Дракон моей души
Шрифт:
— Ритуал был? — Спросила Ладомира поеживаясь, вдруг в яме стало холодно, да и ее ноги стали какие — то ватные, по оскаленной улыбке новоявленного родственничка она поняла, что был.- Так что вы от меня хотите — Она вдруг испугалась, не узнав собственный голос, надтреснутый и старый. — Что со мной? — Она посмотрела на свои руки и ужаснулась, они превратились в старушечьи, какие были у няньки Святоборга — Что ты сделал? — Закряхтела она, сползая по стене колодца.
А ответом была его злобная улыбка, он подошел к стене и из ниши появилось зеркало, она увидела старуху в изумрудном платье, когда — то белокурые волосы, опали на спину седой пеленой, голубые глаза покрылись сетью морщин и белоснежная кожа превратилась в серое, сморщенное яблоко,
========== Ладомира и Добрыня ==========
— Дети не смейте перечить маме! — пробормотал Арман, ошарашенный увиденным
— Да больно и хотелось — в тон ему ответил сын
Ладомира так осталась сидеть, открыв рот и смотря на злую, как сто злых кошек Миру.
— Спокойно сынок, спокойно, мамочка сейчас успокоится — Мира, погладила себя по животу, успокаивая еще неврожденного младенца.- Спасибо тебе сынок за помощь.
Арман смотрел на ее манипуляции и вдруг все понял — Дети, у Вас скоро родиться братик.
— Несложно было догадаться! — Буркнул Асхат, осторожно поднимаясь, после нескольких суток в образе старика его ноги еще плохо его слушались.
— Не груби отцу! — Одернул его Иван, стряхивая с себя веревки, которые перерезала девушка.
— Ага! — Асхат подошел к матери и осторожно забрал у нее дубину, которой пару минут назад охаживала по спине их дорого родственничка, сейчас великий и несокрушимый Лонгвейн, лежал белой лентой и исправно пах цветами. Наконец изумрудный блеск засиял вокруг его тела и на полу лежал старик, у которого одна нога была уже в могиле.
– Мира! — Арман подошел к жене и благоговейно опустился на колени и поцеловал ей живот. — Спасибо!
— А, пожалуйста. Сыну скажи своему спасибо. А забавно быть драконом! — Мира сладко зажмурилась. – Ну, все возвращаемся?
Арман подхватил ее на руку, вот такую, растрепанную, в рваной одежде с искрящими зелеными глазами и неукротимой жаждой свободы, он помнил и знает свою любимую и такую хрупкую и сильную Миру и спустя 16 лет он восхищается ей и любит — Моя душа, моя дракониха. — Прошептала он, целуя ее в щеку.
Неожиданно Мира уткнулась ему в грудь и разрыдалась, все эти дни, словно нахлынули вновь.
Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя;
Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала;
Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь;
Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.
Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай;
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Мне бы небо чёрное показать…
Мне бы волны, чтобы тебя укачать;
Мне бы в колыбельную тишину,
Точно корабли проплывают сны.
Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай;
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Баю-баю-бай…
Баю-баю-бай…
Колыбельная разливалась по дворцу
, окутывая всех спокойствием и умиротворением. Арман, сел на пол и как маленькую держал ее на руках и укачивал и тихо пел ей колыбельную.
— Идем, дайте им побыть вдвоем! — Прошептал Иван, показываю Добрыне на тело старика, вчетвером они вытащили Лонгвейна из дворца.
— Арман!
– Что душа моя!
— Я люблю тебя!
Арман улыбнулся и еще крепче прижал ее к себе. Только когда почувствовал ее спокойное дыхание, осторожно поднялся и отнес в бывшую опочивальню принцессы Ю. — Спи жизнь моя, спи.
Но, неделя им потребовалось, что бы выловить всех приспешников Лонгвей, навести хоть какой порядок в стране и похоронить так не оправившегося от ран Ксиаобо, хотя он скорее умер от так быстро пришедшей старости. Но, кто так хотел остаться на острове так это младший брат Добрыни — Глеб, а причина в матери Ксиаобо - Аи, она так осталась стоять на вершине горы возле могилы сына, все же такая же маленькая, хрупкая и беззащитная, ее халат с сотнями ленточек развевался, на ветру словно маяк.
— Я…. это! — Глеб кашлянул — Останусь, присмотрю
за ними. — Он кивнул на людей собравшихся на берегу.— Давай сынок, и Аи помоги! — Улыбнулся Иван, который давно все понял.
— Береги ее, она удивительная женщина! — Арман обнял его.
Люди попадали в ниц, когда три дракона, разметав миллионы искр, рванулись в стороны, сделали несколько кругов и три дракона: рыжий, черный и золотой подхватили веревки и понесли ладью за горизонт.
— Какая она красивая! — Добрыня не отводил глаз с золотой драконихи.
Мира улыбнулась.
Он задыхался, он бежал уже долго, кажется, погоня отстала. Он рухнул под дерево и достал из-за пазухи золотые украшения. Солнце осветила, крепко сбитого парня, в потрепанных шароварах, в дранной рубахе, выцветшие белокурые волосы, облупленный нос. Сын князя, он всю жизнь мечтал стать разбойником, был свободным как ветер и вот в шестнадцать он стал им. Бродил из края в край, воровал и бежал, но почему — то такая жизнь не приносила ему радости и того счастья на которое он рассчитывал. Но только в руки ему попадала золото как его глаза загорались, и он не мог оторвать глаз от них. Как сказал один Волхв, когда он его выходил, когда его все же догнали и избили, только одно золото тебя спасет, больше старик ничего не сказал. Неожиданно в тихий шепот золота, приплелся голос, тонкий и такой зовущий. Он перевернулся на живот, прислушался, сквозь деревья была видна поляна и небольшая речушка звенела невдалеке, а пологий лес, все шумел сильнее и сильнее, словно пытался его прогнать и не давал прислушиваться к песне.
Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя;
Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала;
Расслышал он обрывки, больно кольнуло сердце….
Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь;
Мне б увидеть сон твой когда-нибудь
Он вдруг вспомнил заплаканную мать, разгневанного отца, который прогнал его из княжества, узнав, кем стал сын….
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Баю-баю-бай…
Баю-баю-бай…
Он застонал и вцепился зубами в траву, больно, ох как больно, сколько раз он слышал, как мать пела ему эту песню. Он вздохнул, поднялся и неслышно, выбрался на поляну, он увидел как белокурая девочка, лет десяти, белой рубашке, сидела в цветах и убаюкивала деревянную куклу. Она оглянулись и сердитые, голубые глаза окинул его с ног до головы.
— Тихо ты, ходишь как медведь! — Шикнула на него опешившего, он мог поклясться, что шел тихо, даже за десять шагов она услышала его. — Ну чего стоишь?
— Да! — Он неловко потоптался уже не зная уйти или остаться, но тут поляну накрыла, тень, он поднял голову и перепугался, над ними завис огромный, черный дракон. — Беги, беги, — Он выхватил нож и готов был драться, но тут услышал недовольный голос девочки
— Папочка, ну ты опять не вовремя, я еще Ладу не покормила.
Он увидел удивленные глаза дракона, тот зарычал, но девочка его поняла - Да, ходит тут какой — то — Она посмотрела на него как смотрят на дом или на какой — то предмет, равнодушно и спокойно и через секунду миллионы серебреных искр осветили ее и превратили в небольшого, милого золотого дракончика, она осторожно лапами подхватил куклу и полетела, быстро махая крыльями в сторону города видневшегося вдали. А дракон еще минуту висел над Добрыней, который, скорее всего, был в таком шоке, что его ноги приросли к земле. Дракон просто подул на него, и Добрыня плюхнулся задом в траву, фыркнув дракон улетел. А Добрыня не мог поверить своим глазам, много лет назад он слышал сказки о драконах, но увидеть воочию этих гадов он и не думал. Придя в себя, он вдруг решил пойти в город, ему просто до жути захотелось узнать, что же творится в городе. Он вошел в город через ворота, уловил на себе колкий взгляд охраны и направился в сторону базара, который шумел совсем недалеко.