Дракон, такого просто не бывает...

— Кто поёт? — Спросили заходящие в дом три девушки, не отличавшиеся от меня ни размером, ни безусым лицом.

— Да ваша новая сестра Лана. Давайте скоренько накрывайте на стол, кушать хочется, потом ближе познакомитесь. А я сейчас мигом к Хброне. Пивка, мать, с погребка кувшинчик достань. Приду, опробую.

Уход отца, дал отмашку женщинам наброситься на меня с вопросами. Говорили все разом, мама успевала между делом погонять девчонок полотенцем, чтоб суетились быстрее. Из буфетов морёного дуба доставались разносолы, принесли чисто белую супницу приличных размеров, и водрузили на стол. В этом гаме трудно было разобрать, что кто спрашивал. От головной боли спас гном, вернувшийся с парой туфель шикарного серого цвета, украшенных двумя перламутровыми пуговицами. За стол садились чинно, названная мама, ловко орудуя половником, насыпала всем крапивного супа, щедро положив сметанники, и выдала по большому ломтю круглого белого хлеба. Когда умяли первое, хозяйка водрузила на стол два больших блюда с варёным мясом и подала каждому деревянную миску. Подцепив кусочек средних размеров на вилку, я его оглядела, посолила крупной солью, слегка поперчила, положила на край тарелки перед собой, отрезала маленький кусочек ножиком, подцепила его вилочкой, на эту же вилочку наколола репчатого лучка, еще раз осмотрела созданную композицию и отправила всё в рот. И только потом заметила, что семья уставилась на меня во все глаза. С набитым ртом спросила.

— Что не так? Очень вкусно.

— Кушаешь не обычно.

— В смысле?

— Как принцесса.

— Не смеши, крёстный. Вот бы к этому мяску, ещё бы кружечку пивка, жизнь вообще бы раем показалась.

— Забудь, мала ещё.

— Так мне пятьдесят лет уже стукнуло.

— Вот в семьдесят пять сам налью тебе на твоей свадьбе.

Мама дорогая! Вот это поворот судьбы. Вот это плюшки для моей Таюшки! Ну, уж нет. Муж гном. Ха! Женишка кровососа и одного хватит. Помолчу пока. Как — никак четверть века в запасе. Надо всё-таки сориентироваться, куда это я попала, только бы не другой мир.

Глава 12

Где-то, где нас нет, косматый нечто бесновался вокруг жертвенного круга:

— Не спешите птицы улетать. Вам сюда обратно не вернутся. Я пришёл, и я решаю, лёд и пламя я смешаю, быть избраннице убитой. Ветер, пламя, лёд… ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! ВПЕРЁД!

Билось в припадках его окружение…Печально, нет бы, предупредил кто. Я б, да что теперь уж, по сбритым волосам не плачут. Ну, хоть кто-нибудь бы шепнул…

* * *

В гостях у гномов

А девчонки ничего, смешливые. Особенно младшая — Дролля. Готова смеяться над каждым пустяком. Над анекдотами, адоптированными мной под местные условия, сёстры так забавно смеялись, сотрясая мощными телесами.

— Вот значит. Приходит гном домой, к нему жена подошла, за шею обняла и спрашивает ласково: «Скажи, дорогой, у меня волосы красивые? Красивые. А глаза красивые? Красивые. А нос? И нос крас…Погоди, а ты что в зеркале не отражаешься?» — Бу-га-га, да хо-хо-хо смеются мои девчонки.

— Вот ещё один случай. Стоит на рынке старушка, продаёт пирожки с мясом, а к ней хитрый гном подходит, думает, сейчас над бабкой подшучу, и она мне пирожок бесплатно даст. А не даст, орать буду, торговлю всю её порушу. «Что, мать, мясо в пирожках мяукало или гавкало? — Нет, много вопросов задавало.» Хи-хи-хи…

Одна незадача только вышла. Читала, гномы грубоватый народ, оказалась неправда. За неласковое слово можно и чуть ниже спины получить. Дёрнуло за язык парочку не приличных историй рассказывать, мать после них полчаса мне язык с мылом мыла, укоряла словами всё это время, полоща мои уши нравоучениями. Я визжала, дрыгалась, ага вырвешься из тех клещей, как же. Из-за этого чуть-чуть на конкурс не опоздали. Если честно, могли б и не спешить. Так себе самодеятельность. Как догадались, что я и там отличилась. Вылезла, где меня не просили. А всё он, пресловутый ключ на семнадцать. Тоже мне, смотрины, традиции! Девицы толстые туда сюда со сковородками и скалками по подиуму походили, гири потаскали кобылицы, друг другу фасады попортили, вот вам — дулю в ноздрюлю, сильнейшая у них победила. Сейчас там! Разогнав своим возмущённым криком всех с подмостков, кряхтя, влезла на него и заявила, что всё фигня. Красавица должна быть домовита, боеспособна и с самой большой бахчой. После показа размеров тех дынь, что началось. Нет, не свою грудь показала, просто руками размеры наметила. Мужики-гномы заулюлюкали, засвистели мерины сиволапые. Я, недолго думая, с краю сцены подцепив не плотно прибитую дощечку, оторвала скоренько и кинула в особо рьяных крикунов. Когда снесло с ног пару тройку насмешников, народ оценил серьёзность моих намерений.

— Всё по-честному надо. Это не соревнование! Фигня какая-то. Я так поняла, победительница лучшая невеста? Так лучшей абы какой жених не нужен. Пусть парни тоже себя покажут. Делимся на две команды по десять человек с каждой стороны. Только холостяки. Младше семидесяти пяти не участвуют. Согласны? Так, юнцы направо плечо, дамы налево.

Надеюсь, по возрастной категории себя от участия в этом балагане застраховала. Ох, и охочие гномы до развлечений. Победительница конкурса с синяком под глазом, чувствуя, что её победа растаяла, как утренний туман, перехватив сковородку, пошла со звериным оскалом на меня.

— Ты, куда прёшь? Что, красавица, согласна, что мы девочки хуже мальчиков? Слабо их взгреть?

— Нет. А что ты тут раскомандовалась? Кто такая?

— Значит слабо. Только фингалом блеснуть и можешь. Не маши посудой. Вставай рядом. Сейчас мы им поддадим. Зови девчат побойчее. Я Лана.

— Забоя.

— Вот и познакомились. Давай действуй, а я пошла, с ребятами разбираться.

Из толпы донёсся голос:

— Ты смотри, не идёт, а пишет. Одной ногой пишет, другой зачёркивает.

Вот нахалы. Ну, погодите, попляшите сегодня у меня, карапузики.

— А ты рот открыл и читаешь. — Площадь дрогнула от смеха.

С трудом набрали команду девчат, в порядке исключения сама десятой стала. Вот он дефицит дамский, не отвертелась. Затем занялась старшим поколением.

— Болельщики, разойдись по своим сторонам. Думать над названием команд, девизом, учим речёвки.

Зачем только за язык меня дёрнули? Что началось! Гномы сгрудились в центре площади, стали прорываться с боем каждый на свою сторону поближе к родимой кровиночке. Пять минут битвы, три расквашенных носа, пару оторванных рукавов, масса оттоптанных ног и все довольны. Когда расступилась толпа, по площади перед помостом бегал то направо, то налево дородный гном.

— Дядька! Потерял чего?

— Дочь там, сын тут. Куда мне?

— Матушка где?

— Туточки стоит.

— Вот и хорошо. Она с доней, ты с сыном. Прояви мужскую солидарность. Вставай направо. Кто готов кричать название команды?

— Доня, погоди. Не можем выбрать, тут пару дней помозговать надо, дело то серьёзное, как корабль назовёшь, так он и поплывёт.

Угу, читали, знаем. Сейчас, на годы в спорах завязнем. А представительный хмурый коротышка наступал на меня, требуя ответа.

— Не надо три дня думать. Поступим проще. Девы СЕРП, парни МОЛОТ.

До меня донёсся шёпот:

— Вот, лихоманка, как складно у неё. Чья она? Такую одну на врага напускать можно, боевая. Это ж всех в кулаке держать будет. Оборони от такой жены.

— Хброн в трактире сказывал, то приёмная дочь Гриндоля мастера. Он сегодня в «Трёх подковах» проставляться будет за удачную торговлю в людских землях. Говорят, опять обоз собирает, через месяц планирует поход.

— Откуда знаешь?

— Племянник мой к нему в охрану нанялся.

— Девок его охранять?

— Да нет.

— Вот кому свезло, ха-ха одни бабы в доме, приданного не напасёшься, так ещё такая горгона на его голову.

— Не скажи! Сыновей у мастера нет, но чую, любого вояку такая девица в бараний рог скрутит. Это ж, каких добрых хлопцев в дом себе и сёстрам приведёт. Вон! Гляди. Оружейники на неё оглядываются, а сами к Гриндолю чешут. Как думаешь, зачем? То-то же. Какие сыновья у такой девчонки будут! Крепкие, бесстрашные, если в мать пойдут — это ж прирождённые бойцы. Не отец, ему платить будут, чтоб породниться.