Драконы Погибшего Солнца

— С тобой расплатятся. Но утром. А теперь убирайся, пока твоя госпожа не хватилась тебя.

— Она не хватится, — довольным голосом сказал эльф. — Она спит, очень крепко спит. Я добавил к ее вечернему чаю маковый сок.

— Я же велел тебе убираться, — холодно заметил маршал. — За каждую секунду промедления я буду вычитать у тебя по стальной монете. Одну ты уже потерял.

Мгновенный шорох, и все стихло. Маршал с мгновение подождал, дабы удостовериться, что эльф действительно ушел. Луна скрылась за облаком, сад погрузился в темноту, стало прохладнее. Бледное сияние орхидей погасло.

Может, это зловещее предзнаменование? Символ?

«Для меня это лишь вопрос времени, — думал маршал. — Всего нескольких дней. Не больше. Сегодня ночью я должен принять решение и выбрать свой путь. Сейчас мне не остается ничего другого, кроме как ждать».

Все удовольствие от ночной прогулки исчезло, и маршал направился к дому. Тропинки уже не было видно, и он зашагал напрямую через сад.

26 Пешка против четырех коней короля

В тот день, когда Герард встретился с маршалом Меданом и был принят на службу в ряды Неракских Рыцарей; когда Лорана узнала, что в ее собственном доме скрывается предатель; когда Тассельхоф открыл, что ужасно трудно соответствовать тому, что сказали о тебе люди после твоей смерти; когда войско Мины шествовало по землям Сильванести, — в этот день Сильванеш играл со своим кузеном в ксадрез — эльфийский аналог шахмат.

Сильванеш был королем Сильванести. Он был правителем своего народа в той же мере, в какой нарядный и причудливый алебастровый король был предводителем на шахматной доске. Глупый, надутый король, который мог сделать только коротенький шажок на одну клеточку за один ход. Король, со всех сторон защищенный своими воинами и министрами. Король, у которого даже последняя пешка выполняет более важную работу, чем он.

— Моя королева взяла вашу ладью, — сказал Кайрин, передвинув фигуру по бело-зеленому полю мраморной доски. — Вашему королю мат. Я выиграл, Ваше Величество.

— Проклятие! Опять! — Сильван раздраженно ударил по доске, и фигуры посыпались на пол. — Я всегда очень неплохо играл в ксадрез. Меня учила моя мама. Мне случалось выигрывать даже у Самара, а он очень сильный игрок, гораздо сильнее вас, вы уж не обижайтесь, кузен.

— Обижаться не на что, — отозвался Кайрин из-под стола, куда он полез, собирая рассыпавшиеся фигуры. — Просто ваши мысли заняты совсем другими делами. Вы не уделяете игре должного внимания.

— Пустите, я сам, — ворчливо сказал пристыженный Сильван и тоже отправился под стол. — Это же я их рассыпал.

— Но я могу...

— Нет уж, могу я, наконец, сделать хоть что-нибудь полезное! — Сильван вынырнул, держа в руке коня, ладью и своего побежденного короля, после долгих поисков обнаруженного под оконными гардинами.

Собрав все фигуры, Сильван принялся расставлять их на доске.

— Хотите еще партию? — спросил Кайрин.

— Нет, спасибо, меня уже тошнит от этой игры, — раздраженно отозвался юноша.

Выйдя из-за стола, он направился к окну, несколько минут постоял у него, затем отошел и принялся беспокойно мерить шагами кабинет.

— Вы сказали, что мои мысли заняты другим, кузен. Уж и не знаю чем. Я ровным счетом ничего не делаю.

Он подошел к низкому столику, на котором стояли вазы с фруктами, орехами, сыром и графин с вином. Взяв в руки пригоршню орехов, он принялся так яростно щелкать их щипцами, будто испытывал к ним затаенную злость.

— Хотите орехов?

Кайрин покачал головой. Сильван небрежным жестом бросил скорлупки на стол и отряхнул руки.

— Ненавижу орехи! — объявил он и снова подошел к окну. — Как давно я король?

— Несколько недель, кузен...

— И что я сделал за это время?

— Но это только первые дни, кузен, и...

— Ничего я не сделал, — выразительно произнес Сильван. — Ничего. Мне не разрешают покидать дворец из страха, что я могу подхватить лихорадку. Мне не разрешают разговаривать с моими подданными из страха покушения. Я подписываю приказы и указы, но мне не разрешается их читать, чтобы я не переутомился. Ваш дядя делает за меня всю работу.

— И он будет делать ее до тех пор, пока вы будете позволять ему это, — подчеркнул Кайрин. — Он и Глокоус.

— Глокоус! — повторил Сильван и, обернувшись, подозрительно глянул в глаза собеседника. — Вы постоянно намекаете на Глокоуса. А я должен заметить вам, что если бы не он, то я бы не знал даже того немногого о своем королевстве, что знаю сейчас. Смотрите! Смотрите сюда! — Сильван показал за окно. — Вот пример того, о чем я сейчас говорил. Что-то произошло. Случилось что-то важное, а мне никто и не думает сообщать об этом. И я так и не узнаю, в чем дело, если только, — добавил он с горечью, — не расспрошу своих слуг.

Один из эльфов — судя по его одежде, это был кират — бежал по широкому внутреннему двору королевского замка. Когда-то засаженный цветами и деревьями с проложенными меж них узкими садовыми дорожками, этот двор был любимым местом горожан. Эльфы приходили сюда на прогулки, назначали здесь встречи, завтракали на зеленых лужайках под ивами, катались в лодках, вырезанных в форме красиво изогнувших шеи лебедей и неторопливо скользивших по прозрачным водам ручьев, которые бежали по саду. Сюда собирались студенты и преподаватели, чтобы на досуге полежать на травке, предаваясь философским дискуссиям.

Но то было прежде, в те времена, когда изнуряющая болезнь еще не охватила Сильваност. Ныне эльфы боялись покидать свои дома, избегали собираться группами из опасений подхватить эту неизвестную болезнь. Сады почти полностью опустели. Вот и сегодня внутренний двор был пуст, не считая нескольких охранников, только что сменившихся с дежурства и возвращавшихся в свои казармы. Сейчас они с изумлением смотрели на бегущего кирата, сторонясь, чтобы дать ему дорогу. Кират добежал до широких мраморных ступеней дворца, взбежал по ним и исчез из виду.

— Вот! Что я вам говорил, кузен? Произошло что-то важное, — от злости Сильван прикусил нижнюю губу, — и что же? Этот гонец спешит ко мне, своему королю? Нет, он бежит прямо к вашему дяде. А ведь король я, а не генерал Коннал!

Сильван с мрачным выражением лица отвернулся от окна:

— Я становлюсь тем, что больше всего ненавижу! Я похож на моего кузена Гилтаса. Кукла, пляшущая под чью-то дудку!

— Если вы и стали куклой, Сильван, то лишь только потому, что сами этого захотели, — откровенно возразил ему Кайрин. — Это ваша вина, а не вина моего дяди. Вы не выказывали никакого интереса к делам государства. Вы могли бы изучать важные бумаги, но вместо этого предпочитали изучать наши новые танцы.