Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

– Что это? – с интересом спросил Пирожков.

– В мозаике заключен могущественный дух хаоса, который вырвется на свободу, когда мозаика будет собрана. – Баба-Яга сдвинула кустистые брови. – Когда-то этот дух почти уничтожил остров Буян, но Одинокий Волшебник сумел разгадать его тайну и рассыпать мозаику по всей земле.

– Откуда ты все это знаешь, Баба-Яга? – удивилась Авдохина.

– Старость многое знает, да мало что рассказывает! – вздохнула Баба-Яга. – Кабы люди на чужом опыте учились, так и дураков не было бы. А так куда ни глянь – все об один пень лбы расшибают.

– А откуда взялся Великий Мымр? – спросил Пирожков.

– Откуда взялся – там уже нет! – со вздохом ответила Баба-Яга.

– Зачем Мымру вызывать древнего духа? Ведь дух так же опасен для него, как и для всех остальных, – удивился Святозар.

– Мымр надеется с его помощью стать повелителем мира. Жажда власти затуманила ему глаза.

– Так что же нам делать, бабушка? Если бы снова можно было рассыпать ту мозаику… – забеспокоился князь Пирожевский.

Баба-Яга укоризненно посмотрела на него и ткнула ему пальцем в лоб.

– Сам спросил – сам и ответил! Коли так – стоило ли рот открывать?

Богатырь Святозар разразился хохотом, от которого избушка на курьих ножках заходила ходуном:

– Ну и Баба-Яга! Отшила – как к стене пришила!

И развеселившийся Святозар хлопнул избушку на курьих ножках ладонью по подоконнику. Рассердившаяся избушка запыхтела от злости. Из трубы у нее пошел пар. Избушка отвела куриную ногу и отвесила богатырю такого пинка, что он, кубарем прокатившись по огороду, снес плетень.

Избушка довольно загремела печной заслонкой, повернулась к богатырю дальней комнатой и спокойно зашагала к Семиструйной реке, явно собираясь купаться.

– А ну стой! – закричала Баба-Яга, но было уже поздно.

Избушка плюхнулась в воду и, с явным удовольствием фыркая, поплыла к тому берегу. Пирожков с Авдохиной бросились закрывать окна, но тут избушка накренилась – можно было поручиться, что она сделала это специально, – и Пирожков с Авдохиной оказались в реке.

– Тону! – завопил Пирожков, исчезая под водой в тяжелой кольчуге.

Богатырь Святозар с берега протянул Авдохиной конец копья и вытащил ее на песок. Вслед за ней на берег выбралась и искупавшаяся избушка, выглядевшая очень довольной. Баба-Яга ругала избушку последними словами, но той было хоть бы хны.

– Спасайте, спасайте его! Он же на дне! – кричала Авдохина и рвалась из рук Святозара в воду.

– Кого спасать? – не понял богатырь.

– Пирожкова! Его латы утащили на дно! – голосила Авдохина, и слезы смывали у нее с лица разноцветные брызги.

– Если он на дне, то это тогда кто? – спросил Святозар, показывая куда-то за ее спину.

На одной из избушечьих ног, обхватив ее руками и ногами, висел Пирожевский. Князь отфыркивался и выглядел порядком очумевшим. Но вот чудо – Авдохиной показалось, что он стал лет на пять моложе. Исчезла часть морщин, да и волосы не были уже седыми.

Авдохина бросилась к зеркалу и убедилась, что и сама помолодела. Из зеркала на нее смотрела женщина лет тридцати, не старше.

– Река Семиструйная, матушка, и не такие чудеса делает! Помнится, забрался в нее как-то старый хряк, так до того докупался, что поросеночком на берег вылез, – засмеялась из окошка Баба-Яга.

Авдохина продолжала любоваться собой в зеркале, находя все новые изменения к лучшему и не переставая восклицать: «Вот это да! Вот уж не чаяла!»

Пирожков запоздало сообразил, что он давно на берегу, и отпустил куриную ногу. Поправил саблю, выпрямился и сказал важно:

– Кхм… А я тут юность вспомнил спортивную, понимаете ли!

Святозар подвел Пирожкову коня.

– Пора в путь! – напомнил он.

– В какой еще путь? – встревожился Пирожков.

– К Скалистым горам. Будем искать пещеру, в которой Великий Мымр спрятал свою мозаику, – объяснил Святозар.

– Если так… то я, пожалуй, готов… – поразмыслив немного, вздохнул Пирожевский.

Он кое-как взгромоздился на коня, попрощался с Бабой-Ягой и Авдохиной, махавшими ему платочками, нерешительно взялся за поводья и приказал: «И-го-го!»

– Н-но! – шепотом подсказал Святозар.

– Н-но! – поправился Пирожков, и они поехали.

* * *

Несколько часов спустя Пирожков лежал на траве и смотрел, как по небу плывут облака. На князе были кольчуга и броня с нагрудником. На поясе висела волшебная сабля.

Пирожков вспоминал свою московскую двухкомнатную квартирку с санузлом раздельным, коврами и телевизором и презрительно кривился. Разве могла его квартира сравниться с бездонно синим небом, с горами и долами острова Буяна?

Когда кони насытились и отдохнули, Святозар поднялся и свернул скатерть-самобранку, которую дала им в дорогу Баба-Яга.

– Пора, князь! Нужно добраться до Скалистых гор до заката!

Пирожков поправил саблю, встряхнул колчан со стрелами и пошел к Саврасому. И снова стало как в былине.

Сели Пирожков со Святозаром на добрых коней, поехали. Ехали они через чистое поле, через реки глубокие, через болота топкие, через леса дремучие и подъехали к Скалистым горам. Здесь равнина заканчивалась и тянулось каменистое нагорье, усеянное валунами.

Святозар слез с Буланого и стал расстегивать подпруги.

– Коней придется оставить. Здесь им не пройти – ноги переломают.

Богатырь снял седло и положил на траву. Буланый грустно оглянулся на него.

– Так тебе будет легче, дружок! Кто знает, вернемся ли мы? Не томиться же тебе поседланному!

Пирожков с явным облегчением покинул седло Саврасого и отпустил своего жеребца на все четыре стороны. Он едва держался на ногах. Пирожкову стало ясно, что такое «кавалерийская походка». Раньше он думал, что наездники ходят так специально, сейчас же убедился, что только так они и могут ходить.

Святозар оглушительно свистнул. Богатыри проводили взглядами удаляющихся коней и, оставив седла, ступили на каменистую равнину.