Драконы, твари, люди. Часть 1: Адаптация

(Берк ворчит, что он ещё молод, но Дара-то помнит Диму с его тринадцати, а этот старше!)

Когда к Даре заглядывает однажды Хельга, глава Отдела Комплектования, и словно невзначай заводит разговор о Дариных визитёрах, а ещё о том, что если Даре так плохо, то есть и специальные лекарства, и в этом нет ничего дурного, у людей тоже есть антидепрессанты, и…

(Даре не плохо, Даре тошно, и кажется, что пламя подкатывается к горлу – но не вырывается ни искры.)

Дара впервые в жизни врёт. С Димой она никогда не врала, а сейчас говорит: «Подумаю». И ещё: «Уже легче»…

Она не спрашивает про Диму. Но ноет круглый шрам под гребнем на месте, где когда-то стояло гнездо для инъекций.

…Той же ночью пламя наконец вырывается из пасти – и выжигает дверь эллинга.

Дара взмывает вверх, торопясь набрать нужную скорость, но в последний миг успевает поймать пожелание удачи от Берка.

(Ему тоже удачи. Ему и тому пареньку. А Даре не нужен никто кроме Димы!)

Она выходит в обычный полёт на приличной высоте над «Домом» и безмолвно приветствует Зиру – та не спит. И не удивляется.

Велит не снижаться – иначе её засекут приборы, будет тревога.

И перед глазами Дары вспыхивает своё-чужое-чужое воспоминание с развёрнутой на двух мониторах картой. Она немного похожа на то, каким виден мир с высоты, только важные детали куда заметнее. И размечены специальными значками.

– Его держат в Южной цитадели, – звучит чей-то голос. Курсор пробегает по карте, отмечая чёрное здание причудливой формы.

(Это Риман, напарник Петры. Это воспоминание Петры, которым она поделилась с Зирой…)

– Но добиться официального признания его ареста не удалось, а в попытке выйти на коменданта мы уже потеряли связь с одним из полевых агентов. Продолжать нецелесообразно. Что с подбором Даре нового напарника? Есть новости от Хельги?..

Дара старательно запоминает карту и, сверившись с внутренним ощущением, прикидывает курс.

Не прощается.

(Она просто вытащит Диму и вернётся! Сделает то, что надо было сделать сразу, не улетая!)

От Зиры доносится отзвук странного сожаления.

***

Неделя, честно говоря, у полковника Стрельницкого выдалась не из лёгких.

Ничего нового, таких недель по четыре в месяц бывает.

Расследование трёх эпизодов, включая того горе-диверсанта с улетевшей драконицей, четыре часа на сон в день, вернувшаяся мигрень и тревожное ощущение, что он что-то упускает.

С виду всё указывало на то, что тот парень был просто попыткой отвлечь внимание от реальной акции со взрывом на алкем-заводе, сорвавшим выполнение крупного военного заказа. Стрельницкий и занялся-то парнем тогда сам только потому, что присутствовал на встрече в вирсавийском посольстве и посчитал случившееся личным просчётом…

Но когда на него свалилась очередная новость из категории «Шеф, вы не поверите, что тут у нас» – он испытал немалое облегчение.

Значит, всё верно: рано этого Лавра со счётов сбрасывать.

Да и обстоятельства так удачно сложились, что просматривалось целых полдня, относительно ничем не занятые. Стрельницкий вообще-то планировал вручить Васе телефон, запереться и поспать в тишине столичного кабинета до самого обеда, а то и после…

Но так тоже неплохо. В конце концов, поспать можно и в дороге.

– Вась, подгони машину и свяжись с комендантом Южной цитадели. По поводу того нашего диверсанта, Дмитрия Лаврова. Мне надо будет с ним сегодня… пообщаться. Да, всё в обычном порядке.

Ехать предстояло около двух часов, и Стрельницкий, усевшись в машину и с комфортом вытянув ноги, прикрыл глаза. Что ж, ничуть не хуже кабинета, и никто стучаться не будет.

Василий понятливо выключил радио и повёл мягко-мягко…

На объезде Загорья полковник проснулся с мыслью, что всё идёт слишком гладко.

– Вась, комендант всё подтвердил?

– Да, сэр. Обещал к вашему приезду подготовить, как он выразился, пациента.

– Та-ак, стоп, – напрягся Стрельниций. – Что значит «подготовить»? Я планировал просто пообщаться. Что там у них, в бездну, происходит?

…Выслушав коменданта и отдав все распоряжения, он бросил трубку, выдохнул и выругался.

Комендант Эллер был либо дурак без фантазии, либо «шибко умный» из той породы людей, что пытаются предугадать пожелания высоких гостей.

Не получив точных указаний от торопящегося по следующему делу Стрельницкого, он поступил с повстанческим пилотом так, как напридумал себе сам.

То есть после базового допроса попросту изолировал и оставил в полном одиночестве.

«Ну, от еды он не отказывается, так что жив-здоров, – оптимистично сообщил комендант Стрельницкому. – Да и если бы заартачился, в медблоке никто ещё у нас от голодовки не помирал! У меня уже сидели драконники, знаю я их чокнутое племя. Но мы его вернём в наш грешный мир к вашему приезду, господин полковник, не переживайте».

Стрельницкий глянул на часы, потом перевёл взгляд на маячащий впереди яркий дорожный указатель…

Что ж, иногда стоит потакать даже дурацким с виду идеям, если они выглядят рабочими.

– Вась, заверни-ка в «Крылышки».

Василий, если и удивился, ничем этого не показал, послушно перестраиваясь на крайнюю полосу и съезжая к закусочной. Припарковался, отстегнулся.

– Вам ледяной кофе?

– Возьми какое-нибудь комбо на двоих, на вынос… и себе прихвати что-нибудь. – Стрельницкий немного подумал, прислушался к неизменно маячащей на горизонте мигрени и кивнул: – И кофе, да.

– Перелить в вашу термокружку?

Вот был бы комендант таким понятливым, насколько всё было бы проще.

Но работаем с тем, что имеем, и теми средствами, которые есть под рукой. Забирать парня оттуда ради одного разговора – только зря тратить время на согласования.

Главное, чтоб разговор вообще хоть какой-то результат принёс.

…– Вы не думайте, господин полковник, дежурные присматривают, если бы там что было, мы бы приняли меры, – уверял комендант, уловив клубящееся вокруг «господина полковника» недовольство (на самом деле – вернувшуюся головную боль). – Вот, сами можете посмотреть.