Дожинки любви

Живешь, живешь, будто приноравливаешься к вечности.

Психоанализ раскапывает муравейник грехов, и выпускает грехи строить новый муравейник.

Степь, чернозем, – вот кому в тягость плодородие.

Наше прошлое – самообман, закончившийся реальностью.

Себя вышучивать – полезно, других – накладно.

Мысль освещает биологические потемки сознания.

Прошлое заискивает перед золотым головастиком будущего, а потом лягушке устраивает сцены ревности устраивает у разбитого корыта. Мстительность – ад души, там-то будут сведены счеты невозможные при жизни.

Молодость – вот весь смысл жизни.

Ум состарит женщину скорее, чем возраст.

Нас слушают, когда нет других неприятностей.

Смех – судорога страха перед своеволием честолюбия.

Почитание традиционных ценностей демократии – кукиш в кармане истеблишмента.

По Дарвину Греческие Боги предки обезьян, если они стали людьми, чтобы сделать Богов потомками обезьян.

Природа благословляет конкуренцию, цивилизация – мошенничество.

Ночь покровительствует влюбленным, крысам и ворам.

Судьба – архив, а вела себя как путеводитель.

Ложь – газон, правда газонокосилка.

Некролог – рекомендация на Тот Свет.

Знает душечка ушами, мыслит языком Предопределение выкручивает руки будущему, а то и по шеям.

Слово дите смышленое, и правде угодит, и соврать не откажется.

Образование обтесывает гранит невежества лишь для нужд тротуара.

Ну, почему написанное пером нужно вырубать топором, когда проще вытереть половой тряпкой.

Когда ум ставит точку, мысль ловит гром оваций.

Натерпевшись от беспощадной справедливости разума, душа плачет на груди беспринципно снисходительной глупости.

Беда, если Слово забудет мысль еще до того, как язык сориентируется в общественном мнении идиотов.

И за семью печатями хранится немало первоклассной дурости.

Будущие открытия хранятся в каждой из нас голове, но достаются тем, кто скорее об этом догадается.

Я – самая большая моя неприятность для приятного во всех отношениях Всевышнего.

Жизнь – супермаркет, где бродит божье недоразумение в поисках скидки на жратву, и при случае подворовывает.

Знания побили невежество, и остались наедине с собой, с этой мокрой курицей.

Ребенок смотрит на мир наивными глазами счастливого бескорыстия, взрослый – глазами жулика, полными ненависти к безмозглой наивности закона и его подельников.

Деньги в аду запрещены, блатные преферансисты бьют проигравшего дьявола по морде колодой карт.

Искусство гарнир к мясу попсы.

Жизнь – паломник, годами петляет меду Богом и Чертом, чтобы поклониться начальнику кладбища и успокоиться в престижном месте, поближе к базару.

Живопись – жажда знаменитости, размазанная по холсту.

Жизнь выслуживается перед смертью, чтобы получить клочок земли в вечное пользование бесплатно.

Песня затыкает в словах пробелы ума, следы дезертировавших мыслей.

Молодость не стареет, этим занимается старость.

Мудрость не вечна, склероз всегда готов заменить ее на вахте в парадном глупости.

Лучше украсть зубную щетку, чем получить по зубам от охранника, еще лучше – украсть магазин, чем всю жизнь кормить охранника.

Эволюция вынудила обезьян-вегетарианцев отказаться от хвоста, даже от волос на морде и мозгах, но приучила есть мясо, а если кто из сородичей зазевается на красоты девственной природы, то и сородича.

Ум- сок мысли, ее кнутом воли принуждаем баловать престижными выделениями, ядовитыми для невежд.

Близорукость глаз от скромности близорукого ума, нацепляющего очки, чтобы утаить свою дальнозоркость.

Страсть к уюту – реликтовое воспоминание доисторического животного о безопасности личной темной пещеры среди дебрей, где шастают голодные сородичи-каннибалы, в поисках причины объявить его зажравшимся эгоистом, и зажарить всей общиной на ритуальном костре во имя общественной безопасности.

Вегетарианство преждевременная старость зубов.

Радость, после своего обжорства, оставляет грязные скатерти, селедочные скелеты и протухший салат оливье. Несчастье – скудная трапеза в ожидании обжорства положенной, по справедливости, радости.

Государство – свобода власти делать меня козлом отпущения за свои грехи.

Знания – чужие следы, где вы объявляете себя первооткрывателем.

Какое наслаждение поносить суждения глупца, увлечешься и забываешь, что повторяешь его бред, позаимствованный у тебя.

Молчание сохраняет тайны только от себя самого.

Государство – границы на каждом шагу.

Пользы от разума никакой. Куда ни сунется, обязательно кого-нибудь из придурков затопчет и не заметит.

Дураки перевелись, и мир окоченел от самовлюбленности.

Берегись себя, как самого близкого, самого желанного недруга.

Некомпетентность – стимул выжить компетентность, засидевшуюся в кресле, предназначенном некомпетентности.

Ум отличается от интеллекта светскими манерами.

Ум – породистый разум, его достижениям присущ хороший вкус, даже интеллигентный эстетизм, у интеллекта хамоватые замашки неотесанной деревенщины, даже несомненные его достижения отдают вульгарностью выскочки.

Интеллект – наглец, это он шагает к цели по головам умных эстетов мысли.

Глупость – осел, на котором мудрость выезжает собирать дань для собственной славы.

Дурашка повторяет чужие истины, пока они не станут достоянием внимающего им дурака.

Глупость рангом выше дурака.

Самое во мне пикантное другие осуждают как грех, по себе зная, как я натерпелся от него.

Секреты – глупость, считающая себя умнее, кого боится.

Образец пышного слога. Классическая интеллигентность несет в себе много культурного лишнего из хорошей прозы и поэзии, не актуального для целей честолюбия, но ничто так щедро не вознаграждает ум в минуты отдыха от интеллектуального труда отложенной до этой поры роскошью переживания эстетических тонкостей, не подвластных времени, бесцеремонно стирающего искусственную позолоту недолговечной славы.