Драконий день

– Не думаю, что я такой же счастливчик, - буркнул менестрель. – Кстати, а зачем это он к тебе поехал? Ухаживает, что ли?

Попытка выказать ревность прозвучала на редкость фальшиво, Тианор и сам это понял, потому что больше не пытался изображать чувства, которых и близко не испытывал. Глаз у него опять задёргался, и Тин раздражённо прижал прыгающее веко пальцем.

– Нет, его светлость пожелал мне продемонстрировать, что Фирниор – не хозяин хогроша. Должна сказать, я была изумлена. Приятно.

– Рад, что хоть кому-то хорошо, - ещё более неприветливо отозвался Тианор и заёрзал в кресле, изредка кидая вороватые взгляды на дверь.

– Мирниасу, например, тоже нехорошо, он твой товарищ по несчастью, - заметила магесса.

– Собираешься и его навестить? – непринуждённо поинтересовался Тианор, а в глазах читалось: ''Да когда же ты наконец уйдёшь?"

– Собираюсь, – подтвердила она. – Думаю, что его болезнь – того же происхождения, но надо убедиться. Вас с ним подставили, Тин.

– Что, и меня? – вяло и неубедительно удивился он. – Понимаю, почему артефактора, герцог ведь и раньше пытался обвинить его.

Айриэ внимательно на него посмотрела, отчего менестрель заёрзал в кресле сильнее, пытаясь выдержать этот взгляд. Не получилось, отвёл глаза и скривил уголок рта, безмолвно признавая поражение.

– Тианор, могу тебе посоветовать только одно: постарайся, чтобы Файханас и дальше не знал о твоей генетической неспособности к Запретной магии. Пока он пытается сделать тебя виноватым в моих глазах, ты в относительной безопасности.

– Айни, я… - хрипло начал он и осёкся, когда она покачала головой. Хватит лжи, Тин. Надоело.

– Уезжай отсюда, - вслух сказала она.

– Я не могу пока, - глухо ответил менестрель, пряча взгляд.

– Если хочешь, я попрошу гномов взять тебя с собой. Они уезжают через пару дней и могли бы тебя вывезти. – Помолчала и добавила веско: - Гномьи повозки не досматривают.

Она давала ему шанс, и полуэльф отлично это понимал. Если он сейчас признает, что ему нужна помощь, расскажет о собственном предательстве и о том, что успел выболтать герцогу, Тианор получит возможность бежать из герцогства.

Он молчал, судорожно стискивая плед и опустив голову, так что чуть спутанные бронзовые кудри надёжно скрывали его лицо. Красивые резные деревянные часы на стене тикали то ли невпопад, то ли в такт его мыслям, кто там разберёт… Наконец он резко, шумно выдохнул и отчаянно замотал головой, прямо-таки расплёскивая вокруг себя море безысходности.

– Я не могу… - повторил он, всё так же рассматривая свои колени, туго обтянутые пушистым пледом цвета топлёного молока. Наверное, узоры там были очень уж интересные.

Айриэннис кивнула, хотя менестрель на неё не смотрел, и ответила спокойно:

– Хорошо, ты давно уже большой мальчик, Тин. Ты решил. Твоё право.

Больше ничего говорить не стала, просто покинула уютные объятия пухленького кресла и направилась к двери. Остальное он прекрасно понял без слов и больше не станет пытаться искать встречи с Айриэ.

Действительно, какая тут может быть трагедия?..

На улице было тихо, безветренно и почти по-осеннему хмуро. Пока она беседовала с бывшим любовником, из-за горизонта незаметно подкрались серые, обманчиво пушистые тучи и бесцеремонно распластались по всему небу, коварно брызгая реденьким дождиком на всех, проходивших под ними. Впрочем, дождик вскоре усовестился и капать перестал, но вольготно разлёгшиеся на небе тучи уползать прочь не спешили. Было серенько и хмуренько, совсем как у неё на душе, усмехнулась про себя Айриэ.

Пересиливая себя, направила Шоко в сторону дома Мирниаса, хотя хотелось мчаться вдаль и хоть так наглотаться свежего воздуха, а то ей донельзя надоела затхлость, казалось, забившая ноздри. Хотелось неистовства и свободы, полёта среди звёзд и танца на силовых нитях мира – до сверкающих вспышек в глазах, до солоноватых губ и оставшегося далеко позади горьковатого дыма памяти…

Мирниас лежал и дрожал, в буквальном смысле слова. Укутался до самого носа одеялом и трясся мелкой дрожью. Целитель оставил ему укрепляющее питьё, но молодой маг отчего-то воздерживался прикладываться к стакану, наполненному темноватой жидкостью.

На вошедшую Айриэ юнец глянул затравленно и немедленно не сказал - проблеял, потому что голосок срывался не то от страха, не то от слабости:

– Мэора, это не я!..

– А кто? – с искренним любопытством поинтересовалась магесса. – Хотите сказать, я вижу перед собой ваш неостывший труп? Боюсь вас разочаровать, Мирниас, но выглядите вы вполне живым. И даже в зеркале отражаетесь, хотя я бы не советовала вам смотреться туда подолгу, пока не вернёте себе нормальный цвет лица. А то и правда испугаетесь.

– Тьфу на вас! – немедленно обиделся Мирниас и от негодования даже перестал трястись. – В вашем присутствии, мэора, даже болеть противно, потому что вы немедленно скажете какую-нибудь гадость, и болезнь отступит, только чтобы с вами не связываться!

– Мирниас, вы сами-то понимаете, что несёте? – насмешливо спросила она.

– Мне можно нести бред, у меня лихорадка!
– Молодой маг тщетно пытался удержать смех внутри, стискивая прыгающие губы, но кончилось тем, что они с Айриэ на пару расхохотались, и неважно, что смех носил характер несколько нервический. Главное, он отлично помог обоим сбросить напряжение.

– Смерти моей хотите, мэора, - отсмеявшись, кое-как выговорил Мирниас и без сил откинулся на подушку.

– Не переживайте, вы ещё не настолько сильно мне надоели, - хмыкнула Айриэ, вытирая мокрые от выступивших слёз ресницы. – Уф, до слёз досмеялась! А что это у вас, Мирниас, снадобье без дела стоит? Опасаетесь отравления?

– Знали бы вы, мэора Айнура, какая это мерзость!.. Если выпью, точно отравлюсь.

Айриэ понюхала стакан, брезгливо скривилась от кисловатого запаха и признала правоту Мирниаса. Впрочем, это было дело поправимое: немножечко магии и вкусовых иллюзий – и вот оно, чудодейственное снадобье, с приятным зеленоватым цветом, ароматом трав и укрепляющим эффектом, который Айриэ просто усилила вдвое, уж это сделать она была в состоянии.

– Пейте, вам выздоравливать надо, - велела она, впихивая стакан в руки артефактору.

Тот секунду поколебался, но спорить не рискнул и осторожно глотнул из стакана. Его бледное лицо постепенно порозовело, посиневшие губы приняли нормальный цвет.

– Мэора Айнура, спасибо вам, - тихо сказал он, - за… то, что верите.

– Да бросьте, Мирниас, - отмахнулась она. – Я же вам ясно сказала, я вижу, что из вас делают виновного. Ну какой из вас преступник, в конце-то концов?

– Между прочим, я начинал как уличный воришка! – не без вызова глянув на неё, поведал Мирниас.