Дракон 2. Назад в будущее

Чижиков скандировал Гомера с такой яростью, что гневные рожи отшатнулись в замешательстве.

Внезапно раздался мощный рык: расталкивая разбойников, к Чижикову шагнул предводитель — тот, кого называли старшим братом Ляном. Он что-то пролаял, свирепо оглянувшись, и разбойники покорно отступили. Затем Лян перевел взгляд на Котю, и Чижиков не увидел в том взгляде звериной жажды убийства и злобы; взгляд был скорее заинтересованный, в нем читалось даже что-то похожее на уважение. Лян высказался — требовательно, напористо. Но Чижиков ничего не понял.

Оценивающе поглядев на него, Лян широким властным жестом отогнал своих собратьев подальше. Снова образовался круг, пространство для боя очистилось, и в нем остались лишь Чижиков и вожак разбойников.

Котя тяжело вздохнул. Он лишился возможности понимать окружающих, но поведение главаря не оставляло сомнений: Лян вызывал Чижикова на поединок. Разбойник сорвал с себя безрукавку, отшвырнул ее в толпу, стукнул себя кулаком в выпуклую грудь, сжал и разжал немаленькие кулаки. Не глядя, протянул назад руку, и кто-то вложил в нее тяжелый, явно металлический посох. Лян указал пальцем на Чижикова и произнес короткую и жесткую фразу.

Воцарилось молчание.

Лян явно ждал ответа.

И Чижиков ответил.

— Богорожденный Аякс Теламоний, владыка народов! Полно со мною тебе говорить, как с бессильным ребенком, иль как с женою, которой неведомо ратное дело! В мужеубийствах и битвах я опыт имею немалый, щит сухокожный умею ворочать и вправо и влево, с ним управляюсь искусно и храбро в кровавом сраженье. На колеснице умею ворваться и в конную свалку, пляску Ареса смогу проплясать и в бою рукопашном. Но на такого, как ты, не хочу нападать я украдкой, высмотрев тайно. Открыто я бью. Посмотрю, попаду ли! — громко, с вызовом продекламировал Чижиков, глядя в глаза предводителю разбойников, и отшвырнул секиру прочь.

Лян кивнул — медленно, с пониманием, и разжал пальцы: посох с глухим стуком упал на землю.

Разбойник сделал шаг вперед.

Чижиков, в чьем сознании Гектор рубился с Аяксом, механически принял вовсе не античную боевую стойку: чуть присел, отставив немного левую ногу назад, согнул перед грудью руки, глубоко вдохнул и резко выдохнул.

Лян оказался мощным и стремительным. Недаром был он силен и здоров, как стадо быков. Разбойник обрушил на Чижикова град размашистых ударов. Котя все их добросовестно блокировал, чувствуя, как предплечья заныли от боли.

Лян дрался, как парни в колхозе «Новый путь» после танцев в клубе: обстоятельно замахивался и со всей дури, от души хекнув, лупил, особенно не глядя, куда именно, причем умудрялся проделывать все это достаточно быстро. Ни о какой комбинации ударов тут не могло быть и речи, а уж про то, чтобы поддержать атаку ударами ноги, разбойник, похоже, вообще никогда не задумывался. Он пер вперед как взбесившаяся ветряная мельница.

Чижиков отступал, уклоняясь и блокируя сыпавшиеся на него удары. Он мгновенно понял, что ни про окинавское карате, ни про кэндо тут слыхом не слыхивали, а расцвет ушу, то есть воинских искусств со всеми их изощренными приемами, наступит в Китае даже не послезавтра. Это было полезное знание, коим следовало мастерски распорядиться, причем — немедленно: Котя допятился уже почти до самых зрителей, и те с обидным смехом потрясали копьями и прочими орудиями убийства, а Лян все долбил и долбил кулачищами.

— Извини, брат, — сказал ему Чижиков. — Я понимаю, это нечестно и все такое, но ты не оставил мне выбора.

Чижиков присел, увернувшись от кулака Ляна, проскользнул у него под рукой и нанес серию коротких ударов по корпусу, как на тренировке, поскольку противник и не думал закрываться. Лян содрогнулся — все удары попали в цель, и от неожиданности и боли опустил руки, и вот тут-то Чижиков провел красивый апперкот. Он хотел вложить в удар всю холодную ярость, весь страх, все вопросы без ответов, и сокрушить разбойничью челюсть, но вовремя сдержался и ударил вполсилы.

Костяшки пальцев пронзило болью, даже в плече отозвалось, — попал так попал! — и еще мгновение назад победно молотивший его Лян на глазах изумленных соратников вдруг вздрогнул всем телом и безвольно рухнул на спину, картинно разбросав в пыли руки и ноги.

— Нокаут, — констатировал Котя.

Над холмом снова установилось напряженное молчание.

На Чижикова никто не бросился, никто не попытался достать его копьем — разбойники были слишком потрясены внезапным исходом поединка. Котя беспрепятственно сделал пару шагов, поднял с земли амулет-переводчик, завязал узлом порванный шнурок, повесил на шею. После чего вернулся к Ляну, встал над ним. Увидев, что глаза разбойника открылись и в них появилось осмысленное выражение, протянул руку:

— Вставай, старший брат.

ЭПИЗОД 12 И благовещий зверь снизошел

Поднебесная, разбойничий стан, III век до н. э.

Памятуя о том, что осмотрительность есть высшая форма храбрости, Шпунтик следовал за плененным неизвестными людьми хозяином скрытно. Ни на минуту не упуская их из вида, кот незаметно двигался через лес параллельным курсом: чуть в стороне и чуть позади. Нужно было правильно оценить обстановку, а потому Шпунтик отбросил посторонние мысли о всяких несущественных теперь материях вроде лягушек и всецело посвятил себя слежке.

По лесу шли довольно долго: Шпунтику уже изрядно надоело красться сквозь все эти ветки, завалы и буреломы. В какой-то момент скорбное однообразие происходящего заставило кота почувствовать себя крайне несчастным и брошенным — ведь он остался сирота-сиротой в раскинувшейся вокруг необозримой природе. Вот совсем рядом в кустах кто-то страшно захрустел ветками: явно крупный, больше Шпунтика в несколько раз — а вдруг выскочит и напрыгнет на одинокого кота? Природа была прелестна, когда хозяин рядом, но и опасна, когда тот далеко.

Шпунтик, высоко поднимая лапы, затрусил прочь от пугающих кустов. Тут же раздался подозрительный хруст слева, и кот на всякий случай взлетел по ближайшему дереву на пару метров вверх, замер, вцепившись в ствол когтями, и огляделся.

Никого не было видно. То есть — опасного, кто хрустел. Хозяин и другие люди по-прежнему шли в одном им известном направлении и совсем не обращали внимания на отсутствие кота. Шпунтик хотел было заорать от обиды, но тут ему прямо на голову нагадила какая-то дерзкая птица, и кот от изумления сполз на когтях вниз по стволу. Вот за что он всегда не любил птиц, в частности — голубей: они гадят, где попало и на кого попало, совершенно не заботясь о том, чтобы убрать за собой. Зарыть, например, в землю! Не говоря уже о том, чтобы чистоплотно вылизаться после похода в туалет.

Туалет! Шпунтик вспомнил об их с хозяином туалете с нежностью. Какой прекрасный, теплый и удобный был у них в квартире туалет! Как приятно и уютно было в нем греметь когтями о бортики пластмассовой кюветы, разгребая катсан! И как всегда хвалил его хозяин, когда Шпунтик, гордый собой, покидал туалет с чувством выполненного долга! Хозяин!

Кстати, где он?

Шпунтик увидел, что, увлекшись страхами и нахлынувшим одиночеством, он вовсе упустил хозяина из виду. А тот вместе с новыми знакомыми уже вышел из леса и теперь поднимается по пологому, лишенному растительности склону холма.