Драгоценности солнца

Но как же не хотелось всем этим заниматься! Воздух был таким ласковым, а легкий, прохладный ветерок так приятно бодрил, развеивая остатки вчерашней усталости, что Джуд решительно побрела по траве, восторженно глядя по сторонам, пока ее туфли не промокли насквозь.

Как ей и представлялось накануне, она словно соскользнула в прекрасное художественное полотно, оживленное трепетаньем листьев, трелями птиц, ароматами мокрой травы, а потому вздрогнула от неожиданности, увидев дом за живой изгородью почти у самой дороги, причем дом не совсем обычный. Как живое существо, он тянулся во все стороны, будто по собственному капризу прирастая новыми частями и спереди, и сзади, и с одного боку, и с другого. И, как ни странно, получилось удивительное сочетание камня и дерева, выступов и навесов, окаймленное изобилием цветов. Позади дома за садом стоял сарай — бабуля назвала бы его хижиной, — в котором теснились, явно не умещаясь внутри и вываливаясь в распахнутые двери, какие-то инструменты и механизмы.

На подъездной дорожке скучал автомобиль грязно-серого цвета, выглядевший так, словно сошел с заводского конвейера задолго до рождения Джуд.

Рядом с домом в пятне солнечного света спала или делала вид, что спала, во всяком случае, лежала на спине совершенно неподвижно, как сбитое на дороге животное, огромная рыжая собака.

Жилище О'Тулов? Пожалуй, решила Джуд, когда из задней двери с корзиной выстиранного белья вышла женщина, ослепительно-рыжая, как Бренна, но крепкая и широкобедрая. Именно такой могла быть женщина, выносившая и родившая пятерых детей. Собака очнулась, перекатилась на бок и приветствовала прошедшую к бельевой веревке хозяйку парой ударов хвоста по земле.

Джуд вдруг поняла, что никогда прежде не видела, как развешивают во дворе белье — в центре Чикаго ничего подобного не делали даже самые самоотверженные домохозяйки, — и этот процесс показался ей бездумным, а потому умиротворяющим. Женщина вынимала из кармана фартука и совала в рот прищепки, брала в руки наволочку, встряхивала, закрепляла один конец, затем доставала следующую вещь, снова встряхивала и скрепляла со вторым концом предыдущей, неспешно продвигаясь вдоль веревки.

Завораживающее зрелище.

Корзина постепенно пустела, а развешенное белье раздувалось и хлопало на ветру.

«Еще одна часть моей картины, — подумала Джуд. — Под названием «Фермерская жена».

Когда корзина совсем опустела, женщина повернулась к другой веревке, сняла и сложила высохшее белье, подхватила на бедро полную корзину и направилась к дому. Собака потрусила следом.

Приятные утренние заботы. А вечером, когда все вернутся домой, в комнаты просочатся аппетитные ароматы стоявшего на плите ужина — рагу или жаркого с картошкой, потемневшей от мясного соуса. Семейство рассядется за большим столом, заставленным трогательно разномастными мисками и тарелками, зазвучат разговоры о прожитом дне и смех, и кое-кто украдкой будет подсовывать лакомые кусочки собаке, спрятавшейся под столом и выпрашивающей угощение.

Наверное, уютно жить в большой семье. Нет, конечно, и в маленьких семьях нет ничего плохого, виновато подумала Джуд. В том, что ты единственный ребенок, имеются свои преимущества. Единственному ребенку обеспечено полное родительское внимание. Может, чересчур много внимания, шепнул внутренний голосок.

Джуд отмахнулась от ехидного замечания и решила вернуться в коттедж, чтобы совершить что-нибудь полезное. Первым делом она позвонила домой и, учитывая разницу во времени, поймала родителей как раз перед уходом на работу. Чувство вины блудная дочь заглушила счастливой болтовней, сообщила, что отлично отдохнула, с удовольствием прогулялась и с нетерпением предвкушает новые впечатления.

Джуд прекрасно знала, что родители считают ее внезапный отъезд в Ирландию неким экспериментом, кратковременным отклонением от главного жизненного пути, и пока не развеивала их заблуждений. Несколько облегчало ее совесть то, что родители не возражали. Они были просто озадачены. А она ничего не могла объяснить ни им, ни самой себе.

С мыслями о семейных отношениях Джуд набрала еще один номер. Вот кому не требовались никакие объяснения, так это бабушке Мюррей — она просто понимала. С более легким сердцем Джуд пересказала бабуле все детали путешествия, поделилась впечатлениями и восторгами по поводу коттеджа, одновременно заваривая себе чай и готовя сэндвич.

— Я только что прогулялась. — Плечом прижимая телефон к уху, Джуд поставила свой нехитрый завтрак на кухонный стол. — Руины и башню я видела издали. На днях обязательно посмотрю поближе.

— Там прекрасно, — откликнулась бабушка, — и так много можно почувствовать.

— Мне очень интересны надписи и фриз из ложных арок, но так далеко я сегодня не забиралась. Я видела соседский дом. Должно быть, это дом О'Тулов.

— Ах, Майкл О'Тул. Я помню его совсем парнишкой. Веселый Мик так улыбался, что мог заворожить любую девчонку. Он женился на хорошенькой Молли Логан, и у них родилось пять девочек. Та, с которой ты познакомилась, Бренна, вроде бы самая старшая. Как она поживает, красотка Молли?

— О, я не подошла к ней. Она была занята — развешивала белье.

— Джуд Фрэнсис, в тех местах никто не бывает слишком занят для знакомства. Когда в следующий раз пойдешь гулять, обязательно зайди и окажи уважение Молли О'Тул.

— Хорошо. Да, бабуль, — Джуд улыбнулась, прихлебывая чай. — Ты не говорила, что в коттедже водится привидение.

— Еще как говорила. Неужели ты не слушала аудиозаписи и не читала мои письма?

— Нет, пока еще нет.

— И теперь ты думаешь: вот опять я пристаю к тебе со своими фантазиями. Обязательно все прочитай и послушай. Там есть история Красавицы Гвен и ее возлюбленного эльфа.

— Возлюбленного эльфа?

— Так гласит легенда. Коттедж построен на Эльфийском холме. Дворец эльфов как раз под холмом. Красавица Гвен ждет возлюбленного и тоскует по нему, потому что отвергла свое счастье, повинуясь здравому смыслу, а он потерял свое счастье из-за собственной гордости.

— Как печально, — прошептала Джуд.

— Ну, что верно, то верно. И все же этот холм — хорошее место, чтобы прислушаться к своим сердечным желаниям. Обязательно загляни в свое сердце.

— Пока я просто ищу покоя.

— Отдыхай столько, сколько понадобится, гуляй. Там полно чудесных мест. Только не тяни слишком долго. Мир велик, а жизнь гораздо короче, чем тебе кажется.

— Бабуля, почему ты не хочешь сюда приехать и пожить со мной?

— О, я приеду, но пока твое время. Не трать его понапрасну. Ты хорошая девочка, Джуд, но ты вовсе не должна быть хорошей все время.

— Ты всегда мне так говоришь. А вдруг я закручу роман с каким-нибудь ирландским красавчиком-повесой?!

— Это тебе нисколечко не повредило бы. Пожалуйста, дорогая, положи от меня цветы на могилу кузины Мод. И скажи ей, что я обязательно навещу ее, как только смогу.

— Хорошо. Я люблю тебя, бабуля.

Джуд ошеломленно уставилась на часы. Куда подевалось время? Она же собиралась сделать что-то полезное, хотела повозиться с цветами, сорвать немного, сколько поместится в высокую синюю бутылку, обнаруженную в гостиной, и еще в одну поменьше — граненую, из зеленого стекла. Подходящей вазы в домике пока не нашлось. А потом было так весело сидеть на крылечке, собирать букеты. Жаль только, что она не знает названий цветов. Так подевалось куда-то еще почти полдня.