Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

– Так им и надо! Они часто ко мне приставали!

Особенно этот Лодкин! – засмеялась Маша.

Проголодавшийся от танцев Пирожков хотел было пропустить стаканчик хмельного вина, но Авдохина отняла у него бокал.

– Норма! Сто пятьдесят, и больше ни-ни! – сказала она очень веско.

– Почему это нельзя? Может человек отдохнуть в честно заработанное время? – заныл жених.

– А ну слушай невесту! – поддержала Авдохину Ягуся. – По обычаю жених на свадьбе не должен пить. Жених должен неотрывно смотреть на невесту.

– Мне и так предстоит делать это всю оставшуюся жизнь, – вздохнул недовольный Пирожков. – Да и много мне осталось этой самой жизни?

Впрочем, скоро Пирожков успокоился и миролюбиво проворчал:

– Ну и дела. Теперь я понимаю, что значит: «Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало!»

Вскоре молодых, осыпав хмелем, отправили отдыхать в избушку Бабы-Яги, но оказалось, что избушка убежала в лес, и Пирожкову с Авдохиной пришлось гоняться за ней на ковре-самолете.

Праздник продолжался и после их ухода. Никто не чувствовал усталости, был и пир горой, и танцы, и чудеса, и огненный салют, устроенный сразу четырьмя драконами: Пыхалкой, Михрюткой, двухголовым дедом Горынычем и драконихой.

Наконец праздник отшумел, и гости стали разбредаться. На Цветущем лугу у Семиструйной реки остались Баба-Яга, Горыныч, Святозар, Пыхалка, Михрютка, Ягуся, Маша, Куклаваня, Оля, кошка Дуся, зайцы и Ученичкин. Немного позднее на избушке на курьих ножках подъехали Пирожков с Авдохиной.

И, как всегда, перед прощанием всем стало грустно.

– Приросла я к вам, точно от сердца отрываю. – Баба-Яга поочередно обняла Машу, Пирожкова, Авдохину и Ягусю. – Пригласили бы, что ль, как-нибудь погостить.

– А чего откладывать? – живо отозвалась Ягуся. – Поезжай прямо сейчас. Мы с тобой толком и поговорить не успели.

Баба-Яга призадумалась, а потом махнула рукой:

– Была не была! Никогда в Москве не была, а сейчас поеду… Только вот что, куда мне Мяуна деть?

– Возьмите его с собой, Дуся будет только довольна, – засмеялась Маша, представив, как это переполошит ее влюбчивую кошку.

– Попрошу без намеков! – немедленно откликнулась Дуся, томно взглянув на Мяуна. – Но сразу хочу предупредить, если Мяун имеет виды на мою мисочку, это с его стороны глобальное свинство.

– А избушка? Она не убежит? – заволновалась Баба-Яга. – Хотя, конечно, можно ее усовестить. Пускай сидит на месте, квохчет да избушат выводит.

– Избушат? – поразился Куклаваня. – Каких избушат?

– Ясно каких избушат. А ты думал: откуда избушки на курьих ножках берутся? Из скорлупы вылупляются, как курята.

Баба-Яга собиралась недолго – захватила с собой скатерть-самобранку, блюдце с золотой каемочкой да кота Мяуна в корзинке. Со всеми этими вещами она взгромоздилась на заднее сиденье Ягусиной машины и угнездилась там, как старушка, которую зять везет с дачи.

А Маша тем временем прощалась с Пыхалкой. Дракончик встал на задние лапы, как собака, а передние положил ей на плечи. Он потерся своим носом о нос девочки и сказал:

– Не унывай! Мы же не навсегда прощаемся. Баба-Яга даст вам волшебный проездной, и вы сможете ездить на остров Буян, когда захотите.

– А когда я вырасту? Вдруг я уже не смогу к вам прилетать? – со слезами на глазах спросила Маша. – Для взрослых Сказочная страна не закрыта?

– Смотря для каких взрослых, – прогудел дед Горыныч. – Если взрослые черствые как сухари и начисто лишены фантазии, то Сказочной страны им не видать, как моих – хе-хе! – ушей, а если у взрослых сохранилось воображение и смелый полет фантазии – тогда милости просим.

Ягуся взглянула на солнце. Она села в свою летающую машинку, о которой она сама говорила, что у нее в машинке сто метлиных сил, и стала разогревать двигатель.

– Пора лететь! – озабоченно сказала она.

Маша спохватилась, что родители могут обнаружить ее исчезновение, и заторопилась. Она попрощалась с Горынычем, драконихой и Михрюткой, встав на камень, тепло обнялась с богатырем Святозаром – причем Святозару, разумеется, пришлось обнимать ее в одну сотую силы, и помахала рукой всей Сказочной стране.

– Мы еще вернемся! – крикнула она и залезла в машину.

– I`ll be back! – пообещал насмотревшийся фильмов пупс. – Покедова! Теперь с этой штукой я буду заявляться к вам в гости так часто, что вы меня и не вытурите! Только проведаю свое варенье! – Куклаваня стал размахивать золотым проездным, который он предусмотрительно взял у Бабы-Яги.

– Вечно ты, пупс, сморозишь! А ну давайте, зайчики, полезайте на заднее сиденье! И не свалитесь!

Кукла Оля очень серьезно попрощалась со всеми, пожимая всем руки или лапы (у кого что было). Она была очень серьезная, эмансипированная кукла и терпеть не могла поцелуев.

– До встречи! А ну подвинься, туша! – промяукала Дуся и прыгнула в корзинку к Мяуну.

Ученичкин, занятый тем, что записывал в блокнот мысли, навеянные ему посещением Сказочной страны, ограничился тем, что пробубнил себе под нос что-то прощальное, вроде: «Всем пока!»

Ягуся взялась на руль, на что-то нажала, и летающая машинка в сто метлиных сил поднялась в воздух. Пыхалка и Михрютка, крича: «До свидания!», летели за ними долго, очень долго, пока машинка не скрылась в пелене облаков.

Маша долго смотрела на остров Буян, пока он еще был виден, а потом они летели над океаном. В машинке Ягуси было ужасно тесно, и князь Пирожевский ворчал, что если бы он знал, что тут будет такая давка, то отправился бы через океан вплавь.

– Ну и нудный же ты! – рассердилась на сына Ягуся. – Ну что, Авдо, может, напустим на него немоту, чтоб не гундосил?

– Не смейте! Тогда я буду укоризненно мычать! – возмутился князь Пирожевский. – Ну и везет же мне: и мать – Баба-Яга оказалась, и сестра ее Баба-Яга и жена почти что… М-м-м-м-м… м-м-м… ммм… ммм… Я больше не бу… М-м-м!