотя, готов поклясться, сегодня она за меня испугалась, а ведь я думал, она меня ненавидит. Ладно, надо
найти отца и все ему рассказать. Такие вещи решают по горячим следам.Но отца в замке не было, никто не знал, где он, и Рафаэль решил, что он у Рено. Маркиза болела, и герцог ее навещал. Рито не видел ничего зазорного в том, чтобы съездить в имение Ллуэва, он любил Ренату, а отец прекрасно знал, что сын осведомлен о подробностях его личной жизни и ничуть его не осуждает. Даро Рафаэль взял с собой, опасаясь оставлять ее с матерью и Дафной, кто знает, что те в его отсутствие могут выкинуть. Рафаэль так и не понял, как ему удалось сорваться с крючка, но циалианка продолжала его тревожить. Нужно все же было ее убить, пусть и на глазах у матери и малявки. Он вдруг понял, что почувствует себя спокойно, только увидев проклятую камбалу мертвой...
– Рито...
– Ау?
– Рито... Ты только не думай... Надо было тебе ее убить.
– Дарита?!
– Я понимаю, что это грех, но...
– Да какой это, к Проклятому, грех?! Эта тварь – чистейшее зло, но не возвращаться же. Время упущено. Ладно, пусть ее прикончат Скорбящие, нам же легче.
Рафаэль угадал верно: отец был в поместье Ллуэва, но как же изменился замок! Раньше это было одно из немногих в Мирии мест, где позволяли себе шутить, громко смеяться, не соблюдать вторичные посты [70] , носить яркие платья. Эвфразия и Дафна делали вид, что не замечают «гнезда разврата», получив за это от герцога право распоряжаться в Гвайларде. Но сейчас тень былого веселья делала Ллуэву особенно мрачной. Красивые слуги и служанки, принимая у Рито и Даро лошадей и провожая их в комнаты сигноры, пытались улыбаться, но глаза у них были подозрительно красными. Маленькая каштановая собачка, которую особенно любила Рената, тихо поскуливала, уткнувшись носом в накидку хозяйки, в вазах не было ни роз, ни жасмина, шторы, несмотря на ясный день, были спущены, а несколько весьма озабоченных людей, попавшихся навстречу, могли быть только медикусами.
70
Вторичные посты – посты, необязательные для исполнения светскими лицами в отличие от пяти первичных постов, предшествующих главным церковным праздникам. Разделение постов на первичные, вторичные и личные (обязательства, взятые человеком по собственному непринужденному желанию) было произведено большим Конклавом в 2561 году.
Брат с сестрой обменялись тревожными взглядами, не решаясь задать вопрос, но обычно веселая и разговорчивая компаньонка Ренаты поторопилась на него ответить.
– Так и есть, сигнор и сигнорина. Сигнора плоха, говорят, не протянет и кварту. Застудилась... Как в огне горит, как мы ни топим, а ей все холодно. А монсигнор с ней, даже спал в кресле...
Рито наклонился к сестре:
– Похоже, отцу и впрямь не до камбалы... Ладно, сам ее уйму. Но зайти надо, раз уж приехали...
– Да, – прошептала Даро, – но почему Рената, а не я? Это ведь я согрешила...
– Замолчи, – рыкнул Рафаэль, – Рената простудилась, бывает. Танцевала, ветер с моря, на ней даже накидки не было...
Почему он это объясняет? Неужели потому, что несколько ор назад чуть не умер от страха, облепленный невидимой ледяной пеленой?! Нет, не может быть! Ведь ни с ним, ни с Даро ничего не произошло, да и отец в порядке. Мало ли людей заболевают и даже умирают без всякой магии.
– Сигнора разрешила вам войти, – сообщила еще одна компаньонка, и без того немалый нос которой распух от слез.