Дождись меня в нашем саду
Шрифт:
Они подобрались слишком быстро. Но никто не перешёл через круг.
– Работает, – удивлённо прошептала Велга.
Кошки на руках князя и Полепы шипели, вырывались.
Как вдруг словно о невидимую стену ударился утопец. Зарычал, завыл, распахивая пасть. Сзади на него напрыгнул Мистак, схватил и оттащил от круга в темноту.
Пчёлка вцепилась Полепе в плечо, заорала во всю глотку. Холопка завизжала, разжала руки – кошка прыгнула на землю и метнулась прочь от костра.
– Стой!
– Полепа, нет! – закричал Матеуш.
Но девка уже сорвалась
И она упала прямо на линию круга.
– Твою мать, – сплюнул гридень князя.
На короткое мгновение время точно замедлило свой бег.
Вот Полепа, растянувшаяся на земле. Вот соль, стёртая её рукой, разлетевшаяся по песку. Вот дружинники князя с той стороны круга. И утопцы – там же. Здесь, внутри круга, рядом с Велгой остались князь, пёс, кот да слуги.
Но за короткое мгновение, что немыслимо растянулось, всё поменялось.
И Велга не знала, что её охватило.
– Огонь! – Она выхватила головёшку из костра. – Они боятся огня!
– Круг разорван! – раскатился рёв над берегом. – Охраняйте князя.
Но утопцы уже кинулись внутрь. Ничто их больше не останавливало.
Мишка вырвался из рук Велги.
– Нет! Стой! – Она бросилась следом, попыталась схватить, прикрыть.
– Велга…
Хотьжер оказался рядом, отбросил её в сторону. И вскрикнул. Утопец вцепился зубами ему в руку. Велга чудом не выронила головёшку. Она не думала. Действовала. Ткнула утопцу горящим концом в живот. И мертвец зашипел, разжав челюсти.
В стороне завизжал Мишка. Над головой пронёсся меч, на землю упала синяя голова с вываленным языком. Чужие ноги. Огонь. И щенячий пронзительный писк. Велга поползла на четвереньках.
Это было совсем не как в песнях. Неразборчиво. Непонятно. Суматошно. Она даже не успела ощутить страх. Она даже не поняла толком, что произошло. Это была слепота, глухота. Только потом, когда всё затихло, когда Мельця вдруг захлопала в ладоши и зазвенели обереги на её руках, а Велга наконец прижала к груди Мишку, пришёл страх.
Она чуть не умерла. Они все чуть не умерли.
– Мельця, – раздался голос Змая, – князь…
– Его укусили?
Полепа зарыдала в голос, точно Матеуш уже умер. Велга крепче обняла Мишку, окаменела. Если князя не станет, что ей делать? Кто её защитит?
– Нет, он просто вдруг… сам… без сознания.
От костра повалил густой серый дым. И сумерки ещё сильнее сгустились над берегом. Вокруг лежали тела утопцев. Синие, опухшие. Велга представляла русалок красивее, впрочем, быть может, это были вовсе не русалки. Она не разбиралась в таких вещах.
Легко, почти пританцовывая, Мельця подбежала к князю, склонилась над ним.
Разглядеть, что делала чародейка, не получалось. Вид вдруг загородил Хотьжер. Он молча подал руку, Велга не приняла, и он, поджав
губы, схватил её за плечи и поставил на ноги. Мишка выскользнул из объятий и побежал к Змаю.– Ай, мальчик мой, как ты вырос!
Это прозвучало так обыденно, точно они встретились на прогулке по городу, а не только что едва пережили нападение духов Нави.
Велга встряхнула головой и заметила, что платок совсем съехал. И она сердито вовсе сорвала его.
Хотьжер старался даже не смотреть на неё.
– Очень глупо жертвовать своей жизнью ради собаки.
– Не глупо жертвовать жизнью ради члена семьи, – неожиданно резко даже для самой себя огрызнулась Велга. – И это твоя работа – защищать меня.
– Ты права, господица. – Всё так же не глядя в глаза, он поклонился, отошёл в сторону.
Вокруг князя собрались люди.
– Разведите костёр! – послышался решительный голос Мельци. – Мне нужен огонь.
Кто-то из дружинников поспешил выполнить просьбу, кто-то, наоборот, возмутился.
– Ты вообще кто такая?! Я видел, как ты колдовала…
– Что ты говоришь?! – воскликнул Змай, вскинув руки. – Правда видел?!
Мужчины набычились. Ещё разгорячённые после сражения, они все разом обернулись к чародею. Велга кинулась вперёд.
– Это чародеи князя! Он нанял их на службу.
Все оглянулись на неё, замешкались, но всё же медленно, неуверенно расступились, пропуская к князю. И Мельця, звеня шумелками, решительно прошла мимо них к костру.
– Чародеи, говоришь? – процедил Мистак.
Велга даже не взглянула на него.
– Не мешайте чародейке лечить князя. – Голос её звучал слишком жалко, неподходяще для приказа.
Пожалуй, она и сама казалась жалкой. Крохотная, слабая.
В лагере повисла напряжённая тишина. Матеуш оставался без сознания, и никто не знал, кого слушаться. Десятника или невесту князя. Но пока Мистак медлил…
Велга протиснулась вперёд, присела на землю возле Мельци:
– С ним всё в порядке?
– Жить будет. Ослаб. Никто давно не лечил его, – ответила она, даже не взглянув на Велгу.
– Он не мог найти чародея.
– Ещё бы! Какой дурак попрётся на левый берег? Только мы со Змаем. Надеюсь, не пожалею об этом, – вздохнула Мельця, закатывая рукава. Монеты и бубенцы знакомо зазвенели на её запястьях. – Тебе придётся щедро заплатить мне, Буривой.
Пламя костра придавало её смуглому лицу почти зловещее выражение, но на полных губах играла улыбка, а в тёмных, почти чёрных глазах плескалось веселье.
– Ты вернулась только ради этого? Щедрой платы?
– Конечно, – фыркнула Мельця. – Не думаешь же ты… Вильха, – язвительно произнесла она, – что я по тебе соскучилась?
– Думаю, тебе стыдно, что ты хотела мной воспользоваться.
Чародейка криво усмехнулась, тряхнула головой, словно прогоняя лишние мысли. Жарко разгорелся костёр. Смуглые руки Мельцы заплясали в танце, точно пытаясь поймать пламя. Велга не сводила глаз с лица князя. А он – бледный, очень хрупкий, очень слабый, совсем как она, – вдруг открыл глаза.