Драконья гавань

Воздвигнутый навес был невелик, а сам плот остался неровным, несмотря на подстилку из веток с листьями. В такой тесноте, конечно, всем было теплее, но, с другой стороны, никто не мог и пошевелиться, не потревожив соседей. Хранители договорились по очереди дежурить у костра, чтобы подкармливать его дровами и подкладывать листья для дыма.

— Огонь — чтобы подать сигнал, если нас кто-нибудь ищет. А дым — чтобы отпугнуть насекомых, — без нужды напомнил всем Грефт.

Задача оказалась труднее, чем ожидала Тимара. Между огнем и бревнами, из которых был сделан маленький илот, лежал слой влажных листьев и глины. Когда настала ее очередь дежурить, Сильве разбудила девушку, показала, как поддерживать огонь, не позволяя ему прожечь подстилку до самых бревен внизу, а затем оставила на краю большого плота со щедрым запасом зеленых веток и сухих дров для костра.

Тимара вздохнула и приступила к делу. Спина ныла, причем не из-за натруженных мышц. Сегодня она загоняла не только Татса, но и себя, и ей некого винить в собственной усталости. Но ей страшно надоела рана на спине и непрекращающаяся тупая боль.

Наступили самые тихие часы ночи. Вечерние птицы бросили перекликаться и ловить насекомых, устроившись на ночевку. Даже гудящих, жалящих комаров как будто стало меньше. Тимара смотрела на отражение костра в воде. Изредка любопытная рыба медленной тенью проскальзывала под зеркальной гладью, но в основном вокруг царили тишина и спокойствие. Река безмятежно покачивала плот, как будто вовсе не пыталась убить их всего пару дней назад. Драконы дремали, склонив головы, наполовину погрузившись в воду, и походили на причудливые корабли. Тимара старалась просто наслаждаться ночью, не думая ни о чем, но ее мысли перескакивали с Рапскаля на серебряного дракона, а с того — на Алума и Варкена. Трое хранителей пропали и, вероятно, погибли, и три дракона. Это тяжелый удар. Верас до сих пор не объявилась; Меркор сказал Сильве, что не почувствовал ее смерти, но это еще ничего не доказывает. Неизвестность сводила Джерд с ума, и, услышав это, она лишь расплакалась еще сильнее.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Тимара вздрогнула и рассердилась на себя за это. Грефт подошел к ней со спины, тихо, как тень, она даже не почувствовала, как качнулся плот. И это не было случайностью — он и хотел застать ее врасплох.

— В самом деле? — переспросила девушка, подняв на него равнодушный взгляд.

— Да. Ради блага всех нас, мне нужно получить от тебя кое-какие ответы. Всем нам нужно, — уточнил он и присел рядом, ближе, чем ей хотелось бы. — Не стоит ходить вокруг да около. Это будет Татс?

— Кем будет Татс?

Вопрос вызвал у нее раздражение, и Тимара не стала этого скрывать. Если Грефт желает говорить загадками и лезть не в свое дело, она может и прикинуться тупицей.

Его чешуйчатое лицо посуровело. Губы у Грефта были такими тонкими, что понять, поджал он их или нет, оказалось невозможно. Скорее всего, да.

— Слушай, — негромко прорычал он, подавшись ближе к Тимаре. — Никто не понял, почему ты выбрала Рапскаля, но я сказал им, что это неважно. Ты сделала выбор, и мы должны уважать его. Кое-кто хотел бросить Рапскалю вызов. Я запретил. Ты могла бы это оценить. Я с уважением отнесся к твоему первому выбору и постарался тебя не тревожить. Но теперь Рапскаля не стало. И чем быстрее решится этот вопрос, тем лучше будет всем нам. Так что выбери снова и дай знать, кого ты выбрала.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. И, кажется, не хочу понимать. Сейчас моя очередь следить за костром, и я занята делом. Уходи, — решительно заявила Тимара, разрываясь между гневом и страхом.

Почему-то этой ночью ей мерещилось в Грефте нечто неизбежное, сила, с которой придется иметь дело, но вряд ли получится победить. Либо он говорил чересчур загадочно, либо подразумевал совершенно жуткие вещи. И она не хотела этого знать.

Но Грефт не пощадил ее неведения.

— Не притворяйся, — резко потребовал он. — У тебя плохо получается. Ты слышала, как сегодня днем я удержал Нортеля. Если ты выбрала Татса — что ж, пусть будет он. Дай понять это остальным, и никаких неприятностей не будет. Я прослежу. Татс не тот человек, которого выбрал бы для тебя я, но даже в пору новых правил я уважаю некоторые из наших древнейших обычаев. Меня в основном растила мать, а она чтила старый закон, оставшийся со времен первых поселений в чащобах. Тогда торговцы признали, что женщина обладает равными правами с мужем и делает собственный выбор. И жив я сегодня благодаря выбору матери. Она сохранила мне жизнь и потребовала от других, чтобы они уважали ее решение. Я признаю, что женщина вправе сама распоряжаться своей судьбой, и чту это право. И требую того же от других.

— А кто назначил тебя королем? — спросила Тимара.

Она даже испугалась. Неужели она и этого не заметила? Неужели остальные признали Грефта предводителем, да еще и доверили ему устанавливать правила и распоряжаться их жизнями?

— Я сам взялся командовать, когда стало ясно, что никто другой не справится. Кто-то должен принимать решения, Тимара. Не можем же мы все беспечно плыть по течению, никак не влияя на происходящее вокруг. Если, конечно, хотим выжить.

К раздражению Тимары Грефт взял какую-то щепку и сунул в костер. Занялась она почти сразу. Девушка в ответ палкой выкатила его деревяшку из огня и сбросила в реку, где она зашипела и закачалась на воде. Грефт уловил намек.

— Отлично. Можешь не подчиняться мне. То есть можешь попробовать. Но жизни и судьбе не подчиняться нельзя. Нам достался неравновесный расклад. Даже теперь, когда трое мужчин выбыло, соотношение все равно выходит перекошенным. Ты хочешь, чтобы парни дрались за тебя? Хочешь увидеть, как наши товарищи калечат друг друга, ссорятся на всю жизнь, только ради того, чтобы ты ощутила собственную значимость?

Грефт повернул голову и посмотрел на Тимару, его глаза в ночи казались темными и непроницаемыми.

— Или ты дожидаешься, когда тебя возьмут силой? Может, это тебя возбуждает?

— Ничего такого я не хочу! Это омерзительно!

— Тогда ты должна решить, с кем останешься. Сейчас. Пока все парни не передрались за тебя. У нас маленький отряд. Мы не можем позволить себе, чтобы кто-то погиб из-за женщины. Или допустить, чтобы кто-то тебя принудил. Я слишком хорошо представляю, к чему это приведет. Выбери себе пару, и покончим с этим.

— Джерд не выбирала. Она спала, с кем хотела, — хлестнула по нему Тимара единственным оружием, какое сумела найти. — Или ты этого не знал?

— Еще как знал! — огрызнулся Грефт. — Почему, как ты думаешь, мне пришлось вмешаться и взять ее под свою опеку? Глупо с ее стороны было стравливать мужчин друг с другом. Там подбитый глаз, тут расквашенный нос. И чем дальше, тем хуже. Поэтому я заявил на нее права, чтобы остальные не грызлись. Сам бы я ее не выбрал, если хочешь знать. Она не так умна, как ты. Не так хорошо умеет выживать. Я с самого начала дал понять, что интересуюсь тобой, но ты предпочла недоумка Рапскаля. Я заставил себя смириться с твоим решением, хотя и считал его скверным. Что ж, Рапскаля больше нет. А я теперь с Джерд, к добру или к худу, но, по крайней мере, до тех пор, пока не родится ребенок. Только так я мог помешать остальным бороться за ее благосклонность. Я не могу заявить права еще и на тебя. Так что, пока соперничество и борьба за твое внимание не перешли всякие границы, лучше сделай выбор и придерживайся его.

У Тимары закружилась голова. Ребенок? Джерд что, беременна? Можно ли было найти худшее время и место для зачатия? О чем она вообще думала? Не успев перевести дух, она яростно задалась новым вопросом — а о чем думали парни? Хоть один из них учитывал, что может стать отцом? Или, как и Татс с Рапскалем, они просто делали то, что позволяла им Джерд? Гнев захлестнул Тимару.

— А кто отец ее ребенка?

— На самом деле это неважно. Я назову его своим, и дело с концом.

— По-моему, ты как-то слишком многое называешь своим. Может, ты и назначил себя королем или вожаком, Грефт, но я в этом не участвовала. Скажу прямо, я не признаю над собой твоей власти. И я определенно не собираюсь «выбирать» одного из «мужчин» только ради того, чтобы остальные не перессорились. Если они настолько глупы, чтобы драться за то, что им не принадлежит — то пусть дерутся.

Тимара едва не встала и не ушла. Но дежурство еще не закончилось, и она по-прежнему отвечала за костер. Она холодно посмотрела на Грефта.

— Уходи. Оставь меня в покое.

Он покачал головой.

— Тебе хочется, чтобы все было просто, но это не так. Очнись, Тимара! Если ты не выберешь себе защитника, если я не подтвержу твой выбор, кто станет тебя оберегать? Мы здесь одни, теперь еще более одинокие, чем прежде. У нас четыре женщины и семеро мужчин. Джерд со мной. Сильве выбрала Харрикина. Если ты думаешь…