Драконья броня

С Нарциссой мне разрешено было встретиться спустя несколько недель после того памятного разговора. Я уже в сердцах предложила зашедшему Драко просто написать письмо, но тот, конечно, с ужасом отказался. Подозреваю, что в нём взыграли не манеры аристократа, а понимание того, как отреагирует мать на такой суррогат. Она всё-таки Блэк, как он говорил. А если вспомнить Сириуса, безумную Беллатрикс, Вальпургу… В общем, всё ясно.

Но поговорили мы с ней неплохо. Нарцисса оказалась женщиной, которая умеет держать себя в руках и задавать неудобные вопросы с непроницаемым лицом. Отвечать, впрочем, так же. Так что когда я попыталась перейти в своеобразную «атаку» после нескольких не понравившихся мне вопросов, то была обречена на поражение.

— Приятно было побеседовать, мисс Эванс, — дежурно улыбнулась она под конец, встала из-за стола, величественно кивнула охранникам, будто это её телохранители, которые не меня защищают, а сопровождают её. Получилось нисколько не наигранно. Не удивлюсь, если авроры на секунду поверили. — Возможно, когда-нибудь вы попадёте в Малфой-мэнор.

Я раскланялась с ней столько же вежливо.

— И вам того же, и вам туда же, — пробормотала я себе под нос, когда Нарцисса точно не могла меня услышать. Очень своеобразно проведённое время.

Я узнала много нового о семье Малфоев, о Блэках, рассказала о себе, о своём положении. Посочувствовала насчет Люциуса в ответ на то, как женщина отозвалась о Чарли. В общем, делала всё то, что наверняка делают сливки магического сообщества на своих балах — или как они собираются? Собираются же, наверняка. Надо как-то развлечь себя, раз уж нельзя разбирать маггловскую машину в сарае.

Увы и ах, такое времяпровождение не внушало мне оптимизма. Да, я могла. Но хотеть такого?.. Увольте. Более чем надеюсь, что в Малфой-мэнор я не попаду даже с помощью приглашения от Драко.

Комментарий к Глава пятнадцатая, в которой героиня находит своё место

*как все наверняка знают, night (ночь) и knight (рыцарь) произносятся одинаково.

========== Эпилог, в котором героиня «девятнадцать лет спустя» ==========

Если бы я отличалась меньшей любовью к спорам, всё было бы куда как легче. Но я не отличалась, а потому, когда представлялась возможность, и вероятности казались мне достаточно удачными, я всё-таки спорила — в остальных случаях удавалось сдерживаться, уговаривая себя тем, что шанс выиграть слишком мал. Но Роулинг пока что не ошибалась в том, о чём рассказывала, а я сама, как я думала, изменила в целом не так уж и много. Ну с чего бы парам меняться, я ведь никого не разлучила. Так что глупая, глупая шутка про «девятнад… семнадцать лет спустя», которой я поделилась с Чарли спустя два года после битвы за Хогвартс, не могла закончиться никак иначе, как тем самым спором.

Началось всё достаточно мирно: мы узнали, что Малфой договорился с семьёй Гринграсс, и теперь ждёт свадьбы с Асторией, и порадовались за нашедшего выгоду Драко. Чарли, правда, заикнулся что-то про любовь, но я только пожала плечами: разве его кто-то вынуждал? Или если уж долг перед мёртвым отцом так толкает в спину, чтобы сделать брак наиболее выгодным, а семью Малфой — как можно быстрее одной из лучших, то никто не мешает ему завести любовницу. Ведь разве не так происходит в семьях аристократов?

— Мне-то откуда знать, — пожал тогда плечами Чарли. — Хотя… у мамы был жених до того, как она вышла замуж за отца. Скандал был… Билл рассказывал, что, когда он был маленьким, ещё гремело. Когда я — уже нет, так что не скажу, правду он говорил или смеялся.

Что-то угораздило меня ляпнуть, что Рон обязательно окольцует Гермиону. Чарли тут же выразил сомнение, мол, он, конечно, очень любит своего брата и уважает его сильные стороны, но такое ему вряд ли под силу, ты уж прости, Мариан. У столь правильных девушек всегда тяга или к плохим парням, или к чему-то такому же правильному, как они сами.

— К стулу Министра магии, — ответила я.

— Да не может такого быть, — сказал Чарли.

Так спор и начался. Я вывалила всю имеющуюся у меня информацию, замолчав многое, чтобы не было уж слишком подозрительно, Чарли, загоревшись «моими фантазиями», всё записал и сунул куда-то торопливо вырванный из до того мирно лежащей тетради лист бумаги.

За два года после битвы за Хогвартс успело произойти множество вещей: вылупились те драконята, которых я грела собственным пламенем, и оказалось, что огонь у них ещё горячее и сильнее, чем у других — я думала, всё дело в том, что моя магия была чуть изменённой; Драко вернулся в Англию и начал медленное восхождение вверх по карьерной лестнице — хотя, учитывая многие факторы, это было ещё очень быстро; Гарри с Роном поступили в аврорат в качестве стажеров, по блату или действительно пройдя все экзамены — уж не знаю. Мы с Чарли за эти два года окончательно начали встречаться: в начале, будем честны, это всё больше походило на дружеские посиделки.

А за семнадцать лет успело произойти ещё больше: Драко всё же женился; Гермиона невообразимым образом (магглорождённая!) выбилась в Министры магии и начала проталкивать свои законы; Рон жил счастливой холостяцкой жизнью; близнецы Уизли расширили свой магазин на ещё один отдел для разного рода девчачьих-мистических товаров, которые пользовались большим спросом, и подсказали им это, конечно же, близняшки Патил; Гарри очень внезапно и очень сенсационно сделал предложение Джинни, чуть ли не за неделю до этого ушедшей из квиддича; Снейп успел давно и прочно уйти на заслуженную пенсию со своим орденом Мерлина, который был ему вряд ли нужен. Я с Чарли успела пережить некоторое количество ссор и скандалов, разрыв отношений (на долгие восемь месяцев) и целых трёх всё таких же «бракованных» хвосторог, которых называли каждый раз одинаково, только прибавляя к имени цифру.

Теперь с нами жил Найт Четвёртый.

Жизнь была обычной, но не скучной, потому как таковой она не может быть по определению, если вы не социопат и не в депрессии. Что самое главное, как мне признавалась Гермиона, с которой встречаться и переписываться стало куда как сложнее, — она была настоящим трудоголиком и ночевала на работе, — так это то, что не было войны.

— Ты застала битву за Хогвартс, но и она вряд ли оставила тебя равнодушной. Кто-то был в Хогвартсе всё это время, и там было ужасно. Кто-то сидел в подполье, как Орден Феникса, и это было ещё хуже: они ведь даже ничего делать не могли, даже протестовать, пусть и слабо, как в Хоге. В школе тебя жестоко наказывали, а за её стенами убивали, — она вздохнула, стряхнула пепел с сигареты. Кто бы мог подумать, что к четвёртому десятку лет правильная Гермиона Грейнджер начнёт курить самые обычные сигареты? Зато сколько волшебников сразу ухватились за это изобретение магглов… Никакие законы не нужны.

— А как вам было?

— Нормально. Сравнительно. Пара встреч с егерями, которые нас не видели, натянутые шутки в палатке, предательство Рона… Сириус очень часто излишне рвался вперёд. И надо всем этим: ощущение того, что только мы можем спасти мир. Сейчас смешно, а тогда так и думалось.

Я проследила за её колышущимися чертами в языках пламени. Она опять тряхнула сигаретой. К сожалению, живые встречи, да и письма, часто заменялись простым общением через камин: так было быстрее. Я не осуждала, потому что видела забитый график Грейнджер. Не удивительно, что у неё не хватало времени ни на какую семью.

— Может, ты не будешь вытряхивать пепел на меня?

— Это всего лишь твоё лицо в камине. Ты всё равно ничего не чувствуешь.

Что до детей, которыми медленно, но верно обзаводились знакомые, то с ними не сложилось по вполне прозаическим — физиологическим — причинам. Когда я в первый раз заикнулась было об этом в больнице, мне мягко дали об этом знать. Так и так, мисс Эванс, боимся, что детишек у вас не будет. Нет, это точно. Почему? О, ваш организм всё ещё не человеческий. Вы же знаете, что разные виды не имеют потомства? Только кладка яиц, мисс Эванс, мысленно закончила я и решила больше никогда не вспоминать о таких перспективах.