Доводы нежных чувств

— В этот раз они нас услышат, — констатировала Лора, после того как залпом осушила стакан с водой и звонко поставила его на стол.

— Лора, замолчи, — Бесс подняла ладонь в её сторону. — Хватит говорить про голосование, у меня уже болит голова, — другой рукой она несколько раз надавила на висок.

— Как ты устроилась в новом доме, Бесс? — участливо поинтересовалась Адалин.

Девушка тут же воспрянула.

— Слушайте, это такой дом — за день не обойдёшь. И вы не поверите! Там есть ванная комната, — она окинула ликующим взглядом подруг. — Открываешь кран и течёт вода. Горячая вода! — добавила она.

— Как такое возможно? — удивилась Лора.

— Там котельная в подвале и трубы под землёй. Мне рассказывали, но я ничего не поняла. Знаю только то, что скоро по всему городу эти трубы проложат и не нужно будет больше греть тазы.

— Немыслимо, — протянула Бьянка. — А откуда вода?

— Ой, её там как-то из-под земли насосами качают. Это не важно. Ты мне лучше скажи, твой муж проголосует за нас?

— Ну вот сама же начинаешь?! — Лора возмущённо хлопнула по столу.

— О, боже, да, это неизбежно, признаю. Любой наш разговор будет сводиться к этой теме всю оставшуюся неделю. Ну так что? — Бесс уставилась на Бьянку.

— Он всегда за вас голосует.

— Прекрасно! Значит за нас министерство обороны, торговая гильдия, печатники и врачи, — все перевели взгляды на Адалин.

Девушка замерла, неожиданно ощутив всеобщее внимание и немного смутилась. Она знала, что Хьюго из-за работы редко удаётся присутствовать на голосовании, но и рассказывать о своём достижении тоже не торопилась. Почётный член гильдии мог представлять интересы сообщества в этом важном деле, а потому она намеревалась в ближайшие время поговорить с Хадсоном о возможности своего участия в голосовании. Ей очень хотелось помочь подругам, но и обнадёживать их раньше времени она опасалась.

— Доктор Хьюго всегда вас поддержит, — медленно проговорила она, прижимая чашку к губам.

— Это мы знаем. Но его представитель раз за разом голосует против. Хьюго не может его заставить потому, что в гильдии нет единого мнения по поводу нас, — Бесс тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула. — Так, ладно, нужно расслабиться. Предлагаю выпить, — она огляделась. — Кому что заказать? Ада, ты не пьёшь, знаю. Бьянка? — она пристально взглянула на девушку, которая молчала. Молчание затянулось дольше положенного и, изобразив на лице изумление, Бесс проговорила. — Да ладно, и ты туда же?

Все взоры обратились на блондинку, которая смущённо улыбалась. Адалин, сидевшая рядом с ней, первая не выдержала.

— И давно?

— По моим ощущениям месяца два, — сконфужено пролепетала юная миссис Коул.

— Поздравляю, Бьянка! Обязательно прийди ко мне на приём. Сама буду вести твою беременность, если, конечно, мистер Коул не станет возражать.

— Он пока не знает. Ещё так рано, я боюсь ему говорить.

— Картина маслом, — вступила Бесс, перебивая идиллический диалог двух беременных женщин. — Взгляни-ка Лора, эти женщины радуются тому, что совсем скоро выпадут из жизни, а поговорить с ними можно будет только о пелёнках, болячках и достижениях их прелестных карапузов. Нет, я так больше не могу. Скоро и посидеть душевно не с кем будет.

— Бесс, рано или поздно это должно было произойти, — заключила Лора. — А мы с тобой должны радоваться тому, что в нашем суровом мире стало на две счастливые семьи больше. Я безумно рада за тебя, Бьянка, — она ласково взглянула на подругу.

— Так и я рада, кто ж спорит? Но ничего, вот вступим в парламент, подарим свободу всем женщинам нашей необъятной страны, и они уже никого спрашивать не станут — будут и по барам ходить в свободное время, и жить в своё удовольствие.

— Ох, Бесс. Если все начнут жить в своё удовольствие, кто работать-то будет? А вообще ты рано загадываешь. Давай для начала закончим начатое, а там хоть на неделю в загул — никто слова не скажет.

Разговоры не затянулись надолго. Последнее время девочки, коим приходилось метаться между профессиональными обязанностями и ролью хранительниц очага, не позволяли себе долгих посиделок. Потому уже через полчаса они горячо распрощались с подругами и отправились по домам.

Бьянка жила недалеко, а потому решила пройтись пешком. Ступив за порог дома, девушка быстро скинула с себя пальто, ботинки и, взбежав по широкой лестнице, тихонько отворила первую в ряду дверь и заглянула в комнату. Светлое помещение с широкими окнами и нежно розовыми обоями на стенах сообщало о том, что здесь обитал ребёнок. Спиной ко входу за большим столом сидели двое — Софи и её новая гувернантка — мисс Дебьер — добрая и отзывчивая дама средних лет. По тому, как девочка с усилием тянула слоги, склонившись над книгой, становилось ясно, что она читала по мере своих скромных сил. Бьянке совсем не хотелось им мешать, а потому она постаралась тихонько закрыть дверь, чтобы уйти, но та предательски скрипнула, раскрывая присутствие гостьи.

— Бьянка! — Софи подскочила со своего места и кинулась в её сторону.

— Мисс Дебьер, прошу прощения, — заговорила она, обнимая девочку. — Я думала, занятия уже закончились.

— Они действительно закончились, мадам, — отвечала няня. — Мы с Софи увлеклись.

— Спасибо, Жанна. Вы умеете увлечь ребёнка — редкий талант.

Женщина мягко отмахнулась.

— Им предстоит ещё много испытаний в жизни, а мы, педагоги, должны по мере сил облегчать им жизнь. Пусть хотя бы чтение с математикой не вызывают у них отвращение.

— Что вы читали? — обратилась Бьянка к Софи.

— «Дом, который построил Джек»! — с чувством проговорила Софи. — Я тебе сейчас расскажу. Я его выучила, — в голосе ребёнка прозвучала нескрываемая гордость за свои успехи.

И Бьянка принялась слушать. Она слушала про дом, про Джека, про синицу, кота и пса, про коровницу, пастуха и петухов и внемля девочке, всё ещё до конца не верила в то, что происходило с ней: в то, что она теперь не бесправная мигрантка в чужой стране, а уважаемая в обществе дама; что она не учительница в сельской школе, а экскурсовод в музее мирового уровня; что у неё есть ребёнок, а вскоре родится ещё один. Её мир изменился довольно стремительно, но к счастью — в лучшую для неё сторону, а потому подобные размышления, хоть и вводили иногда девушку в ступор, но были приятны ей. Весь оставшийся вечер она провела с Софи. Джон из-за квартального отчёта в последнее время возвращался с работы поздно, но никто не спешил корить его за это, выказывать недовольство. Он знал, что его ждут. Что Софи не ляжет спать, пока не прижмётся к нему и не поцелует в щёку, а Бьянка скорее всего будет и после отбоя до последнего изучать каталоги галерей, новостные колонки газет, посвящённые искусству и культуре, выискивать материалы для лекций и экскурсий. Ему нравилась её увлечённость и то, что ей не пришлось приносить себя в жертву семейной жизни. И всё же он с долей иронии иногда намекал ей на поздний час и кое-какие обязанности, о которых она, возможно, забыла и ей следует напомнить о них. Обычно такие разговоры заканчивались тем, чего Джон и добивался, но всё чаще Бьянка под вечер начинала ощущать сильную усталость, а потому муж её не беспокоил.

— Любимая. Малыш, — Коул погладил её по руке, лежащей на развороте газеты.

Девушка резко выпрямилась, не сразу осознав, что уснула, сидя в постели.

— Давай всё сюда и ложись, — он принял у неё из рук газету.

Бьянка немного сползла, чтобы лечь на подушку и тяжело вздохнула. Светлые волосы рассыпались по наволочке. Она подтянула к себе одеяло.

— Последнее время я сплю на ходу, — простонала она. — Ничего не могу делать. Приходится прилагать усилие, чтобы не заснуть на работе.

— Перепады настроения, наверное, мучают?

— Да уж.

— Всё время хочется чего-нибудь пожевать.

— И не говори, — Бьянка только теперь осознала, что разговор этот более, чем странный и перевела вопросительный взгляд на мужа.

Джон выпрямился на своей половине кровати, лёг на бок и внимательно с очень серьёзным видом уставился на жену.

— Не хочу тебя пугать, дорогая, — начал он, — но по всем признакам ты беременна.

Бьянка обомлела.

— Чего? Да как? Это я должна была тебе рассказать, а ты должен был удивиться. Ты всё испортил, — она снова откинулась на подушку. — Откуда ты всё это знаешь?