Драконам слова не давали!

— Ещё одно слово — и ты сама будешь разгребать свои проблемы с замужеством, — бью под дых. Знаю: это запрещённый приём, но она меня вывела. Больше всего на свете мне сейчас хочется вцепиться в её живописно уложенные локоны и немного испортить идеальный образ.

— Не посмеешь! — огрызается Тинка. — Иначе где ты возьмёшь деньги, чтобы облагодетельствовать своего альфонса? К тому же ты обещала!

Железный аргумент. Надо остыть. Но поставить точку в нашем споре не мешает всё же.

— Он надёжный и любит меня, — говорю твёрдо. — А ты просто завидуешь и ведёшься на сомнительных мачо вроде Ильи, у которых в башке — звон как в церкви и целый гарем баб.

— У твоего их тоже не меньше, поверь, — закатывает Тинка глаза. — Но хочешь страдать — кто я такая, чтобы тебе препятствовать? Бросила бы его сейчас, вот сию секунду — и деньги б на свои нужды пристроила, и нервы сберегла, и сердце потом по кускам собирать не пришлось бы.

Это бесполезно. Это может продолжаться часами. Лучшая стратегия — избавиться от источника раздражения.

— Всего хорошего! — машу я рукой и разворачиваюсь.

— И тебе не хворать! — не остаётся в долгу сестра. Её слово должно быть последним — это мы тоже проходили. Пусть радуется маленькой победе. Для неё это важно. Для меня — давно нет.

— Я не понравился твоей сестре, — вздыхает Луноход, мягко целуя мою ладонь. От него веет уютом, знакомым парфюмом и немножко сталью.

Он вообще-то неконфликтный. И любит делать приятные вещи. Какие-то незначительные мелочи, что умиляют до слёз. Но есть моменты, когда его не согнуть. Не переубедить. Не уговорить. Вот сейчас в нём — те самые стальные ноты. Я не удивлюсь, если он потребует не видеться больше с сестрой и никогда больше не приводить её в наш дом. Но это лишнее: я и так не дам ей появиться на своей территории. Родственники хороши на расстоянии. Это я уже усвоила давно.

— Не бери в голову, — вздыхаю в ответ, поправляя волосы. Почему-то вспомнились другие губы. Горячие и твёрдые. Те, что собирали таблетки из моей горсти. Аж в пальцах закололо от воспоминаний.

— Она всегда такая… резкая? — разливает Егор чай, не поднимая глаз. Наверное, ему неприятно, что не смог найти к Тинке подход.

— Она всегда такая долбанутая на всю голову, — пытаюсь его успокоить. — Просто забудь. Это была моя ошибка — привести её сюда. Я помню, ты говорил: внутренние границы лучше не нарушать, чтобы потом не восстанавливать из руин рухнувший город. Но есть хорошая новость: она сюда не вернётся. Поэтому нашему гнезду ничто не угрожает, Луноход.

Он опять овладевает моей рукой. Целует пальцы. А я настолько вымотана, что ничего не чувствую. Ни его притягательности, ни сексуального магнетизма. Ему хочется — я вижу, как многозначительно топорщатся домашние штаны. Но от меня — только шкурка, и та высохшая. Банан уже давно съели.

— Я устала, — лишь сейчас понимаю, что так оно и есть: я отпахала, как тягловая лошадь, на дне рождения, развлекая толпу резвых детишек, лечила вредного босса, спорила с сестрой.

Луноход не настаивает. Вздыхает лишь украдкой, споласкивая чашки. А я падаю лицом в кровать и отрубаюсь, как пьяная в хлам. Пусть весь мир подождёт.

А утром ловлю смс. Это Тинка перечислила деньги. И воскресенье превращается в радугу.

— У меня самая лучшая в мире сестра, — заявляю твёрдо, как гербовую печать ставлю. — Собирайся. Настала пора отдавать долг.

И Луноход не возражает. Улыбается лучезарно. Так, как умеет только он. Не в его характере спорить и доказывать. Особенно, когда нет никакого смысла. Он всегда рационален. Деньги есть. Сестра больше никогда не появится на нашем пороге. Поэтому мои слова не вызывают в нём отторжения. И если он не согласен, то вида не показывает.

Когда деньги уплыли, а банковская карта привычно стала пустой, я облегчённо вздохнула:

— Ты свободен. Понимаешь: свободен! — и рассмеялась от счастья.

От одной головной боли мы избавились. Осталось сделать сущую безделицу: вынуть шею моей шикардосной сестры из замужества.

На работу в понедельник я летела, как на крыльях. Вот буквально порхала. До тех пор, пока не переступила порог офиса. До того момента, как встретилась глазами с грозовыми тучами. Наш босс, Драконов Дмитрий Иванович, решил поиграть в хозяина. Лучше бы он болел, тварь чешуйчатая!

26. Драконов

 Остаток выходных прошёл отвратно. Чувствовал себя разбитым инвалидом. Хотелось тепла и участия. Прохладной ладони на горячем лбу и, хотя бы элементарной заботы в виде чашки чая в постель.

Пустота квартиры подружилась с тишиной, и эта парочка доставала меня изо всех углов.

Я пытался работать, но постоянно проваливался в сон. Пригодились Никины напоминалки, к понедельнику я чувствовал себя более-менее сносно.

Проснулся ни свет, ни заря. Привычно налёг на тренажёры, игнорируя ломоту в теле.

Душ. Завтрак. Как всегда. Ещё один день в постели я просто не вынес бы.

«Розовом Слоне» появился задолго до начала рабочего дня. Слишком рано. Но кое-кто пришёл ещё раньше.

— Вы уволены, — холодно сообщаю замершей в неудобной позе Ксении. — Собирайте свои вещи, пишите заявление, отправляйтесь в бухгалтерию — и на выход.

Она поднимается с корточек грациозно, не спеша. Не меняется в лице. Даже не краснеет. И только распахнутые широко глаза и расширенные зрачки говорят о том, что её поймали на горячем и она всё-таки испытывает определённые чувства. Что она, собственно, искала в моём кабинете? А может, взялась за старое и заново натыкала шпионские штучки, чтобы прижать меня, когда ей будет удобно?

Опять придётся звонить Геннадию Львовичу и проверять офис. Не нужно было дёргать судьбу за хвост, а избавиться от Ксении сразу, как только заметил, что она сама себе на уме. Что-то я слишком расслабился.

— Ключи, — протягиваю руку. Конечно же, как у любой нормальной личной помощницы, у Ксении были ключи от директорского кабинета. За исключением одного важного момента: вряд ли эту подиумную диву можно назвать нормальной. И уж преданной — никогда.

В чьих интересах действовал этот явный крот? Почему-то я сомневался, что это происки бывшей владелицы. Хотя сбрасывать со счетов и её не стоит. Детектив какой-то. Не «Розовый Слон», а Розовая Пантера.

— На столе, — машет ресницами Ксения в сторону связки на красивом кольце с брелком-логотипом агентства. Толстый розовый слон улыбается мне и приветливо поднимает хобот.

— И никаких рекомендаций, — кидаю ей в спину.

Ксения сбивается с шага — и это единственный её промах с момента безобразной сцены. Наверное, нужно было изгнать её с позором, но я не привык так поступать с женщинами. Возможно, мне это ещё икнётся.

Бесцельно делаю несколько шагов по кабинету, чувствуя, как переполняюсь яростью. Нужно покончить с этим бардаком. Пока суд да дело, пусть живут по моим правилам. В голове складывается молниеносный чёткий план. Я им не завидую. Я сам себя боюсь в гневе.