Дозвониться до небес
Шрифт:
Когда Борька все-таки поверил в чудо, Арсений чуть не пошел на попятный. Он сообразил, что в его нынешнем доме ошиваются вполне реальные мерзкие гости. И теперь ему просто некуда сбежать.
– Ты не передумаешь? – Борька вцепился в ключи и улыбался недоверчивой детской улыбкой.
– Нет. Я пошел. Дела.
Не помня себя от счастья, Борька кинулся обнимать друга. И слегка помял ему бока.
– Так и знала. Голубки, – ядовито заметила одна из старух.
– Милуются, жополизы, – поддержала ее другая.
«Толпа
– «Король и шут»?
– Ну да. Вчера наслушался.
– А этот волосы отрастил, девочку изображает, – старухи не прекращали соревноваться в остроумии. – Я сразу заметила, как он жопой вертит.
– Злые вы, – любезно сообщил Арсений. – Злые и несправедливые.
Старухи вытянули морщинистые шеи, прислушиваясь.
– Наговариваете на меня. Уйду я от вас, – в его голосе слышались горечь и вселенская печаль незаслуженно оклеветанного человека.
– Ишь, педик, как складно поет, – реплика бабки в синем берете была воспринята со злорадным энтузиазмом.
Борька подошел к скамейке поближе. Старухи ехидно заухмылялись, зная, что они кого хочешь обосрут и не устанут. Только одна выглядела робкой и смущенной. Либо была глухая, как утюг, либо родилась в Питере и до сих пор не забыла об этом. Борька к ней обращаться не стал, он выбрал ту, что руководила этим паноптикумом.
– Ты, ветошь старперская! Грибок ногтевой. Жучиха короедная…
Борька окинул пылающим взором остальных старух, которые как одна наклонили головы вбок, отчего смотрелись словно шеренга вопросительных знаков.
– Своих мужиков в гроб загнали и радуетесь? Уважайте древность. Как же! Арс, они реально угробили своих мужиков! Это не старухи, а похоронная команда! А ты что пасть раззявила? Рот свой поганый закрой. Расселись тут, как говно на именинах. По кладбищу соскучились? Пуделя поганые!
– Ты что? – Арсения поразило внезапное Борькино перевоплощение.
– Раз я сваливаю из этой дыры – могу говорить все, что думаю! Знаешь, как наболело? Накопилось – аж из ушей лезет. У, рожи, как у Сталина жопа. Смотри – рыла воротят. Глазками своими линялыми хлопают. Такие милые девочки-припевочки! Эльфы! – выкрикнул он, напоследок высунув длинный язык.
Старухи дружно отшатнулись, отчего крайняя слева грохнулась наземь, показав обществу сиреневые панталоны по колено. Кряхтя и поскрипывая, она барахталась, но подруги не спешили прийти ей на помощь. Для них падение было частью события. Про которое они насплетничаются вдоволь.
Сердобольный Арсений протянул невезучей старухе руку и усадил на насиженное место.
– Убивают! – пронзительно заорала она из благодарности.
В каком-то из окон громко хлопнула форточка.
– Сейчас ментуру вызовут, – предчувствуя неприятности, сообразил Борька.
Арсений пришел в себя и засобирался домой.
– Ты, брат, прости, но я пошел. Ты давай сваливай
прямо сегодня, а то эти пехотинцы тебя порвут, как тузик грелку.Борька оценил юмор – бабки были поголовно в беретах.
В маршрутке было пусто и вонюче. Арсений почти задремал, когда автобус заскрежетал и выскочил на встречную полосу. Едва не впилившись в красную морду грузовика. Не понимая ни слова из воплей водителя, Арсений, потирая ушибленный лоб, вышел на свободу. Грузовик уехал, даже не притормозив.
– Ты видэл, чето он сделал? – размахивая руками, возмущался водитель маршрутки.
– Мудак ты, дядя, хоть и горец.
Плюнув, Арсений решил добраться до дома пешком. Прошел мимо того места, где когда-то встретил Олю. Нарвал букетик цветов и положил у столба. В голову лезли мысли о смерти. Въедливые, как кислота.
– Вот так помрешь и не узнаешь, зачем жил на свете.
Постояв еще немного, Арсений вспомнил родителей, бабку, Олю. Нет сомнений – он боялся смерти. Он даже названия смертельных болезней старался не вспоминать. Что за хрень придумала природа? Кому нужны болезни, страдания и сама смерть? Правильно – никому. Арсений собрался с духом, достал трубку, набрал тот самый номер и произнес:
– Хочу жить вечно.
Обозвав себя идиотом, позвонил снова:
– Хочу никогда не болеть.
Его заколотило от ужаса.
– Хочу быть психически здоровым!
Теперь истерика приняла неконтролируемый характер. Он набирал номер раз за разом.
– Никаких травм!
– Никаких похорон заживо!
– Никаких ограничений свободы!
– Не стареть!
Он буквально свалился на траву и взвыл. Потом начал хихикать, пока не расхохотался до слез.
– Я бы не удивился, если бы мне там ответили. И даже знаю как.
Картина виделась такая. Стол. Телефон. Бог. Озверевший до состояния Сатаны. Орет в трубку:
– Пошел ты нах, дебил!
К штанам Арсения приклеилась обертка от чупа-чупса, вызвав новый приступ хохота.
– Мальчик, не хочешь прокатиться? – спросил вежливый мужской голос.
Истерика Арсения продолжалась.
– Я хренов чупа-чупс! Я полный мудак. Я бог! – с трудом выговаривал он сквозь смех.
Из машины высунулось заинтересованное богом лицо. Сочувственно поморгало глазами.
– Бедный мальчик.
Машина уехала. Это было очень правильно и хорошо.
Арсений вытер глаза и начал икать. Пару раз начинал смеяться снова, но веселье постепенно испарилось. Он не помнил, чего наорал в трубку и как дальше жить. Тем более – если вечно, но непонятно зачем.
«Надо было ума себе пожелать», – запоздало подумал он.
Встал. Как ни отряхивайся – все равно грязный.
В доме его ждали Миша с Машей. Усевшись за обеденный стол, они сосредоточенно резались в карты.
– Скиталец наш вернулся, – заметил Миша, подбрасывая Маше еще пару шестерок.