Драконы Новы

— У меня нет времени для допроса. — Ивеун преодолел оставшееся расстояние до стола напротив другого человека. — Гильдии в Луме все еще сопротивляются мне. А те, что не сопротивляются, еще не полностью приняли систему, которую я пытаюсь им навязать, — систему, которая является единственным препятствием на пути к тому, чтобы мир внизу был потерян для их собственных устройств, поскольку они высасывают из земли все до последней капли.

— Никто не понимал всей серьезности этого так, как я.

Финнир был умным и находчивым. То, чего ему не хватало в физической силе, он восполнял душевной стойкостью. Это было единственное, что сохраняло ему жизнь на протяжении последних десяти лет. Другой пользы от него семье точно не было. Хотя Ивеун нашел творческое применение своим талантам.

— Я не могу сражаться на два фронта. Я не могу уделять Луму столько внимания, сколько ему нужно, когда меня раздирают изнутри.

Финнир побледнел почти до белизны Фентри. Он слышал все многослойные смыслы слов Ивеуна. После кражи схем они не были в хороших отношениях.

— Чем я могу служить тебе, Доно? Ты — наш единственный истинный Король.

— Надеюсь, ты в это веришь, — подтолкнул Ивеун.

— Ты — все.

Доно верил в это. Без него Финнир давно бы умер. Ивеун знал, что в его руках ключ к будущему, которое искал Финнир. Для Дракона это была позорная сделка — добиваться власти и престижа не на узаконенных поединках. Но Финнир был Син, а Сины ставят цель выше средств, используемых для ее достижения. Они готовы вырезать себе глаз и продать его Харвестеру, лишь бы это пошло на пользу их целям, и именно так Ивеун оказался в этом затруднительном положении.

— Видишь, какое положение я занимаю, Финнир, и когда-нибудь ты получишь то, чего желаешь. — Глаза мужчины загорелись при виде такой перспективы. Само существование Финнира зависело от Ивеуна. Но будущее Короля лежало на плечах младшего Дракона. Брат Петры'Оджи, тот, кто унаследует Дом Син по крови и по рангу, если он каким-то образом победит свою сестру в поединке или если Петра и Кварех внезапно и таинственно будут найдены мертвыми. — А пока мне нужно, чтобы ты поговорил со своей дорогой младшей сестрой. Мне нужны ответы.

Финнир сделал паузу. Петра была той сущностью, упоминание о которой спустя более десяти лет все еще приводило его в уныние. Стыд был просачивающейся раной, и Ивеун надавил на нее, чтобы получить желаемое.

— Что ты хочешь знать? — процедил Дракон сквозь свои слишком тупые клыки.

— Я хочу знать, как Кварех выжил после нападения Всадников. Я хочу знать, что случилось с моими схемами. — Когти Ивеуна разжались при одном только упоминании о чертежах, на которых был запечатлен самый значительный прогресс, достигнутый в создании философской шкатулки на сегодняшний день. — Я хочу знать, что Петра скрывает от меня.

— Милорд, моя сестра, она…

— Никаких оправданий и полумер, Финнир. Ты родился в месяц Лорда Рока. Покажи мне, где лежит твое истинное сердце. — Ивеун положил руки на стол и, отойдя, провел когтями длинные линии по его поверхности. Финнир не один час терпел, пока оттирал их от смолы. Ивеун хотел, чтобы они оставались угрозой для человека до тех пор, пока вся катастрофа, которой были последние три месяца, не останется позади. Доно остановился у двери. — Добейся успеха, и я прощу тебе твою оплошность, когда ты даже упомянул о схемах своей сестре. Провалишься — и я не позволю тебе прожить достаточно долго, чтобы попытаться снова.

Ивеун широко ухмыльнулся, демонстрируя свои злые острые клыки. Он оставил мужчину дрожать, но сам чувствовал себя намного лучше. Предстояло еще многое сделать, но пока это был прогресс.

Как ни неприятно ему было видеть голубую кожу, но преданность Финнира Син'Кин То, старшего сына Дома Син, принесла свои плоды.

7. Арианна

Арианне не пришлось долго скучать.

Комната, в которую ее бросили, была бесполезно прекрасна. Она несколько раз обошла ее по кругу, глядя в высокие окна и пытаясь сориентироваться. Судя по яркому свету, проникавшему сквозь одну из стен, она находилась где-то в центре оси Х замка, на западной стороне. Она догадалась, что и сама находится где-то в центре оси Y.

Через оба окна она могла видеть изгиб резного камня и другие проходы из цветного стекла, усеивающие его поверхность. Окна, выходящие на запад, находились далеко, а стена была гладкой и ровной. Однако другое окно находилось в своеобразном алькове. Рельефная резьба, изображающая летящих птиц по внешней стене замка, позволяла легко держаться за нее руками и ногами, а также укрывала от порывов ветра, которые регулярно доносились из другого окна.

Зачем нужна резьба на внешней стороне замка, куда могли заглянуть лишь избранные, имевшие окна, она не знала. Но, казалось, все в этом месте приводило ее в замешательство и ярость — от выбора декора до самих Драконов, живущих среди них.

На кровати было не меньше десяти подушек. Десять. То есть столько, что ей пришлось бы считать двумя руками. Камин горел весело для расы людей, у которых кожа прочная и толстая, как шкура. Полки были загромождены всевозможными картинами, бобами и странными приспособлениями, назначение которых Арианна не могла понять.

Сначала Каин имел наглость отказать ей в лебедке и кинжалах, заявив, что теперь она находится под защитой Дома Син и такие вещи ей больше не нужны. Арианна отрезала кусок мяса от горла Довин опасной бритвой, пытаясь добраться до своих вещей раньше, чем это сделает «подруга» Квареха.

Это была первая ошибка мужчины. Вторая — когда он пригрозил сжечь ее одежду из-за «вони Лума» на ней. Арианна едва не выкрасила пол в ванной в золотой цвет кровью Дракона, прежде чем подчинилась. Она была в меньшинстве, и у нее не было ни малейшего шанса победить в этой битве, особенно обнаженной, когда нужно было избегать каждой царапины или зазубрины от острых когтей Драконов. Но ее злобность заставила их пойти на компромисс: ее одежда будет выстирана, упакована в коробки и спрятана, пока не будет решено, что с ней — делать.

Удовольствие от того, что они пошли на компромисс, было недолгим, поскольку они, в свою очередь, заставили ее надеть самую оскорбительную одежду, которую она когда-либо носила. Они пытались сделать из нее дурочку, это было очевидно. Две трети рубашки буквально отсутствовали, а юбка была совершенно непрактичной. Арианна была отвратительной швеей, но необходимость — мать изобретения, и она понимала механику и принципы пошива.

Потребовался почти час бормотания проклятий, но в конце концов она переделала несколько найденных в запертой комнате предметов одежды в то, что подходило ей чуть больше. Свободные брюки, застегнутые на талии, облегали колени. Сверху она надела длинное платье-тунику, разрезанное по низу, как и плащ Белого Призрака. Одно лишь ощущение подола на икрах возвращало ей уверенность в трехкратном размере.