Дождь в лицо

– - Пошли домой. Надень-ка шляпу, сейчас же.

Андрей надел шляпу. "Плохо; Плохо ему совсем".

– - Что это было, Андрей? Инфразвук?

– - Не знаю. Наверно. Как ты себя чувствуешь?

– - Отменно я себя чувствую.

– - Не врешь?
– - вяло спросил Андрей.

– - Чудак, -- сказала Аленка.
– - Я прекрасно себя чувствую.

– - Посчитай пульс.

– - Брось, ей-богу. Не больше восьмидесяти.

– - Гребем в рукав.

Аленка опустила весло.

– - В какой рукав?

– - К запруде.

– - Никакой запруды. Обедать и спать.

– - Хорошо, -- ватным голосом сказал Андрей. Оставайся обедать, а я пойду к запруде.

– - Ты же помрешь.

Андрей посмотрел на нее и надел черные очки, которые она ненавидела. Лодка повернулась на месте и двинулась к рукаву.

– - Они-то мыслят, и заботятся о будущем, -- бормотал Андрей, -- зато мы думать перестали...
– - Это почему?

– - Сейчас увидишь.

"Ладно, я тебя разговорю", -- подумала Аленка.

– - А почему...
– - она хотела спросить, почему она забеременела здесь, а не дома, в Москве, в тишине и покое.

– - Что -- почему?

– - Каким образом они заботятся о будущем?

– - Пытаясь нас уничтожить.

– - Вот это -- да...
– - сказала Аленка.
– - По-моему, совсем наоборот.

– - Ну, конечно, конечно... Разум -- всегда гуманен... Ты об этом спрашиваешь?

– - Ну, примерно, так.

Андрей, как спросонья, почесал голову под шляпой, вздохнул, и, наконец, посмотрел на Алену сквозь очки.

– - Предположим, это логичный вопрос, если говорить о человеческом разуме. Который, м-м-м, ну, прошел определенную школу эволюции. В какой-то мере логичный. А насчет Клуба -- это зряшный вопрос.

Он опять замолчал, но Алена знала его хорошо, и она уже почувствовала себя в силе -- пирога ходко шла под веслом, и с каждым взмахом дышалось все глубже, и голова становилась яснее.

– - Излагай, -- сказала Алена.
– - Давай, давай, я слушаю.

– - Хорошо. Гуманность -- продукт эволюции, и продукт достаточно поздний. Это ощущение человечества как единого целого, -- сказал Андрей, и Алена увидела, что он готов. Голова заработала.

– - Каждый человек -- член человечества. Но мы едины. Убить человека -значит убить самого себя. Это сущность гуманности.

– - Теория, а?
– - сказала Алена.

Андрей фыркнул -- удовлетворенно:

– - Вот и я про то... Ощущая другого человека как брата своего, мы все равно с охотой его убиваем. За примерами ходить недалеко, -- он кивнул через плечо в сторону деревни.
– - А крокодилов уж ты решительно отказываешься считать братьями меньшими, сколько я тебя ни уговаривал...

– - Сначала ты их уговори, -- сказала Алена.

– - Ну, пока ни один крокодил тебя не скушал... А вот муравьеды очень охотно жрут эцитонов, а мы с точки зрения Клуба очень похожи на муравьедов. Гигантские, бессмысленные, жадные твари... Скажешь, у нас есть орудия? У муравьеда тоже есть, и тоже убийственные -- когти и язык... в метр длиной... Лазим к ним, лазим; Сколько мы уже перебили солдат? Тысячи...

– - Андрюш, ну опять ты за свое... Они же на нас нападают.

– - Лазим, как крокодилы под палаткой, -- не унимался он -- Муравьеда тоже укусами не прогонишь... пока не гукнешь в морду инфразвуком. Гуманность, гуманность... С его точки зрения, -- теперь он кивнул в сторону Клуба -- гуманно было бы оставить его в покое.

Сегодня он мог убедиться, что мы неагрессивные, а?

– - Крокодилы тебя сто раз убеждали... Ну, поглядим, вдруг он действительно что-то поймет.

– - И окажется умнее меня, -- сказала Алена.

– - Ах черт, руки так трясутся... Давай я погребу.

Он греб одним веслом, по-индейски, стоя на колене, лицом к носу пироги. Аленка не видела его лица, но знала, какое оно: отрешенное и вытаращенное: смотрит как будто очень внимательно, но ничего не видит и про себя свистит. Ей приходилось подруливать.

– - Когда ты свистишь про себя, ты воздух не выдуваешь, а втягиваешь, да?
– - спросила она и добавила: -- О, мудрейший!

– - Что?
– - спросил Андрей. Он отрешенно взглянул через плечо и вдруг ухмыльнулся, щеки пошли складками.

– - Я думал, что летучие мыши тоже дают ультразвук. Его ультразвуком не удивишь.

Пирога развернулась, и там, где сидела Алена, теперь был нос. Она сняла пистолет с комбинезона и повернулась вперед. За спиной плескало весло, нос пироги резал застойную воду, как студень. Болото лопалось пивными пузырями -- гнилые коряги, серые столбы москитов над водой, а слева от берега -гигантский фиолетово-розовый цветок. От него тоже пахнет гнилью. И похоже, что впереди -- целое стадо крокодилов.

– - Жутко здесь жить, -- сказала Алена не оборачиваясь.
– - Отвернулась от тебя, и сразу одиночество такое, как Робинзон. А если они не убедились? Еще одна такая атака...

– - Будем осторожней, только и всего, -- сказал Андрей с кормы. Удивительно приятно звучал его рассудительный голос.
– - Атаки будут, ты не сомневайся. Он убежден в своей исключительности, ибо он одинок в своей Вселенной. Таков его эволюционный опыт. Коллектив, необходимый для эволюции разума, он содержит внутри себя, а все внешнее -- враждебно. Высшая гордыня. Сам себе отец, и сын, и любовь... Здорово, да?

– - И жутко.

– - Аленушка, -- позвал Андрей.

– - Что?

– - Тебе страшно? Взаправду?

– - Взаправду, -- сказала Аленка.
– - И противно. Мне было противно -поправилась она.
– - Сейчас ничего.

– - Почему-то трубку он направил на тебя. Потом еще дальнослышанье, -ты слышишь, а я нет.

– - Эх, ты, логик, -- сказала Аленка.
– - Ясно, что трубка целилась на кинокамеру. Камера на штативе -- треногая цапля, которая гуляет с муравьедами. Как будем работать? Он придумывает новые штуки. Предположим, он увеличит дальность действия нового... пугача. Увеличит угол захвата и накроет обоих. Что предпримем?

– - Представления не имею, -- озабоченно сказал Андрей.
– - Аленка, тебе не кажется, что мы спим?

– - Нам бы сейчас третьего... Чтобы стоял с изотопом в сторонке... Пока Клуб не сообразит, зачем он стоит...

Андрей внезапно захохотал:

– - Экспериментальный объект, экспериментирующий над исследователями! Вот дожили! Собрать большую экспедицию, чтобы охранять друг друга от насекомых, а?

– - Тихо...

Алена выстрелила. Поставив ногу на сиденье, она послала две пули в воду.