Дракон для жениха

Почему вы предполагаете самое худшее, панна Мариша? Вы слишком юны для столь пессимистического взгляда на мир.

— А я поражаюсь вашему благодушию, барон. Уж казалось бы, человек, повидавший всякого, подобно вам, должен всегда быть настороже и готовиться к худшему.

— И встречать всякого нового человека в штыки? К чему? Что же это за жизнь, если ежеминутно ожидать беды?

— Вы меня решительно поражаете, — повторила Мариша, окинув барона непонятным взглядом. — Итак, вы намерены ждать возращения нашего вероломного… друга?

— Вы еще не знаете его намерений, а уже обвиняете в вероломстве, — укоряще проговорил пан Иохан. — Уверен, граф вернется.

— Посмотрим.

Поджав губы, королевна одарила его еще одним трудноописуемым взглядом и отошла в сторону. Барон же, улыбаясь сам не зная чему, сел на краю обрыва ждать возвращения Фреза.

Глава 24

Начинало смеркаться, а граф все не возвращался. Пан Иохан начинал уже подумывать, что королевна была права, и более они его не увидят. И в самом деле, легко понять человека, не желавшего подставлять шею под топор палача; упускать удобную возможность скрыться и запутать следы в положении Фреза было бы просто глупо. Думал об этом пан Иохан спокойно; ежели преступный граф в самом деле бежал, он нисколько не огорчился бы, ибо в любом случае положил разыскать его позже и поквитаться за посланницу Улле. Вот только трудно будет в одиночку спускать вниз трех девиц; на помощь разбойников барон не рассчитывал. Кстати нужно было подумать, как поступить с ними…

Каждая косточка избитого за день тела ныла и требовала отдыха, хотя бы не на мягкой перине, а на жестких камнях. Ничего так не хотелось пану Иохану, как растянуться во весь рост на полу, закрыть глаза и дать роздых пусть только телу — ибо разум его был слишком возбужден дневными событиями, и при всем желании барон ни за что не сумел бы уснуть. Но лечь все-таки тянуло; однако пан Иохан не переменял позы и продолжал сидеть, как изваяние, в проеме арке до тех пор, пока небо не начало темнеть. В пещере к тому времени сгустился мрак, будто ночь настала; Ядвися молча зажгла лампу и поставила ее посередине пола.

— Лучше бы поберечь керосин, — сказал пан Иохан, на минуту отвлекаясь от бесплодных — увы! — наблюдений за склоном, где вот уже больше двух часов не происходило никакого движения. — Тушите лампу и ложитесь спать, сударыни.

— Думаешь, мы можем застрянуть здесь до следующей ночи? — озабоченно спросила Ядвися.

— Едва ли. Но как знать, не понадобится ли нам свет этой ночью.

— В самом деле, давайте спать, — проговорила Мариша, и пан Иохан бросил на нее благодарный взгляд. — Завтра предстоит тяжелый день, и если мы будем сонными и вялыми, то станем для пана барона обузой. Берите пример с панны посланницы, — обратилась она к Ядвисе, которая словно маятник расхаживала по пещере и никак не могла угомониться; Улле же спала сном младенца и ни разу не проснулась с тех пор, как пан Иохан с королевной пошли проверять подземный коридор. Пожалуй, она была счастливее всех, поскольку ничего не знала про обрушившиеся ходы.

— Но я совсем не хочу спать, — возразила Ядвися, не прерывая своих хождений.

— Что ты мельтешишь? — слегка раздраженный, повернулся к ней брат. — Все равно до утра мы ничего не можем предпринять.

— Вот это меня из себя и выводит… А ты почему не ложишься? Тебе-то больше всех досталось.

— Барон надеется дождаться возвращения этого… мерзавца, — с холодной насмешкой предположила Мариша.

— Вы правы. Надеюсь.

Минуло еще с четверть часа; Ядвися все никак не могла успокоиться и мерила шагами пещеру, вызывая молчаливое раздражение брата; королевна, казалось, задремала полусидя, пристроив голову на жесткой каменной подушке. Небо стало как черный бархат, и бриллиантами загорелись на нем звезды. Дальнейшее наблюдение в полной тьме теряло всяческий смысл, да и едва ли Фрез стал бы рисковать взбираться в гору в ночную пору. Пора было укладываться спать, но пан Иохан все медлил — быть может, потому, что звездное небо было чудо как хорошо.

— Иохани, как ты себя чувствуешь? — утомившись от хождений, Ядвися присела рядом с братом. — Рана не беспокоит?

— Ничуть. Панна посланница постаралась на славу.

— Брат, ты в самом деле на ней женился бы? — помолчав, осторожно спросила девушка.

— На ком? — вздрогнул барон. За те несколько секунд, покуда они с сестрой молчали, мысли его успели унестись далеко, едва ли не к бриллиантовым звездам.

— Да на панне посланнице же. Или ты еще кому-то делал предложение?

— Нет. Конечно, нет! То есть не делал. Неужто я стал бы шутить такими вещами?

— Но ведь она… она… не человек… и помимо этого…

— Довольно, Ядвися, я и сам все знаю, — тихо, сквозь зубы, сказал пан Иохан. — Только теперь это не имеет совершенно никакого значения. Ты слышала, что ответила панна посланница.

Ядвися сконфуженно потупилась, и еще с минуту они оба молчали.

— Тряпки бы эти снять, — сказала девушка, с сомнением глядя на окровавленные хвосты, выглядывающие из-под одолженной графом куртки. — Фу, гадость какая.

— Не надо, не трогай. Они присохли, размачивать нужно.

При упоминании воды Ядвися украдкой облизнула пересохшие губы, но ничего не сказала. Пан Иохан, однако, сделал свои выводы.

— Пить хочешь? Потерпи немного. Утром спустимся вниз, там найдем воду.

— Да я ничего… Иохани, можно, я завтра попробую спуститься сама?

— Что это ты выдумала? — удивленно и немного сердито спросил барон. — Никуда я тебя одну не пущу.

— Ты и так намаешься с ее высочеством и панной посланницей, — подлащиваясь, Ядвися прильнула к его плечу. — Я уверена, что сумею спуститься сама. Я не боюсь нисколько, честное слово!

— Зато я боюсь, — парировал пан Иохан, дернул ее за распустившиеся кудри и вдруг напрягся, прислушиваясь. — Тихо! Слышишь?

— Что? Ничего не слышу.

— Т-с-с!

Барон отстранил сестру, приготовил пистолет и повернулся так, чтобы удобнее было стрелять в незваного гостя, ежели таковой вдруг явится.

Напрягшийся слух его улавливал сухое шуршание и шорохи, и вместе с тем как бы чье-то неровное дыхание; но сколько он ни вглядывался в темноту, не мог разглядеть ровным счетом ничего.

— Ядвися, отойди подальше, — шепнул пан Иохан.

— Думаешь, это недруг? — так же тихо отозвалась девушка, отодвигаясь назад. Как ни мучило ее любопытство, она все же понимала, что станет для брата помехой, ежели начнется перестрелка или завяжется рукопашная схватка.

— Ничего я не думаю. Еще дальше!

На всякий случай Ядвися заткнула уши, памятуя, насколько громким получается звук пистолетного выстрела под каменными сводами. Пан Иохан застыл на краю обрыва в напряженной позе, держа наготове револьвер.

— Барон, будьте любезны освободить проход, — послышался вдруг из темноты более отрывистый, чем обычно, голос Фреза. У барона сразу же будто камень с души свалился. Голос, однако же, звучал весьма напряженно, и пан Иохан сразу представил, как граф висит на склоне, цепляясь за крохотные выступы и изо всех сил напружинивая мышцы. В следующую секунду из темноты показалась исцарапанная, присыпанная пылью рука, и ухватилась за выступ рядом с сапогом пана Иохана.

Ненужный более револьвер тут же отправился за пояс, а барон встал на колени и, перегнувшись через край площадки, протянул Фрезу руку с тем чтобы помочь ему выбраться наверх.