Дракон, который меня похитил

Кап… кап… кап…

Я снова ахнула от очередной молнии и обняла обеими руками чашку. Зарядил ливень.

Нас скрывала крыша, так что капли долетали только до подола моей юбки, но дождь был таким сильным, что я его чувствовала, могла рукой потрогать.

— Невероятно…

— Посмотри, как это красиво, — шепнул Габриэль. Я чувствовала на себе его внимательный взгляд. — Небо освещают молнии. Стена дождя. Разве это не прекрасно?

— Жутко!

— И в этом особая прелесть, — усмехнулся он.

Я оторвала взгляд от неба и посмотрела на Габриэля, который давно убрал свой кофе и сидел теперь, расслабленно изучая меня и дождь по очереди.

— Обними меня, — попросила я скорее, чем взвесила за и против.

Дважды его просить не пришлось.

Мы сидели в одном кресле очень долго. Места едва хватало, чтобы разместиться с комфортом и вскоре оказалось, что я на коленях Габриэля, а он меня обнимает и тихо нашёптывает мне в волосы какую-то ерунду.

Старинные легенды, дорнийские стихи. Я слушала одну за другой истории. О море, о небе, о том каково быть драконом.

Засыпала, просыпалась, крепче укутывалась. Прижималась к Габриэлю и снова засыпала.

— Тш, — шепнул он. — Спи, малышка…

Одинокая двадцать шестая

Ночью мне не приснилось ничего, кроме Габриэля. Он так же держал меня на руках, так же шёл дождь, и я так же слушала истории. Сон и был, и не был. Я пребывала в блаженной невесомости, забытьи. Мы летали вместе над Дорном, морем, а может и нет. Может это были его слишком реалистичные истории?

В итоге, когда проснулась и обнаружила, что лежу в кровати в полном одиночестве, почувствовала разочарование и сама себе не поверила.

А потом всякий раз, как ко мне стучали, невольно вздрагивала. Ни за что не поверю, что снова заболела каким-то человеком настолько, чтобы ждать и выслушивать в шуме коридора его шаги.

Первый раз дверь открылась, когда я вернулась из ванной. Это была лишь Татта, принесшая утренний кофе. Она сообщила, что у князя дела и он передавал, мол, ждёт меня к ужину, впрочем, ничего не обещает.

И я стала ждать его к ужину.

Второй раз дверь открылась и вошёл Самуэль. Он провёл осмотр и сказал, что завтра можно попробовать обратиться, но строго под наблюдением. Предложил с этим помочь, я безразлично согласилась. Обещал прийти, будто в надежде, что я обрадуюсь.

Пожала плечами и продолжила ждать.

Мне больше не хотелось прямо сейчас обращаться, меня отпустило. Хотелось наслаждаться одиночеством, прогулками в саду, отдыхом.

Татта всё-таки принесла новые платья и по её словам они были из тех тканей, над которыми я больше всего «охала». В итоге, это было впервые, когда я сама выбрала наряд и осталась в восторге от нового бордового платья и пары тончайших сарафанов из муслина.

Хотелось нарядиться в обновки и погулять. Может, к ужину выйти в бордовом? Предвкушение стало ещё более острым.

Я ждала.

Ждала…

Когда пришло время ужина и я уже была готова спуститься в столовую, снова раздался стук в дверь.

— Войдите! — слишком нервно воскликнула я.

Приготовилась. Метнулась к окну, потом к дивану, к камину. Гость не торопился, успела сменить три позиции, и:

— Ой, спасибо, — пропела Татта, обращаясь к лакею, который помог ей занести два подноса с едой.

Один с блюдами, от которых исходил густой ароматный пар, другой с кофейником и одной глиняной чашкой. Одной.

— А… вы? — начала было.

— Добрый вечер, леди Тур. Вот… ужин, — она стала расставлять подносы.

— Один?..

— Вам два? Не знала, что…

— Нет-нет, ничего, — растерялась я, рассматривая подносы.

Ужин на одного.

— Князь не дома?

— О, я не знаю, не докладывался, — как ни в чём не бывало пожала плечами Татта и вышла, с дежурной вежливой улыбкой на губах.

И тут же расхотелось есть.

Я ждала ужина будто с какими-то надеждами.

Обернуться бы сейчас и спросить всё ли в порядке при помощи этой нашей связи истинных? Может он уже покоится на дне моря, пронзённый вражеской стрелой?

Ой.

Или он где-то ищет себе другую, более покладистую истинную?..

Ой…

Или ему и вовсе всё равно. Лежит у себя в комнате, книжку читает.

Ой!

Я решительно схватила поднос и вышла на балкончик. Нет, не ждать, когда Габриэль объявится, словно сварливая жена. Просто стало слишком душно в комнате, прямо-таки в одно мгновение.

Ужин показался самым обыкновенным, кофе показался самым горьким. Даже сладкая сахарная булочка, от которой просто слюнки текли на первый взгляд, теперь выглядела совершенно неприятно и пробовать её я не стала.

Минуты текли медленно и нудно. Книжка не читалась, потому что строки прыгали, будто их кто-то спугнул.

В моей комнате было пианино, и я даже к нему села, но, увы, мне не игралось. Всё что-то выходило не то. И от разочарования в своей бесполезности к горлу подступил ком.

— И ничего я не зависима от этих… мужчин, — обиженно заявила я собственному отражению, а потом пошла к кровати и рухнула на неё лицом вниз, желая просто уснуть.

Не спалось.

В голове была куча мыслей о прошлом, о будущем, о том, что я тут трачу впустую время. Мы не виделись уже сутки, а нам дано их всего семь на то, чтобы влюбиться! Это же просто возмутительно!

Стоило закрыть глаза — являлись поцелуи, прикосновения. Открывала — начинала думать о том, где сейчас Габриэль. И так по кругу.

С боку на бок вертелась ещё полтора часа, а потом решительно села, больше не намереваясь тратить время на неизвестность.

Оделась, завязала лентой волосы в хвост и пошла вниз, в чайную, в надежде, что найду там или спокойствие, или ответы.

— Вам что-то подать? — поинтересовался лакей, вечно стоящий в холле на первом этаже.

— Кофе, если можно.