Драконья доля

Закрыв книгу, вернула ту на полку. Как появится возможность, полистаю ещё раз. Наверное, где-то есть такая карта, что и этот город видно. Тогда всё ещё понятнее станет.

Днём, когда Кайра отправила меня на рынок — купить ранней зелени, пару кроликов и седло барашка, я завернула в скобяные ряды. И без особых раздумий выложила полторы серебрушки за приплюснутую средних размеров флягу с удобной цепочкой, предназначенной, чтобы цеплять сосуд к поясу, и пробковой затычкой. Запаса воды в такой, если зря не плескаться, хватит на два-три дня. Продавец посоветовал обтянуть сосуд холстиной, тогда тот в руки брать удобнее и на солнце он греться меньше станет. Я кивнула, отошла от прилавка — и внезапно поняла, что собираюсь в дорогу всерьёз.

Кстати, хороший кожаный ремень мне б тоже нужно. И приличные штаны поплотнее, чтобы не рвались, если за сук зацепишь, и овод не прокусил. И соли с сухарями прикупить. Те недорогие, не разорюсь. А брать на кухне — как воровать. До такого опускаться не стану.

Пока шла домой, думала о Янисе. Хоть и заносило меня на мысли о том, какой Янис замечательный, да о поцелуях, размышляла я о другом. Выходило, что Янис молодой да красивый, а больше и сказать о нём особо нечего. Может, я так загорелась, когда увидела Яниса в саду с мечом, потому что вспомнила Бора с колуном у поленницы?

Ох, путаница какая…

Сума вышла увесистая. Это ещё пока у меня не было котелка и всякой мелочовки вроде иголки с нитками и лески с крючками. Последняя места занимает немного, а польза может быть большая. Но так ли мне нужен котелок? Расставаться с чайником не хотелось… а оба тащить тяжеловато. Ладно, посмотрю по обстоятельствам.

Устроилась в кровати и поняла, что дело не в чайнике. А жаль мне разлучаться с Янисом. Как помыслить, что оставлю его навсегда? Тут я сама от него бегаю, но знаю — он где-то рядом. А если уйду насовсем и больше его не увижу? Никогда-никогда? Как такое переживу?

Выходит, всё зависит от того, что скажет и предложит сам Янис. Мечталось, чтобы тот относился ко мне серьёзно, как к невесте. Чтобы обсуждал со мной наше будущее, а не только с поцелуями лез. Чтобы мы планы вместе строили. Я б тогда попросила помочь найти мне мага. Дабы не переживать потом, что что-то ценное да важное упустила.

Ой, а коли маг велит мне, как в той сказке, пять лет неведомо чего ждать?

Мотнула головой, съездив носом по подушке: такое вряд ли возможно… А если вдруг окажется, что есть чего дожидаться, так это даже хорошо. Тогда выйдет, что я не совсем уж бесприданница.

Эх, размечталась…

* * *

Наверное, когда к чему-то готовишься да планы строишь — искушаешь судьбу. Оставаться навечно прислугой, с утра до вечера хлопочущей в чужом доме — это я уже осознала точно, — не хочу. Пусть будет лачуга, но своя. Можно работать у кого-то, но нужно иметь место, куда можно вернуться и где ты — хозяйка.

Я зарабатывала тридцать серебрушек в месяц. Тратила из них, учитывая пожертвования в храм, пять-шесть. Выходило, что за два месяца набирается золотой. А за год — шесть золотых. Притом что хорошая изба стоит двадцать пять. Это с огородом, но без поля и без потребной в хозяйстве живности — коровы, лошади, кур. То есть на избу я могу скопить за четыре года. А ещё лет за шесть — на всё остальное. И будет мне тогда… ох, и много же мне будет! Придётся не парня, а вдовца какого-нибудь хозяином брать. И закончится всё так же, как у моей мамы…

Если же остаться в городе да пойти учиться какому-нибудь ткачеству или кружева плести, получалось получше. Правда, городской дом стоил дороже, и намного. Но коли умелой и сноровистой покажусь, да оденусь как следует, может, ко мне кто подходящий и посватается.

Потому что я поняла, что хочу, как все девки хотят, — замуж. А не просто на сеновале или в кровати кувыркаться. Пусть Янис хоть золотой — но если он не мой, то есть мой, но не навсегда, а так, не всерьёз да не надолго, то что хорошего из этого выйдет? Наверное, главное в замужестве именно это слово — навсегда. Чтобы знать, что счастье будет и завтра, и послезавтра, и потом… а не облетит, как цветы с вишни, после первого ветерка с дождичком.

Стало быть, надо найти способ поговорить с Янисом. Объяснить ему, что одних поцелуев мне мало. А если он от меня отвернётся — значит, так тому и быть.

Решила, что сама нарываться на разговор не стану; но если опять полезет лобызаться, то остановлю и попробую растолковать, что меня смущает.

Ночью мне опять приснилась баба Рила. Будто та смотрит на меня, ни слова не говорит, только укоризненно головой качает.

Я была очень рада проснуться поутру. А спускаясь по лестнице, раздумывала: если днём меня будет целовать Янис, а по ночам корить баба Рила, то как лучше — чтоб и то и сё было или, наоборот, ничего не было?

По мне так выходило, что второе… чувствовать себя виноватой я не любила.

Янис снова был в библиотеке. Увидел меня и лицом просветлел:

— Линда, привет! Ты неуловима: в одном доме живём — а поймать невозможно! — улыбнулся: — Конфету возьмёшь?

Свет из окна падал на него со спины, и золотистые волосы виделись сияющим нимбом. А синие глаза смотрели ласково-ласково… Как я могу оставить такого? Как я смею ему перечить?

— Янис…

— Ну вот, ты меня по имени назвала. Что, милая?

— Что с нами будет?

Протянутая ко мне рука опустилась. Казалось, он задумался.

— Не волнуйся, всё сложится хорошо.

Ну, если он так говорит, как я могу не верить?

Янис легко вскочил с кресла, лукаво на меня посмотрел и прикрыл дверь в коридор. Следующие десять минут мы упоённо целовались…

Напоследок он спросил:

— Когда ты позволишь прийти к тебе вечером? Можно сегодня?

— Нет, Янис, нет… До тебя у меня никогда ни с кем ничего не было. Я так не могу, нехорошо это.

— Что нехорошо? И не бойся, я рядом!

Вздохнула:

— Вот тебя я больше всего и боюсь.

Пока я была с ним рядом, на душе как птицы пели… а вышла из комнаты — и дурман рассеялся. Стало скорее тоскливо, чем радостно. Долго ли так может продолжаться? Моё положение казалось неустойчивым, как у нанесённой бураном кучи снега на еловой лапе. Один порыв ветра — и полетишь вниз, чтобы пропасть в сугробе. Я ж долго противиться ему не смогу, сил не хватит. Только что потом?

В тот вечер Янис меня не беспокоил. Зато баба Рила во сне посетила. Так что наутро настроение было не ахти. Я с нездоровым остервенением чистила и потрошила рыбу к обеду, словно кромсала страшных врагов.

Кайра усмехнулась:

— Линда, ты такая сердитая, словно с ежом в обнимку спала.

Эх, знала б она, что тот ёж у меня внутри сидит. От такого сбежать никак не получится…

До вечера я металась, как сама не своя. А потом столкнулась в коридоре с Янисом. Тот схватил меня за руку и затащил в малую гостиную. Заглянул в лицо — обнял — отпустил — снова схватил, теперь уже за талию — и закружил по комнате.