Дождь печали
Шрифт:
* * *
С друзьями часто навещали Бориса. Бывало, что выходные сидели подолгу, допоздна. Старались внести какое-то разнообразие, старались отвлечь их, помочь чем – то. Частенько помогал ему переодеться или его перенести с одного места на другое.
Инга, отличница, бросила учёбу. Уговорить пытались, не помогло.
–Я не могу его оставить одного!
У меня на работе была женщина, уборщица. Приятный человек, честный, со спокойным характером. Она согласилась в неделе 4-5 дней после обеда приходить ухаживать за Борисом.
Инга опять показала характер:
– Сама буду ухаживать.
– Инга, если она будет сидеть вечерами с твоим мужем, ты можешь учиться! – я пытался объяснить.
–Нет, Азад, как я, никто не сможет ухаживать, убирать, кормить, одеть.
Конец января был, выходной день. Сидел долго. Болтали обо всём. Пора уходить. В коридоре обувал свои туфли, слышал всхлипы и тихий плач, доносившийся из кухни. Инга плакала. Когда я подходил, она палец приложила к губам: " Тихо! Ничего не говори!" Чтобы он не знал о том, что она плачет.
Работал на линии. Вчера не смог навестить их. Где-то было 10-11 утра. В салон автобуса зашла однокурсница, близкая подруга Инги. Я форточку в салоне открыл, она подошла.
–Привет, сообщу плохие вести: Инга в больнице!
–Как, что случилось?
Оказалось, она на 7-м месяце беременности. Последние дни болела. Вчера увезли в больницу.
–Она звонила вчера мне, в общежитие. Вчера ездила, и утром было там. Вроде, пока тишина. Чуть позже, ещё поеду.
–А что говорили врачи? Что с ребёнком будет?
– Не знаю, может, потеряет, может – нет.
Уходя, добавила:
– Она просила найти тебя и передать об этом. Второй этаж, окно там – то, там – то.
В обеденный перерыв поехал в роддом. Стал напротив окна, звал несколько раз. Она подошла, открыла форточку. Поговорить со второго этажа очень легко, почти рядом. Но мы не могли поговорить. А точнее, я говорил, а она нет.
Словно, статуя.
– Здравствуй, Инга!
– …
–Как ты?
– …
–Что говорит врач?
– …
И я молчал.
Она прижалась к стеклу. Плакала…
Несколько минут молча стояли.
– Мне, когда приехать за тобой, чтобы увести тебя?
– …
– Не плачь! Инга… пожалуйста!
В печальном взгляде было много слов.
– Инга! Прошу тебя…
Эти заплаканные, глубоко печальные глаза говорили со мной, просили что-то…
* * *
После работы поехал к ним домой.
– Знаешь, какая беда случилась у нас? Инга попала в больницу! – сказал Борис.
– Знаю, не переживай. Всё будет хорошо.
– Поехать бы к ней, может что надо?
– Я был у неё. У неё всё хорошо. Её подруга там. Если что надо будет, она сообщит мне.
– Хоть бы у нее все было хорошо со здоровьем! Господи, прошу убереги её! И… ребёнок… Моя последняя надежда!
– Надеемся на лучшее.
Ближе к утру я встал. Пора уходить
– Уходишь? – спросил.
– Ты старайся успокоиться,
поспать маленько. День будет, будем знать всё. Заеду в больницу, и к тебе приеду.– Я буду ждать тебя, Азад! – слабым голосом говорил Борис.
Наступил рассвет, краснела заря. Через пару часов мне опять на линию. А я даже глаз не сомкнул. Молодость стерпит всё!
На попутках добрался до парка. Проверил, подготовил автобус. Пришел к диспетчеру. Хотел попросить отодвинуть мой выезд на путевке на 2-3 часа, чтобы я до работы смог навестить Ингу. Объяснил всю ситуацию. Взял путёвку, выехал.
Больница закрыта ещё, приехал в общежитие. Помылся, побрился. Попил чаю. В 9 поехал в больницу.
– Господи, хоть здесь дай услышать приятные новости! Пожалей их!
Хотел зайти во внутрь, услышал:
– Доброе утро, Азад!
Вчерашняя подруга была, поздоровались.
–Ну что, зайдём, узнаем Бог кого послал? – пошутил я.
– Сильно – то не стоит радоваться. Новости не такие приятные!
–Что случилось? Неужели ещё один удар?
–Она вчера после обеда освободилась. Ребенка нет, не выжил!
– Боже, ну почему беда не приходит одна!!!– эти слова, высказанные мною на азербайджанском языке, отдались эхом, нарушая утреннюю тишину вокруг больницы.
–Она домой поедет. Сейчас забирать будем её, – сказала подруга.
… Инга вышла. Человек, когда – то выделявшийся своей безупречной красотой, своей внутренней силой, сегодня был не узнаваем!
Взял за руки, помог садиться.
– Найди силы в себе, Инга! Тебе нужно жить, – сказал я.
Прижалась ко мне, хотела что-то сказать, слезы не позволяли. "Азад, милый, почему … ты…: " – рыдала… Я выбежал из салона. Мне было трудно стоять рядом с Ингой, я не мог этого вынести!
Подъехали к дому. В подъезде Инга нас остановила:
– Друзья, вы пока уходите. Лучше, я сама скажу ему обо всём.
* * *
В феврале случилось то, чего многие друзья, знакомые боялись. Борис тихо, спокойно ушёл из жизни. Он старался противостоять жестоким ударам судьбы, но не получалось. Мы потеряли друга, товарища.
Проводили в последний путь. Со мной рядом шла 19-летная, под тяжестью испытаний, быстро постаревшая женщина. Шум толпы, сигналы автомашин, которые в последний путь проводили товарища, утопили внутри себя крик её души. Боль, страдание, слезы отражались на лице Инги…
* * *
Инга тяжело переносила смерть мужа, потерю ребёнка. Бывало, молчит часами, не говорит, не отвечает. Кто – то обиделся, кто – то понимал. Она разрывалась внутренним горем, поэтому она не могла быть собеседником. Ей трудно было, и она нуждалась в помощи. Каждый взгляд её, каждый вздох её – это был крик о помощи. Мне невероятно трудно было смотреть на её страдания, больно было мне.
– Нет, Инга, так не пойдет! Возьми себя в руки.
– С собой ничего поделать не могу, Азад!