Дракон поверженный

Майлз знал, что будет вынужден сделать, какой пример он подаст горожанам. Но этот же шаг и погубит его, поставит крест на его карьере. Возможно, ему даже придется покинуть Мему-Бэй после того, как молодчики «ЗБ» уберутся отсюда. Он знал это уже тогда, когда отдавал приказ полиции закрыть пляж и подавлять любые попытки ненужного геройства со стороны горожан. Сотрудничество поможет пресекать глупое противостояние завоевателям, так будут спасены многие человеческие жизни. Но благодарность ему за это не светит. Может быть, он действительно теперь в неоплатном долгу у населения Мему-Бэй за все те сомнительные делишки, которые проворачивал за годы своего правления. От этой мысли мэру стало немного легче.

Над городом прогрохотала серия взрывов – это планеры прорвали звуковой барьер. Майлз даже подпрыгнул от неожиданности. Такое впечатление, будто где-то совсем рядом рвутся бомбы. В окнах задрожали стекла. В небо над городом, в ужасе хлопая крыльями, взмыли стаи птиц.

Первые планеры уже падали в воду залива. Они опускались под углом в сорок пять градусов и шлепались в ленивые морские волны в паре сотен метров от берега. От удара во все стороны летели брызги; по поверхности залива расходились огромные круги. Некоторые планеры с хрустом упали на песок и пару секунд волчком крутились на месте. Один приземлился буквально в паре метров от стены променада.

– Жаль, – буркнул Дон.

Большинство планеров, словно огромные поплавки, неуклюже бултыхались в воде. Еще мгновение, и открылись люки, из которых наружу выбрались темные коренастые фигуры пришельцев. Шлепая ногами по воде, они зашагали к берегу. Майлзу моментально вспомнился и их цвет, и их численность, и их сила.

Неожиданно на стену променада был кем-то спущен огромный транспарант:

ЧТОБ ВЫ СДОХЛИ, ДОЛБАННЫЕ ФАШИСТЫ!!!

Кучка подростков бросилась врассыпную. Полицейские, которые, перегнувшись через поручни, наблюдали за планерами, даже и не подумали броситься за ними следом.

– Да уж, оригинально, – тихо пробормотал Майлз. Он надеялся лишь на то, что это самое худшее, на что способны местные хулиганы. – Пойдемте, – сказал он, обращаясь к Дону и Дженнифер.

Захватчики уже поднимались по ступеням променада, на тротуаре их строй стал заметно шире. Похоже, они не обращали на полицию никакого внимания.

Майлз сел в лифт и спустился в свои частные апартаменты в задней части здания муниципалитета. Ему здесь не очень нравилось; потолки чересчур высокие, комнаты чересчур просторные. Не слишком подходящее место для семьи. Но его собственный дом находился на другом конце города, в сорока минутах езды, поэтому в течение недели семейство Майлза было вынуждено обитать здесь.

Широкие двери его офиса открывались в маленький внутренний садик. Там он увидел Франсин – она лежала на скамейке в тени японской сосны. На ней было простое черное платье. Кстати, оно было короче, чем он одобрял, – значительно выше колена. Но с тех пор как дочери исполнилось тринадцать, он перестал с ней спорить на эту тему. Синди, несомненно, сумела бы найти на упрямицу управу, подумал он. Черт, почему он вновь не женился. «На это у меня нет времени» – слишком жалкое оправдание.

Франсин поправила солнцезащитные очки. Майлз заметил, как дочь нахмурилась – не иначе как она включила канал новостей. Ему хотелось подойти к дочери, обнять ее и успокоить, пообещать, что скоро все закончится и она будет в безопасности. Все настоящие отцы в Таллспринге сейчас, наверное, делают то же самое.

Но его ждали помощники, у которых тоже есть семьи. Еще раз бросив взгляд во дворик, Майлз сел за письменный стол.

– Мне хочется сказать вам следующее: если кто-нибудь желает подать в отставку, я сразу же приму заявление. Можете не волноваться, это никак не скажется на ваших пенсиях и льготах. – Наступила неловкая тишина, однако никто не сделал шага вперед. – Ну хорошо. Спасибо за поддержку. Я высоко ценю ваше мужество и вашу преданность. Как вам известно, я решил последовать политике президента Штрауса относительно сотрудничества с захватчиками. Они во сто крат превосходят нас в силе, и одному Богу известно, насколько коварнее. Если саботировать работу на химических заводах или бросать камни в их солдат – это лишь повлечет за собой суровое возмездие, которого я не могу допустить. Поэтому мы должны скрепя сердце пережить это вторжение и надеяться на то, что их корабли на обратном пути врежутся в черную дыру. Думаю, в этом случае нам удастся выйти из этой ситуации относительно невредимыми, по крайней мере в отношении инфраструктуры. Что на это скажете, Маргарет?

Маргарет Рис, глава полиции, нехотя кивнула. Она следила через свои мембраны за поступающими сводками, не обращая особого внимания на то, что происходит в кабинете мэра.

– Я изучила файлы с информацией о последнем вторжении. Их интересует лишь одно – разграбить нашу промышленность. Для этого они применяют принудительные меры. В остальной части города мы можем делать все, что захотим – поднять бунт, сжечь все к чертовой матери, – им просто не будет до этого никакого дела. Пока фабрики остаются в целости и сохранности, снабжаются сырьем и на них идет работа, захватчики нас не тронут.

– Тогда мы приложим все усилия к тому, чтобы так оно и было, – сказал Майлз. – Оставшаяся часть нашей промышленности продолжает нормально работать. Чтобы функционировали фабрики, должен функционировать весь город. Несмотря ни на что, мы должны об этом позаботиться.

– Неужели они отнимут у нас и продукты питания? – поинтересовалась Дженнифер. – Помню, в прошлый раз снабжение заметно ухудшилось.

– Они заберут только то, что им нужно для пропитания, – ответила Маргарет. – Если учесть, что тридцать процентов туристов улетели отсюда, прежде чем утром здесь высадились земляне, наши пищевые комбинаты смогут произвести достаточно продуктов для оставшегося населения. В прошлый раз нехватка продуктов произошла по той причине, что какой-то ополоумевший бунтовщик разбомбил две производственные линии.

– Мы не позволим, чтобы на сей раз произошло нечто подобное, – быстро произнес Майлз. – Я не допущу, чтобы какое-нибудь героическое партизанское движение поставило под угрозу жизни невинных людей.

– Сомневаюсь, что здесь начнется организованное сопротивление, – сказала Маргарет. – Наказания для «ЗБ» всегда важнее, нежели дешевые пропагандистские трюки. Но мы внимательно наблюдаем за теми, кто может доставить неприятности.

– А как насчет туристов? – спросил Дон. – Многие из них не смогли улететь домой. Аэропорт стал похож на лагерь для беженцев.

– А вот это уже не моя головная боль, – произнес Майлз нарочито спокойным тоном – правда, для этого ему пришлось подавить душивший его гнев. – Пусть губернатор решает, сколько следует предоставить гражданского транспорта. Если учесть причину, по которой они к нам пожаловали, полагаю, захватчики захотят, чтобы все как можно скорее вернулись на рабочие места.

– Один из их взводов добрался до главной площади, – громко объявила Маргарет. – С минуты на минуту они будут здесь.

Так быстро? У Майлза перехватило дыхание. Сколь многое будет зависеть от того, какие отношения у него сложатся с губернатором.

– Ну хорошо, давайте с улыбкой поприветствуем этих ублюдков.

Дойдя до квартала Ливингстон, Дениза смешалась с толпой. Человеческое любопытство взяло верх над тревогой и беспокойством, и сотни людей направились сюда, чтобы поглазеть на высадку десанта собственными глазами. Немногим детям разрешили сегодня выйти на улицу. Так что здесь были в основном взрослые и подростки; они мрачно глядели на улицы, ведущие к морю. Полиция огородила территорию, так что ближе никак нельзя было попасть – путь оказался закрыт. Между собой говорили негромко, и все равно Дениза уловила гневные нотки; до нее то и дело долетали разговоры о том, на что способен боевой костюм десантников, а также рассказы о зверствах, имевших место во время последнего вторжения.