Доза

 - Дай сюда! Уоё! Ты! Дай!

 - Дарлинг, привет, девочка. Ты меня узнаёшь?

 - Дай сюда! Ты, гад, дай!

 - Я Кит. Кит, помнишь? Мы с тобой… Не помнишь?

 - Дай!

 Она потянулась к несессеру. Он отвел руку, другой рукой уперся ей в грудь, не позволяя дотянуться.

 - Извини, Дарлинг, извини, девочка, не могу. Маме нужно.

 - Дай! Ты! Гад! Уоё!

 Она замахнулась ударить, но Кит отвел ее руку.

 - Нет, милая, — сказал он. — Не дам. Теперь это мое.

 Он оставил ее стоять за контейнерами, вышел на сорок шестую.

 - Ты. Гад. — не переставала бормотать Дарлинг. — Ты. Уоё. Дай!

 Пройдя пять шагов, он злобно сплюнул, вернулся за контейнеры. Достал из коробочки одну ампулу, сунул в руку Дарлинг:

 - Шприц найдешь.

 Потом поцеловал ее в щеку, сжатую спазмом улыбки в твердый деревянный комок, и снова зашагал по сорок шестой. И пока не удалился метров на двадцать, все слышал ее «Дай! Гад! Уоё!».

 Выйдя от мамы, Кит направился в западные кварталы, в бывший Уэстенд. Там, в одном из домов на сто семьдесят пятой улице, в помещении бывшей книжной лавки, располагалась лаборатория Эрджили. Официально это было фармацевтическое предприятие, поставлявшее лекарства в несколько аптек Уэстенда; над этим усердно трудились трое или четверо помощников Эрджили, а сам цыган занимался только вакциной анти–снуком.

 Кит познакомился с ним совершенно случайно, почти при тех же обстоятельствах, что и вчера с Джессикой. Только там было наоборот: это цыган помог Киту отбиться от снукеров. А дрался он, надо сказать, весьма неплохо, не смотря на свой приличный возраст и мирную профессию.

 Они были знакомы уже почти год на тот момент, когда Эрджили, поняв наконец, видимо, что Кит свой парень, рассказал ему, что уже давно и довольно успешно занимается разработкой вакцины против снука, на основе того же снука. Кит ушам своим не поверил! Чтобы какой–то кустарь–одиночка, пусть даже и бывший врач, смог то, чего не смогли целые институты по изучению этой гадости!.. Хотя, Кит нисколько не сомневался, что все эти институты — не более чем филиалы «Снуксил Кемикалз» и ищут они не пути научного применения снука, не возможности использования его в медицине, а лишь новые формулы, способные продлить жизнь наркоманам и позволить им дольше сохранить адаптированность к обществу, чтобы снукеры могли по возможности долго обеспечивать себя заработком, а значит — кормить корпорацию, которая будет получать с этих бедолаг деньги за новые и новые дозы. Суки! Ублюдки!

 Когда Кит уже шел по набережной, откуда–то из переулка вывернула полицейская машина.

 Уэстенд в свое время был микрорайоном для обеспеченных, в отличие от Бигслоу — северных кварталов, в которых вырос Кит. Здесь, на левобережье, селились бизнесмены всех мастей, врачи, персонал тогда еще только набирающей обороты «Кемикалз Протэк» — будущей «Снуксил Кемикалз» — и прочие, чей доход позволял содержать коттедж и выплачивать по нему кредит.

 В нынешнее время лицо и западных кварталов тоже было перекошено улыбкой гуимплена, но все же наркомания была распространена здесь значительно меньше. Год или два назад даже шли разговоры о подготовке постепенного присоединении Уэстенда к правобережной зоне, но что–то не заладилось. Наверное, все же, власти не устроил посчитанный процент снукеров и они решили, что проводить зачистку будет себе дороже. А скорей всего, «Снуксил» просто не захотела терять такое количество еще не обращенных — своих потенциальных клиентов.

 Количество гуимов в Уэстенде медленно, но верно росло, однако пока это еще был относительно чистый, ухоженный и людный район, а потому и полиция появлялась здесь гораздо охотнее, чем в северных кварталах.

 - Эй, парень! — машина остановилась чуть впереди, дверь открылась, полицейский высунулся наружу, внимательно разглядывая Кита. — Руки из карманов, остановиться, показать карту!

 «Ну, и что вам нужно, ребята? Я что, похож на снукера?» — он недовольно остановился, достал руки из карманов штанов.

 Второй коп выбрался из машины, неторопясь обошел Кита справа, встал за спиной.

 - Показать карту! — повторил первый, тоже выбираясь наружу, подходя, останавливаясь напротив.

 С картой были проблемы. С полгода назад, в баре на тридцать восьмой, Кит ввзязался в драку. По глупости ввязался, сгоряча и зря. Двое пьяных уродов пристали к совсем молоденькой девчонке–снукерше, лет шестнадцати–семнадцати. Девчонку явно жестоко ломало, казалось, она сейчас свалится и отбросит коньки прямо тут же, под столом. А двое этих уродов сначала потешались над ней, потом стали откровенно издеваться. Если бы девчонка была постарше, Кит, наверное, не стал бы вкупаться, но она была еще совсем ребенок и кололась, видать, недавно, потому что реакции у нее были самые обычные, человеческие. Не больше месяца было стажа у девочки; и ведь неизвестно, как она пришла к снуку. Ведь наверняка ее привели, не сама пришла.

 В общем, Кит не сдержался и выступил. Была перепалка, а потом эти двое полезли в драку. Сами полезли. И конечно, некстати поблизости шнырял наряд полиции. А один из тех двоих оказался сынком какой–то мелкой шишки из «Снуксила». Киту вписали три месяца исправительных работ и заменили карту — вместо обычной зеленой у него теперь была красная, со статусом благонадежности «С». А с красной картой запрещено удаляться от места постоянного проживания более чем на один километр, запрещено появляться на улице раньше одиннадцати утра и позже десяти вечера, запрещено употреблять алкогольные напитки, запрещено иметь оружие, запрещено… Даже купить ты сможешь далеко не все, что может купить обладатель зеленой и даже желтой карты.

 Тито, фарцовщик с пятьдесят первой, как–то предлагал ему «перекрасить» карту. Но во–первых запросил он слишком много, а во–вторых, ходят слухи, что последнее время в чипы карт зашивается какая–то новая защита, об которую хакеры пока без толку ломают зубы, так что фальшивые карты срабатывают через раз.

 Короче говоря, у Кита сейчас, похоже, будут неприятности.

 Он быстро прикинул варианты. Но их, собственно, было три: первый — показать карту и тем самым обречь себя на полгода исправработ за нарушение режима благонадежности; второй — рвануть сейчас по набережной и сигануть в реку, но копы наверняка его сфотали перед тем как остановить, так что рано или поздно, даже если его не подстрелят на бегу, вернувшись домой, он будет огорчен; третий, и самый надежный, — дать этим ребятам на лапу. Беда в том, что те жалкие полсотни, что лежат сейчас в кармане, годятся разве что на чаевые.

 А полицейские, кажется, начали терять терпение из–за его слишком долгих размышлений. Он услышал, как у копа, стоящего сзади, щелкнула, расправляясь, телескопическая дубинка. Кит рефлекторно поджал плечи, хотел было обернуться.

 - Не поворачиваться! — прикрикнул стоящий перед ним.

 - Могу я достать карту? — быстро произнес Кит, понимая, что все пропало. — Из кармана.

 - Медленно и двумя пальцами, — благодушно ответил коп, откровенно наслаждаясь своим преимуществом.

 Пришлось достать этот красный кусок пластика с встроенным в него квадратом чипа.

 Стоящий впереди взял паспорт, сунул его в приемник кардридера, потыкал клавиши.

 Еще не поздно было. Пока этот занят, можно быстро вырубить второго и броситься бежать. Убьют, наверное, но чем черт не шутит…

 - Кит Макдауэл, — произнес коп.

 - Да, это я, господин полицейский.

 - Когда вы намерены сменить карту?

 То есть, как это?..

 С чего это он должен ее менять?

 - В каком смысле? — произнес Кит оторопело.

 - Вас извещали о смене статуса благонадежности?

 - Меня?… То есть… Нет, господин полицейский… Я даже не знаю, о чем вы говорите.

 - Сегодня, в восемь часов две минуты, решением комиссии по соблюдению законов и прав, ваш статус изменен на «А». Не позднее, чем через трое суток вы обязаны явиться в любое отделение полиции и получить новую карту.

 И что бы это значило?

 Еще не было такого случая, чтобы кому–то, просто так, за здорово живешь, вернули пониженный статус прежде, чем пройдет три года, десяток экспертиз и пара судов.