Дракон поверженный

Когда «Ультема» устроила гигантскую энергетическую битву с голубой планетой-карликом, в которую делексиане вложили матрицу с интеллектом, в центре экрана возник зеленый значок. Изображение застыло, и на экране появились слова:

Лоренс, пожалуйста, зайди в кабинет к отцу.

Мальчик взглянул на часы. Без четверти шесть. Отец вернулся домой десять минут назад. Мистер Кауфман не терял времени, отправляя рапорт о поведении Лоренса его родителям.

– Открой учебную программу, – сказал он.

– Уже готово.

– Я сейчас занят, – произнес Лоренс нарочито раздраженным тоном. Но ИР учебной программы был умен и не поверил ему.

– Лоренс, пожалуйста. Я принял сообщение из твоей школы и включил его в список самых важных дел. Отец хочет поговорить с тобой прямо сейчас.

Лоренс молчал.

– Хочешь, чтобы я соединил тебя с отцом?

– Хорошо, – нехотя ответил мальчик. – Ладно, я иду. А ты объясни школьному ИР, почему я сегодня выполнил так мало домашнего задания.

– Ты сейчас не выполняешь домашнее задание.

– Нет, выполняю. Просто включил «Полет к горизонту» в качестве фона.

Лоренс закрыл за собой дверь гаража и начал пробираться сквозь кусты. Гараж находился возле края главного купола. Сейчас там был конец лета. Поместье Ньютонов состояло из шести больших строений; самое обширное, с умеренным климатом – в центре, а вокруг пять размером поменьше, и в каждом свои экологические условия. Это было одно из самых больших поместий в округе Реуиза, где обитали самые богатые жители столицы.

Лоренсу предстояло прошагать триста метров по дорожке, ведущей непосредственно к дому. Ландшафтный дизайнер, проектировавший поместье, решил разделить уровни, в результате чего получилось нечто вроде шахматной доски из газонов в английском стиле, между которыми имелись вертикальные перегородки из цветущих кустарников и многолетних растений. Каждый из газонов был усажен классическими растениями – один розами, другой фуксиями, третий бегониями, магнолиями, гортензиями, дельфиниумом. Для разнообразия некоторые газоны были окружены декоративными каменными горками. Два извивающихся пруда вели к небольшим каменистым каскадам с тростником и лилиями, что росли между камней по отлогим склонам холмов. В углах каждого газона росли высокие деревья, опять-таки выбранные по их традиционному виду: ива, ель, береза, конский каштан, лиственница. Их ветви были опущены вниз – либо естественным способом, либо причудливо подстрижены, – они зеленым пологом ниспадали прямо на траву. Замечательные пещеры для забав маленьких детей. Лоренс когда-то часто играл в этих садах, как сейчас его младшие братья и сестры.

Через купол протекал ручей в форме подковы; он огибал английский парк, за пределами которого не подстригали траву и где пышно цвели маргаритки и незабудки. Мальчик прошел через узкий горбатый мостик, поросший мхом, а потом зашагал по мощеной дорожке, что вела к дому, поднимаясь и спускаясь по ступенькам в конце каждого квадратного газона. Резиденция Ньютонов представляла собой внушительный особняк, сложенный из желтого камня, с большими эркерами, стены которого густо поросли жимолостью. Несколько павлинов с важным видом расхаживали по гравиевым дорожкам вокруг дома, шурша длинными хвостами по камешкам. Их безумные пронзительные крики были практически единственными звуками во всем куполе. Завидев приближение Лоренса, павлины поспешно бросились в стороны. Мальчик поднялся по ступенькам к парадному входу.

В холле было прохладно. Тяжелые двери из полированного дуба вели в гостиные первого этажа. Мебель и убранство комнат составлял сплошь антиквариат. Лоренс же его просто ненавидел; в какую бы комнату он ни зашел, он вечно боялся случайно задеть, разбить или сломать какую-нибудь бесценную фамильную безделушку. Так зачем вообще нужен такой дом? В нем нельзя вести себя естественно в отличие от настоящих домов, которые были у большинства его одноклассников. Чтобы построить такой особняк, потребовалось целое состояние. Да и смотрелся он неестественно для Амети. Такие дома строили раньше. В далеком прошлом.

Деревянная лестница, изгибаясь, вела на второй этаж. Лоренс стал подниматься по ней; темно-красный ковер заглушал его шаги.

На лестничной площадке его ждала мать, держа на руках двухлетнюю Веронику. Увидев сына, она бросила на него встревоженный взгляд. Но мама всегда о чем-то тревожилась. Маленькая сестренка, радостно улыбаясь, протянула к Лоренсу ручки. Мальчик улыбнулся ей в ответ и поцеловал.

– О Лоренс! – вздохнула мать.

В ее голосе звучало отчаяние и неодобрение, отчего мальчик всегда смущенно опускал голову. Как это обидно, когда не можешь посмотреть в глаза собственной матери. И вот теперь он вновь ее расстроил, и это просто ужасно, особенно если учесть, что сейчас она на шестом месяце беременности. Не то чтобы он не хотел еще одного брата или сестренку, но беременность всегда утомляла маму. Что бы он ни сказал, она храбро улыбалась и говорила, что потому и вышла замуж за его отца – чтобы продолжить их род. Род. Семья. Всегда все делалось для семьи.

– Он очень сердит? – спросил Лоренс.

– Мы с ним оба расстроены. Ты поступил просто кошмарно! Представь, если бы так обошлись с Бочонком.

Бочонком звали косматого черного Лабрадора – одну из собак, что жили в семье Ньютонов. Из всей стаи, что бродила по дому, он был любимцем Лоренса. Они выросли вместе.

– Это не одно и тоже, – запротестовал мальчик. – Это же просто черви!

– Я не собираюсь с тобой спорить. Иди к отцу.

С этими словами мать отвернулась и зашагала вниз по ступеням. Вероника радостно помахала брату.

Лоренс с несчастным видом тоже помахал ей и медленно зашагал к отцовскому кабинету. Дверь была открыта. Мальчик постучал по деревянному косяку.

Из кабинета как раз выходила Кристина – новая няня для младших детей Ньютонов. Она хитро подмигнула Лоренсу, отчего тот заметно приободрился. Красавице Кристине был двадцать один год. Лоренс часто задумывался, не влюбился ли он в нее, но точно не знал, как это определить. Он часто думал о ней – может, это считается любовью? В любом случае влюбляться глупо. Если не брать в расчет ее красоту, было просто замечательно, когда она приходила в их дом. С ней было весело, и она играла в игры с ним и с его братьями и сестрами. А главное, она не обращала внимания на то, во сколько он ложится спать и встает. Все дети Ньютонов любили няню, что, надо сказать, было ей только на руку – Кристина не слишком строго подходила к смене подгузников и приготовлению обеда. Вот если бы она еще и приходила почаще!

Как и все остальные комнаты в доме, кабинет отца не предназначался для того, чтобы туда заходили дети. Там был большой мраморный камин, в котором никогда не горел настоящий огонь – только голографический. Пара зеленых кожаных кресел. Нужно было как следует присмотреться, чтобы заметить здесь высокотехнологичные приспособления. Две самые большие картины на самом деле были экранами, а настольный дневник – корпусом для информационной панели. Вдоль всех стен стояли книжные шкафы с толстыми томами в кожаных переплетах. Возможно, Лоренсу и хотелось взять что-нибудь из классики (но, определенно, не поэзию) и почитать. Но книги эти предназначались не для того, чтобы их читать, а лишь для того, чтобы на них смотреть и оценивать их стоимость в долларах.

– Закрой дверь, – приказал отец.

Вздохнув, Лоренс выполнил то, что ему было велено.

Отец сидел за столом, перекладывая из одной руки в другую серебряное пресс-папье. Дуг – так звали его друзья; немало людей в Темплтоне из всех старались попасть в это число. Отцу было за сорок, но благодаря изменениям ДНК он выглядел гораздо моложе своих лет. А телосложением и улыбчивым лицом вполне мог сойти за двадцатипятилетнего. Его соперники из совета корпорации «Макартур» нередко ошибочно принимали эту его улыбку за признак добродушного характера. Как правило, вторично такую ошибку они уже не допускали.

– Ну хорошо, – произнес отец. – Я не собираюсь кричать на тебя, Лоренс. В твоем возрасте это напрасная трата времени. Ты уходишь в себя и не обращаешь на мои слова никакого внимания. Если бы я плохо разбирался в детях, то предположил бы, что это потому, что ты взрослеешь.

Лоренс покраснел. Он ожидал совсем другого – возможно, именно поэтому отец разговаривал с ним в такой манере.

– Не хочешь рассказать мне о том, что сегодня произошло?

– Я просто споткнулся, – ответил Лоренс, стараясь, чтобы в голосе прозвучало неподдельное раскаяние. – Это ведь всего лишь черви. Я не знал, что от нагревания они умирают. Я не нарочно.