Дракон под шубой

Тома, завернув ребенка в мех, как раз взбиралась на узкую каменную спинку и пыталась выпрямиться во весь рост, игнорируя тупую ноющую боль в ноге. Услышав вопрос, она чуть не навернулась со своего ненадежного насеста.

— Давай не будем загадывать, — мысленно чертыхаясь, ответила она. — Может, он еще кого-нибудь выберет. Я-то не дракон совсем, и его какая-то зверюга на меня не реагировала, как на пуговичную куклу.

— Он женится. Я его попрошу, — настиг ее шепот упрямого ребенка.

В этот момент Тома дотянулась до клетки и, схватившись за прутья, попыталась отодвинуть засов. Получив разряд магии по пальцам, она чудом не свалилась.

Хорошо, что защищен был только засов. Второй рукой девушка намертво вцепилась в начавшую раскачиваться тяжелую клетку, стоя на носочках на спинке трона.

— Блин!

На груди что-то начало жечь. Скосив глаза, Тома заметила блеснувший в вырезе кругляш медальона.

Глава 9

— Томаш! Мне же Бентар кулончик повесил! Антимагический! — Пытаясь не свалиться, Тамара держалась за клетку одной рукой, а второй неловко дергала нагревшуюся металлическую штуковину на цепочке. — Сейчас мы твоего дракона достанем и, наверное, как-нибудь расколдуем. Да?

Девушке наконец-то удалось сдернуть медальон и ткнуть им в засов на дверце.

— Так! Что тут у нас? Дракон-обжора, вазочка с жутким цветочком и камушек. Что бы это значило?

Тамара по одной вытащила из узилища все три вещички. Положив кашпо в виде застывшей крылатой ящерки Томашу на колени, она обняла мальчика, рассматривая оставшиеся два предмета.

— Блесточки те же, что на елке, но цветок искусственный и выглядит отвратительно. — Она вытащила розу и заглянула в открытую пасть мраморной вазы-дракона. — Интересненько. А если туда сунуть камешек?

Кристалл с глухим стуком провалился в сосуд. Тамара чуть-чуть поболтала его там, брякая о стены, и разочарованно вздохнула — реакции не было.

Вытряхнув камешек на ладонь, она отложила вазу и принялась разглядывать тусклое серебро граней кристалла. Даже послюнявила палец и потерла.

— Кажется, он становится прозрачнее. Может, его почистить надо? — Тома надавила посильнее, стремясь оттереть мутную пленку с поверхности. — Ай!

Острое ребрышко, на которое соскользнул палец от энергичных усилий, чуть-чуть рассекло кожу так, что выступила капелька крови. Кристалл выпал из рук и улетел на пол, а палец Томочка по детской привычке сунула в рот.

— Теперь еще искать его там в осколках, а они, наверное, острые, — посасывая ранку, ворчала девушка. — Томаш, ты своего дракона не чувствуешь?

Она посмотрела на мальчика.

Паренек спал, свернувшись комочком под меховым палантином, обнимая керамическую фигурку. Он уже не выглядел бесплотным призраком самого себя. Щеки его порозовели, и сон был здоровым, как у обычного ребенка.

— Хоть что-то хорошее, — порадовалась увиденному Томочка, — но разбираться с этой шарадой придется теперь самостоятельно, помощь зала мне не светит. Хотя…

Она вспомнила фею с ее жутковатой куколкой.

— Это, наверное, даже к лучшему! Не надо мне никого, а ребенку сон пойдет на пользу. И так столько потрясений. Посижу в тишине, разберусь как-нибудь.

Но тишины не случилось. То тут, то там из разных уголков родовой пещеры стали раздаваться постукивания и потрескивания, шуршание и поскребывание.

— Мамочки! — Тамара поджала ноги и схватила мраморную, довольно тяжеленькую драконовазочку как единственное оружие. — Только крыс или мышей мне тут не хватало. А если они еще и голодные… вряд ли злобная жужелица их тут подкармливала. Или, может, подкармливала слугами?

Она с тревогой вглядывалась в темные углы, пока громкий стук и треск не раздался у подножия их каменного трона. Что-то засветилось, неярко, но все разгораясь, и Тома, подняв свое импровизированное оружие, вытянула шею, чтобы рассмотреть происходящее.

— Ох ты ж, ешки-матрешки!

Закатившийся к ножке кресла кристалл теперь напоминал фонарик, и к нему, как бабочки на огонек, сползались разбитые осколки родового камня.

Дурочкой Тамара не была и два плюс два в голове сложила моментально.

— Если я баронесса этого замка, а разбитое крошево — остатки родового камня, которые пытаются соединиться… Значит, надо им помочь! Это же мой камень! И, кстати, кровушка. — Девушка с неудовольствием осмотрела переставший кровоточить палец. — Кажется, моя кровь эту штуку разбудила. Спокойно, Томка! Надо тут только чуть-чуть расковырять и вымазать один кусок, что в клетке был. Видимо, это основа. А дракон? М-м-м…

Она осмотрела со всех сторон длинную, вытянутую, как струна, серую фигурку со сложенными крыльями. Казалось, что дракон застыл в стремительном прыжке с открытой в оскале пастью.

— Зубки острые! — сделала Тома вывод, разглядев каменные клычки. — Подойдет!

Буквально через секунду она орала и скакала по пещере, забыв про ноющую ногу, поскальзываясь на ползущих к трону осколках и тряся рукой. Каменные челюсти сомкнулись, и теперь, больно прищемив палец, на нем висел увесистый, сверкающий пока еще мутным взглядом серебристый дракончик, с которого осыпалась кусками потрескавшаяся мраморная крошка.

— Отцепись, гадина. Больно же!

Вопли, отражавшиеся эхом от стен, разбудили мальчишку.

— Томочка, что случилось? — Паренек сидел, осоловело хлопая глазами, и наблюдал шаманские пляски завывающей Тамары с драконом и круговорот осколков вокруг каменного сиденья. — Ты смогла разбудить своего дракона? А как?

— Своего? Был бы мой — не пытался бы отгрызть мне палец, паразит крылатый! Фу! Выплюнь, тебе говорю, ящерица металлическая.

Энергичный взмах руки — и дракончик наконец отцепился и отлетел в сторону, а потом взметнулся вверх, расправив крылья, зашипел и плюнул огнем, оставив на подоле платья девушки несимпатичную прожженную дырку.

— Да вот ведь, очухался спящий красавец на мою голову! — Тома на всякий случай спряталась за спинку кресла.

— Это она, — поправил ее мальчик, — и ей не нравится, что ты ругаешься. Как ты ее разбудила?

— Она? С невыспавшимися девочками, если они не выпили кофе, не приняли ванну и так далее, дело иметь совершенно невозможно. — Прокушенный палец ныл и кровоточил. Ругаться после слов Томаша Тамара не рискнула, но не ворчать просто не могла. Раздражение требовало выхода. — И не будила я ее. Решила, что клыки — подходящий инструмент, чтобы расковырять ссадину на пальце. Там от моей крови родовой камень пытается собраться в кучку!