Драгоценности Медичи

– Смотри-ка, – заметил Тед, – он взял с собой супругов Швоб! Обычно они добираются сами, на своей яхте. А вот девушку я не знаю... Это не их дочь, у них детей нет...

Действительно, вторая женщина выглядела намного моложе миссис Швоб, хотя обе были одеты, в соответствии с модой и сезоном, в светлые шелковые платья – голубое у первой, сиреневое у второй, а также в соломенные шляпки. Со своей стороны, мужчины были в белых брюках и морских блейзерах. Сорочки не были крахмальными, но зато наличествовали галстуки цветов яхт-клуба.

Все четверо, похоже, пребывали в прекрасном настроении. Риччи и чета Швоб оказывали усиленные знаки внимания своей младшей спутнице, которая отчасти походила на королеву в окружении придворных, но королеву очень изящную и грациозную.

– Восхитительное создание! – произнес Тед, внезапно воодушевившись. – Мне не терпится узнать, кто она такая...

Альдо не ответил: ему казалось, будто он видит кошмарный сон. Поверить в это было нельзя, и, пока группа направлялась к «Роллс-Ройсу», дверцу которого камердинер держал открытой, он буквально пожирал глазами молодую особу. Быстрым жестом она сняла шляпку и рассмеялась, когда морской ветер растрепал ее великолепные светлые волосы с рыжеватым венецианским отливом. И Альдо понял, что не ошибся, хотя этот опенок едва не сбил его с толку. Тонкий силуэт, длинные стройные ноги, танцующая походка, по-английски свежий цвет красивого лица с ямочками, голубые глаза – возможно, чуть более темные, чем помнилось ему, но, вероятно, это было следствием искусного макияжа! – могли принадлежать только одной женщине, которую он вряд ли сумел бы забыть, даже если бы прожил тысячу лет. Женщине, ворвавшейся в его жизнь в «Восточном экспрессе», из которого она на его глазах в одно прекрасное утро сошла в Стамбуле под руку с Адальбером. С той поры у него накопилась масса причин для ненависти к ней, но он хорошо знал, на что она способна, и испытывал чувство – чрезвычайно приятное! – что развитие ее отношений с Риччи сулит самые неожиданные сюрпризы.

Тем временем невероятно возбужденный Моос, проводив взглядом автомобиль, увозивший молодую женщину и ее спутников, вернулся к грузовичку. Заняв свое водительское место, он доверительно сказал Морозини:

– Сегодня же вечером я узнаю, как ее зовут. Мне достаточно послать миссис Швоб пирог с устрицами или парочку омаров по случаю возвращения.

– И часто это с вами случается? – спросил Альдо с искренним изумлением.

– Что именно?

– Удар молнии при виде совершенно незнакомой женщины? Она очаровательна, не спорю, но впадать в такой раж...

Тед пожал своими широкими плечами и свирепо нажал на педаль сцепления:

– Уж так я устроен! Если девушка мне нравится, я пойду на что угодно, чтобы ею овладеть. Вы понимаете теперь, почему я не женат, однако ради этой я бы отправился на край света вплавь. Она такая, такая...

В своем энтузиазме Моос не находил слов. Он сильно покраснел, глаза его метали молнии, и Альдо подумал, что недурно было бы устроить ему холодный душ, как это делается при тепловом ударе. Например, рассказать, что, когда он сам впервые повстречал прекрасную незнакомку, она называла себя Хилари Доусон, хотя полиция всей Европы знала эту виртуозную воровку международного класса под прозвищем Марго-Пирожок.

Не успев достаточно изучить характер хозяина таверны и не зная, как тот воспримет откровения такого сорта, Морозини посчитал более разумным оставить эту информацию при себе и спросил только:

– А вас не смущает, что она явилась сюда вместе с Риччи и приходится ему неизвестно кем? Быть может, она его любовница?

– Вы бредите? Такая девушка и с этим?! Вообразить подобное может только извращенный ум.

Тут он явно переборщил. Альдо перешел в наступление:

– Как выглядели погибшие невесты Риччи? Они были дурнушками?

– О нет! Но...

– Никаких «но»: этот человек достаточно богат, чтобы купить любую понравившуюся ему женщину.

– Только не эту! – возмущенно воскликнул Тед. – Я готов признать, что у него куча денег и этим он может прельстить многих, но женщина такого типа, с таким взглядом, с такой улыбкой никогда не отдастся подобному типу, пусть даже он купается в золоте. Она примет от него лишь знаки внимания и восхищения, не больше! Я готов руку положить в огонь!

Альдо хотел было сказать, что эдак можно запросто лишиться руки, но решил промолчать. Он знал, что Хилари – ведь ему она была известна именно под этим именем – умеет обольщать. Он помнил, какой вздор нес Адальбер в течение нескольких месяцев, однако этот американец бил все рекорды! Впрочем, кое-что все же нужно было сказать:

– Несмотря ни на что, вы правы, что привлекли мое внимание к этой теме! Бедняжка явно не знает, с каким подонком имеет дело! За ней нужно внимательно присматривать, чтобы вовремя прийти на помощь, если в том возникнет необходимость.

В это мгновение пикап подкатил к «Белой Лошади», и Тед врезал по тормозам с такой силой, что шины завизжали. Потом он с широкой улыбкой повернулся к своему пассажиру:

– Уверен, что сегодняшний день станет вехой в моей жизни, так что стоит отметить его белым камнем!

– Ну, раз вы так говорите! И что же вы намерены делать? Разжечь праздничный огонь?

Широкая лапа американца с грубоватой сердечностью хлопнула по аристократической спине гостя:

– Пока еще рановато! Посмотрим, что будет дальше. Я уже угощал вас старинным ромом, который гнали во времена работорговли? Ручаюсь, ничего подобного вы еще не пробовали!

Глава IX БЕГЛЕЦ

Миссис Адела Швоб действительно очень любила пирог с устрицами, ибо Тед, вернувшись с виллы «Оукс», куда лично доставил фирменный пирог, излучал удовлетворение всеми порами кожи. Он не только узнал имя своей красавицы, но и видел ее! И она с ним заговорила. И даже улыбнулась ему, когда Адела представила их друг другу со словами, что он не только представитель здешнего старого дворянства и хранитель кулинарных традиций острова, но также владелец дома, обладающего двойным преимуществом: это исторический памятник и одновременно место для общения, которых в наше время почти уже и не осталось. Она добавила даже, что в некотором смысле его можно назвать живой памятью Ньюпорта.

– Ее зовут Мэри Форсайт, – блаженно выдохнул влюбленный. – Она англичанка из прекрасной семьи, которую Швобы знают с давних пор, и приехала в Нью-Йорк, чтобы принять наконец их приглашение провести здесь сезон. Уверен, она станет здесь королевой. Вы не представляете, насколько она хороша! Мужчины начнут драться из-за нее...

– Если это будет кулачный бой, у вас есть все шансы, – раздраженно бросил Морозини, – однако со шпагой и пистолетом вы не смотритесь. А какую роль играет Риччи?

– Он? Да никакой! Просто Мэри и ее друзья приняли его приглашение, иными словами, он предоставил свою яхту с целью прокатить их.

– Как и вас тоже, кстати говоря! Слушайте, Тед Моос, чего вы намерены добиться? Брака? После того, как уложите наповал всех предполагаемых конкурентов?

– Почему бы и нет? – обиженно сказал хозяин таверны. – Разве для нее это плохая партия? Я богат и, хоть не принадлежу к высшему обществу, зато являюсь частью истории, говоря словами миссис Швоб. Разве не мы, потомки первых колонистов, представляем собой истинную знать Соединенных Штатов?

– Это не подлежит сомнению, – примирительно сказал Альдо. – Что ж, мне остается пожелать вам удачи, друг мой! Я искренне желаю, чтобы ваши желания осуществились.

Завершив ужин и оставив Теда предаваться мечтам, Альдо вышел пройтись, прежде чем вернуться в свою приятную спальню, окна которой выходили в сад с цветущими ломоносами и штокрозами. Ночь не только согнала с неба солнце, но и принесла мелкий, едва осязаемый, но упорный и монотонный дождь, похожий на те, что идут в Венеции ранней весной. И стало почти холодно. Это не смутило любителя одиноких прогулок: зайдя к себе за непромокаемым плащом, он спустился в гавань, где все лавки уже закрылись, а зеваки и отдыхающие разошлись по домам. Порт словно бы обрел свою суть, и редкие светящиеся вывески не могли соперничать с маленьким маяком, чей луч скользил по черным водам бухты.