Драко

«ЖЕРТВУЙ! ВО ИМЯ БОГА И ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!»

Некоторые дети плакали. Кто-то молился. Кто-то буйствовал. Тех, кто буянил, связывали. Позднее Жак понял, что именно этот Черный Корабль нес на себе намного больше индивидуалистов с недавно обращенных в имперскую веру миров, чем все остальные подобные корабли. Но всё же большинство хранили холодное спокойствие и даже принимали горячее соучастие в уготованной им судьбе; таких превозносили. Благочестивая преданность крайне желательна при жертве души.

Смерть ледяной рукой сжимала сердце Жака. В душе он торговался с судьбой, обещая посвятить свою жизнь без остатка служению Империуму — если только ему позволят это сделать.

Он всё еще хорошо помнил данную ему отсрочку и досаду на себя за то, что не смог предвидеть её.

— Ты можешь скрыть свой свет, парень, — говорил ему страдающий зобом служитель почти с уважением. — И без всякой тренировки. Это очень редко бывает. Тебя, без сомнения, изберут. Я подозреваю, что тебе не требуется связывание души. И вполне допускаю, что говорю сейчас с будущим инквизитором…

Выслеживать себе подобных, но сбившихся с пути? Подвергать чистке своих собратьев — тех, кто поддался скверне? Уничтожать психически больных родичей без угрызения совести?

Да.

Жак провел оставшуюся часть путешествия, чувствуя радостное возбуждение, но и жалость. Жалость к большинству своих попутчиков, и был рад, что его судьба может быть иной. Они видели, что он молится Императору так, как его обучали. Они думали, что Жак тихо готовит свою душу в ожидании жертвоприношения. Его пример успокаивающе действовал на окружающих. Мысленно он уже был тайным агентом, которому известно то, чего не знают другие.

— И, тем не менее, этот человек-Арлекин смог раскрыть меня, — чуть слышно пробормотал Жак. — Что же это должен быть за человек?

И он вновь убрал карту таро.

Далеко впереди начал вырисовываться Кефалов. Отсюда город напоминал серый мозг после трепанации, высотой не менее десяти километров. Его округлые извилины были крепче любых костей. По мере приближения к нему поезда, стали видны огромные окна, ворота, отверстия вентиляции. Издали кажущиеся просто блестками и проколами, на самом деле они были размером с самые высокие деревья.

Вереница военных реактивных самолетов вылетела из одного из таких отверстий, оставляя след в небесах цвета синяка на сильно избитом теле. Грязные мрачные облака озарялись вспышками, высовывая змеиные язычки молний. Скоро где-то в наступающую растительность полетят бомбы, образуя проплешины, быстро заполняющиеся цветами, паразитирующими на гниющих останках.

Каменный мозг лениво выпускал из себя дым, пар и вентиляционные миазмы. Стоки Кефалова уходили в джунгли, образуя там глубокие тошнотворные, сочащиеся паром болота, над которыми пролетали в своих трубах поезда.

Как только они покинули зал ожидания, «Вольный торговец Драко» был вызван к публичному экрану связи.

С экрана в открытой кабинке на Жака смотрело это лицо, глаза поблескивали, точно кусочки льда в зеленовато-желтом ликере, губы морщила веселая и хищная улыбка.

— Зефро Карнелиан к вашим услугам! — объявил человек-Арлекин.

Этот звонок был ничем иным, как чистейшей издевкой, хвастливой демонстрацией того, как точно враг предсказал действия Жака — или даже психически знал о его местонахождении.

Враг ли?

Скорее всего. На Сталинвасте ведь не может действовать второй тайный инквизитор? Наверняка проктор Фиренце предупредил бы его о присутствии другого человека из Маллеус? Если только Баал Фиренце знал, если только знал!

Этот загадочный человек проник в таро Жака. Он был опасен. Опасен. Он играл с Жаком, как если бы Жак был картой у него в руке.

— У вас есть ко мне какое-то дело? — непринужденно спросил Жак у изображения. Мысли его сейчас мчались галопом.

Хихикая, Карнелиан приподнял свою дурацкую пижонистую шляпу с кокардой, приветствуя Жака.

— Дело? О, да: касательно гидры. Ужасающая угроза, а? Думаю привлечь ваше внимание к этому. Здесь, под городом, есть неплохой образец. Не желаете ли поохотится со мной на крупную дичь? — человек говорил на Имперском готике без следа местного хриплого акцента, с какой-то жуткой манерностью — даже, подумал Жак — с инопланетной манерностью.

За спиной Жака Ме’Линди и Гримм зорко рассматривали слоняющихся попрошаек, торговцев и всякий прочий сброд. Пассажиры, естественно, пялились на Ме’Линди. Две небольших группы по-боевому одетых молодчиков, судя по эмблемам — из разных банд, оценивающе приглядывались к троице Жака, то ли желая предложить свои услуги, то ли преследуя менее благородные цели. Одна группа была украшена вышитым на рукавах раззявленными пастями с зубами-кинжалами и татуировками на бритых черепах в виде ухмыляющихся губ на фоне обнаженного мозга. Другие, со значками в виде зеленых жаб, носили стальные ермолки, украшенные имитацией экскрементов. Или это были их собственные волосы, окрашенные и навощенные, пропущенные через отверстие в шапках.

В воздухе висело напряжение. Антураж был одновременно и гнетущим, и кричащим. Из стен с благочестивым лозунгами словно выпирали коричневые кишки.

Грязные колонны чем-то напоминали фаллосы. И дело было не в том, что Кефалов был более грязным и бедным городом, чем столица, а в том, что он абсолютно не был поврежден. И поэтому агрессия и порочность здесь бурлили и зрели, ожидая очищения.

Если мозг выпускал в небеса пар и дым, а грязь стекала с боков, то всё остальное копилось здесь, под давлением в сосуде набитом людьми — огромный резервуар с разочарованиями, подавленностью и извращенной страстью.

— Вы же хотите получить столь прекрасный трофей, сэр инквизитор? Ой! Мои извинения, благородный торговец, — хохотнул Карнелиан.

Жак вгляделся в лицо на экране — в особенности в глаза — нет ли признаков присутствия демона. Нет, эти глаза казались разумными и не одержимыми. Может вся эта клоунада лишь притворство?

— И где же под городом? — спросил Жак.

— Да где угодно. В этом и суть зверя.

Жак попытался угадать:

— Я полагаю, что смерть стольких миллионов — психическая ударная волна — и вызвала к жизни эту новую нечисть, чем бы она там ни была?

— А ты понятливый, сэр Жак.

— Зачем ты всё это мне говоришь? И что ты хочешь сделать с этой гидрой? Ну?

— Ах, какой быстрый… Ты же у нас опытный сыщик! Или я должен еще везде для тебя таблички развесить и стрелочки нарисовать?

— Будь ты проклят, Карнелиан, что за игру ты ведешь?

— Зови меня Зефро! Пожалуйста! Давай, я расставлю для тебя несколько фигур на доске, а ты сам попытаешься разгадать правила? Попробуй навестить пятый подуровень района Кропотник этого прекрасного города.