Драгоценный враг из клана Золотого Дракона

— Спасибо, глава!

Когда он исчез, я поняла, что есть только один выход: забраться в какую-нибудь горячую лохань и запретить кому-либо входить сюда из-за купания. А в воде и поспать можно.

Но до лохани так и не дошло.

Чэнь-Чэнь притащил другой обед. Клубни, похожие на картошку, неплохо зашли, рисовые шарики тоже понравились. Как только заикнулась о купании, снова явился Вэй Цзин.

— Давайте, это будет последнее посещение на сегодня? — раздраженно бросила я. — Пораньше лягу спать.

Чэнь-Чэнь кивнул и испарился, а Вэй Цзин — суровый и до ужаса противный — подошел к креслу вплотную, заглядывая мне в глаза.

— Глава… — начал он, но вдруг замолчал, словно сомневаясь, однако потом всё равно собрался с мыслями и продолжил: — На вас лица нет. Давайте выпьем, и вам полегчает. Рисовая настойка — ваша любимая — поднимет даже из гроба…

Я едва заметно скривилась. Только алкоголя мне и не хватало. Нет уж, увольте, не люблю его. Потом жуткое похмелье…

— Спасибо, конечно, но у меня сегодня не то настроение… — начала я, но командир вдруг поменялся в лице. Его глаза странно вспыхнули, а я испуганно замолчала. Опять что-то не то сморозила? Мне же казалось, что Мингли с этим типом в дружеских отношениях, вот и ответила по-свойски…

В тот же миг Вэй Цзин сорвался с места, навалился сверху и сжал на моем горле свои каменные ручищи. Я в ужасе захрипела, а он яростно произнес:

— Ты не Мингли Сюань! Кто ты такой???

Глава 13

Противостояние с командиром и его последствия…

Блин, ну что за манера пережимать горло и при этом задавать вопросы? Я же даже вдохнуть не могу, не то, что ответить!

Начала всеми силами вырываться из хватки, отчего сумасшедший командир только сильнее придушил меня. В отчаянии мысленно завопила к моим маленьким духам, а они взволнованно запищали:

— Просто оттолкните его энергией ци. У вас её в преизбытке.

Ци? Какое еще ци??? И как это работает??? Нет, ну что за жизнь???

Мысленно взвыла, а потом почувствовала, как внутри рождается яростное отчаяние. Или же отчаянная ярость. Да, пожалуй, второе.

Ну я тебе сейчас задам, остолоп несчастный! Глупый цепной пес!

Кляня командира за непроходимую глупость и неспособность действовать более осмотрительно, я инстинктивно напряглась всем телом, уперлась руками в грудь Вэй Цзина и… оттолкнула его.

Мне показалось, что из моих рук вырвалось что-то мощное и горячее, отчего командир, словно пушинка, отлетел далеко назад и ударился спиной о противоположную кирпичную стену. Со стоном сполз вниз, схватился растопыренными пальцами за грудь, но тут же попытался подняться, берясь за рукоятку своего меча.

Я жадно хватала ртом воздух, чувствуя, как страшно саднит горло. Но ярость, бушевавшая внутри, позволяла это игнорировать. Видя, что командир не собирается отступать, я вся затряслась, и вдруг… в руке материализовался Моцзянь, словно я его позвала, а он меня услышал. Острое лезвие блеснуло во свете лампад смертельно опасным блеском, и в тот же миг Вэй Цзин переменился в лице.

— Моцзянь… — прошептал он неверяще, и его решимость идти против меня моментально испарилась.

Он был настолько шокирован, что я могла бы без проблем порубать его в капусту, но гнев мой начал тут же стихать, сменяясь болью в шее.

— Ты вы… так вы… — бормотал Вэй Цзин ошарашенно, переводя взгляд с меча на мое лицо и обратно… — Этого не может быть! Вы ведь не глава Сюань, но Моцзянь слушает вас…

— С чего ты взял, что я не глава? — процедила раздражённо. — Совсем ослеп???

Было заметно, что внутри командира происходит безумная борьба. Пару раз он порывался бухнуться на колени и отвесить мне покаянный поклон, но какая-то мысль удерживала его на месте. Он стал наглядным пособием того, как человека рвёт на части когнитивный диссонанс* (* состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений).

Наконец он неглубоко поклонился и замер в такой позе, говоря:

— Простите! Объясните мне, пожалуйста, что происходит?

И вот тут-то я задумалась: а не стоит ли мне заиметь союзника в новом мире? Одной тяжело, с каждым приходится притворяться. Командир кажется верным человеком, хоть и немного фанатичным в своей верности и подозрительности. Но ведь это означает, что он будет отличным товарищем, не так ли? И я смогу дождаться возвращения Мингли, дай Бог, чтобы он вообще возвратился!

— Ладно, ответь мне на два вопроса, Вэй Цзин, — начала я суровым тоном, не желая смягчаться и выбывать из нужного образа. — Ты знал, что я подписал документы своей кровью пару часов назад?

— Знал, — подтвердил командир.

— Тебя что-то насторожило в этом вопросе?

— Нет, ничего…

— Значит… подписывал документы твой глава, не так ли?

— Видимо, так… — голос Вэй Цзина звучал бесстрастно, но слишком тихо для такого резкого и порывистого человека.

— Так какого черта… то есть какого демона ты набросился на меня сейчас и обозвал ненастоящим главой??? — я не сдержала упрека. — Разве моя подпись не является доказательством, что глава настоящий???

— Кровь можно принести в сосуде… — проговорил командир, не поднимая глаз, но я почувствовала в его тоне напряжение.

Ага, нашел-таки аргумент, Фома неверующий. Впрочем… с иного ракурса он даже молодец. Сумел раскусить меня почти сразу, в то время как другие так ничего до сих пор и не поняли.

— Ладно, — выдохнула я уже более миролюбиво. — Я кое-что расскажу тебе, то есть… покажу.

Отложила Моцзянь в сторону и начала развязывать пояс на ханьфу. Вэй Цзин позволил себе посмотреть на меня и… замер, вмиг побледнев.

Я избавилась от пояса и начала распахивать одеяние, рассудив, что словами его убедить будет трудно. Лучше пусть просто увидит настоящую меня.

Нет, никакого стриптиза! Я просто сниму верхнее одеяние. Именно на нем находится артефакт иллюзии. А под ним у меня всё равно местное нижнее белье, точнее, пуританского вида нательная пижама, которая прикрывает не просто стратегические места, а абсолютно всё.

Именно поэтому я чувствовала себя совершенно уверенно, рывком сбрасывая с себя ханьфу и представая перед командиром в этой «пижаме».

Иллюзия тотчас же рассеялась, возвратив моей внешности более изящные изгибы, узкие плечи, столь похожее на Мингли, но всё же мое лицо.

Выпрямилась и посмотрела на Вэй Цзина с вызовом. Мол, ну что скажешь???

Честно говоря, выражение его лица меня… удивило. Узкие миндалевидные глаза стали почти круглыми, рот приоткрылся, а щеки парня начали наливаться таким густым румянцем, словно он с утра перепил чего-то крепкого. Я недоуменно оглядела себя. Чего это он? У меня же ничего не просвечивает, ткань «пижамы» плотная и лишь слегка очерчивает скромные холмики груди…